Гумайюн-намэ. Басни и притчи востока - Автор Неизвестен
И при этих словах он до того одушевился, что действительно схватил палку и стал ею ударять, но, конечно, не по мальчику, которого еще и не было, а по своему горшку с медом, покуда тот не треснул и мед не брызнул ему прямо в лицо.
Воздержный дервиш
Раз один дервиш шел по лесу, восхищаясь дивной природой, сотворенной Богом. Вдруг увидал он сокола, который с куском мяса в клюве все кружился около одного дерева. Это так заинтересовало дервиша, что он стал внимательно следить за птицей.
Между тем сокол, сделав еще несколько кругов, опустился на дерево, присел к одному гнезду, где лежала птица с перешибленным крылом, и стал совать ей в рот кусочки мяса.
Увидав, как великодушно поступает сокол, дервиш воскликнул:
— Вот как велик Аллах! Он не допускает, чтобы даже какая-нибудь беспомощная птица погибла с голоду, и посылает ей пищу через посредство ее же врага! А я-то столько забочусь о куске насущного хлеба для себя! Нет, я полагаю, Богу вовсе не угодно, чтобы мы так много заботились о своем пропитании и из-за этого пренебрегали молитвой. Лучше поселюсь-ка я отныне здесь, в лесу, и не стану ни о чем хлопотать, а посвящу себя исключительно служению Богу. Ведь Бог всякому посылает насущный хлеб!
И он на самом деле исполнил свое намерение и целых три дня пробыл, ни о чем не заботясь, в ожидании, что Бог пошлет ему пищи. Однако ожидания его не сбылись и от голода он до того ослаб, что едва мог держаться на ногах. Наконец, от истощения он заснул. И приснилось ему, что какой-то голос, исходивший с неба, говорит ему: «Бог создал мир с тем, чтобы каждый исполнял в нем свое назначение. И хотя в Его власти послать тебе пищи без малейшего труда с твоей стороны; но Он установил, чтоб каждый сам зарабатывал себе насущный кусок хлеба».
Проснувшись, дервиш принял очень близко к сердцу эти небесные слова и снова стал трудом зарабатывать себе пропитание.
Мораль этого рассказа та, что без труда нельзя ничего добиться и, по пословице, масло само не родится. Потому-то каждому и следует трудом добывать себе кусок насущного хлеба.
Два спутника
Жили-были на свете два человека. Одного из них звали Селимом, а другого — Ганемом. Вот раз и собрались они вместе в продолжительное путешествие. Долго шли они и наконец, в один прекрасный день, вдруг очутились у высокой горы, вершина которой терялась в облаках, а у подножия расстилалось большое озеро. За озером же виднелся громадный мраморный лев, из широко раскрытой пасти которого непрерывною струей лилась вода. Озеро окружали прекрасные деревья и редкостные кусты; не было недостатка и в нежно пахучих цветах, так как вблизи сгруппированы были искусным образом цветущие розы, лилии, азалии и много разных других цветов. Наши путники тотчас же задумали остановиться на отдых в столь приятном месте и с этою целью уселись на лужайке, поросшей роскошной травою. Отдохнувши же достаточно, они захотели поближе ознакомиться с прекрасными окрестностями этого места.
И вот на самом берегу озера они открыли каменную плиту, на которой золотыми буквами сделана была такая надпись: «Чужестранец, ты, вступивший своими ногами на здешнюю почву, будь уверен, что встретишь тут самый искренний привет и будешь принят со всем надлежащим почетом, но только при условии, что ты, не щадя своей жизни, смело переплывешь озеро и попытаешься перенести мраморного льва на вершину горы. Не робей, чужестранец, будь мужествен и, если бы даже за тобою погнались дикие звери из лесу, — не бойся ничего! А если тебе удастся это сделать, то ты навеки будешь счастлив и станешь жить в большой чести до конца дней своих».
Когда наши путники прочитали эту надпись, то Ганем сказать Селиму:
— Милый друг, давай попытаем вместе счастья и проверим, много ли правды заключается в этом обещании. Приложим все наши силы, чтоб достичь указанной нами цели.
— Но, дорогой мой, — отвечал Селим, — ведь никто из благоразумных людей не станет подвергать себя опасности, основываясь лишь на подобной надписи. Кто поручится, что мы получим обещанную награду? Тот, кто принимает яд под видом лекарства, делает глупость, и кто подвергает себя всевозможным неприятностям ради отдаленного призрака счастья, — поступает крайне неразумно.
— Кто не сеет, — возразил на это Ганем, — тот ведь и не жнет. Счастья возможно добиться лишь в том случае, когда не боишься подвергнуться опасностям. Если хочешь сорвать розу, то нечего думать о ее шипах. И я считаю, что было бы крайне неблагоразумно покинуть это место, не сделав хотя бы попытки выполнить условия, указанные в надписи.
— Однако кто может нам поручиться, — отвечал Селим, — что эта надпись не имеет целью именно ввести в заблуждение неосторожных людей? Вступая на известный путь, надо непременно наперед знать, куда он ведет. Затевая какое-нибудь важное дело, следует заранее тщательно обдумать, какие дурные или хорошие последствия оно может повлечь за собою. Кто знает, может быть это озеро представляет собою пучину, через которую и пробраться-то нет никакой возможности! Но если даже допустить, что это и удалось бы, кто же нас заверит, что лев не настолько тяжел, что его нет возможности даже сдвинуть с места. А разве нельзя также предположить, что на пути к вершине горы мы встретим какие-либо непреодолимые препятствия. Наконец, если бы даже нам и удалось выполнить все поставленные в надписи условия, то все-таки еще вопрос, в состоянии ли мы были бы воспользоваться плодами своих успешных трудов. Что касается меня, то я решительно не признаю для себя возможным принять участие в таком неверном предприятии, да и тебе не советовал бы заниматься подобными глупостями.
— Нет человека на свете, — возразил на это Ганем, — который в силах был бы отклонить меня от раз принятого решения. Я вижу, что мне придется одному идти своею дорогой. Но если
