Явления - Арат Солийский

Арата схожее выражение находим у стоика Клеанфа (Гимн к Зевсу, ст. 4: Мы — род твой). Вопрос об взаимоотношении текстов Арата и Клеанфа важен для характеристики философских симпатий поэта, но остается спорным. По мнению У. Виламовица, Г. Паскуале и Г. Швабля, Арат цитировал Клеанфа; по мнению Μ. Поленца — наоборот, Клеанф использовал выражение Арата (Pasquale G. Das Proömium des Arat // Χάριτες Fr. Leo. Berlin, 1911. S. 425-448; Pohlenz Μ. Die Stoa. Bd. IL Göttingen, 1964. S. 86ff). Ж. Мартэн склоняется к Поленцу, подчеркивая при этом существенные различия поэтической и идеологической дидактики Арата и Клеанфа. Оценку таких различий, на мой взгляд, можно суммировать следующим образом. Арат начинает с упоминания Зевса, потому что так принято и потому что к этому обязывает вера. Клеанф обращается к Зевсу совершенно иначе — это обращение философа к философу, неизмеримо мудрейшему, но так или иначе понятному в своих поступках. Единство рода, связующего, по Арату, Зевса и людей, у Клеанфа предстает единством всеобщего разума, чья сила «страшит только дурных» (ст. 22), но взыскуется теми, кто стремится к вечной мудрости (ст. 31-33). Не внимающие «общему священному закону» (ст. 24) — безумцы, ибо они отлучены от общего порядка вещей, заведенного Зевсом (ст. 16-17). Клеанф молит Зевса сделать таких безумцев разумными, освободить их от гибельной власти незнания. Претензии Арата так далеко не распространяются, а, главное, лишены очевидной у Клеанфа полемической подоплеки — педалирования стоической идеи «общего закона» и предопределенности божественного промысла. Промыслительная воля Зевса у Арата, скорее, неисповедима (см., напр., ниже рассказ о Деве-Справедливости), но Арат верит в то, что этот промысел благ — тому свидетельством звездное небо и приметы погоды. Клеанф знает, что Зевс благ, но это благо — благо разумной философии, а не «прикладных» познаний, важных для земледельца и моряка. Можно вообще сказать, что там, где Клеанф — мыслит и знает, Арат — верит и видит. Полустишие Арата позже будет процитировано апостолом Павлом. В русском синодальном переводе: «Мы и род Его» (Деян. XVIII, 28).

49

ст. 14. То же выражение: Гесиод (Теогония, 48); Феогнид(Эл. 1, 3-4); «гомеровский» «Гимн к Дионису» (17-18).

50

ст. 16. «Рожденные прежде», как поясняет схолиаст, либо титаны, либо герои, либо астрономы — предшественники Арата. Если согласиться с тем, что Арат в основном следует в проэмии за Гесиодом, то скорее всего он имеет в виду «Тех богов, что Землей рождены от широкого неба и благодавцев-богов, что от этих богов народились» (Теогония. 45-46. Пер. В. Вересаева).

51

ст. 21. Арат, так же как и Евдокс, еще не знал о явлении прецессии — постепенном конусообразном смещении земной оси вокруг перпендикуляра к плоскости эклиптики, — которое будет открыто Гиппархом ок. 130 г. до н. э.

52

ст. 22—23. «Равновеликую Землю» — в тексте: άτάλαντον ...γαϊν: однозначного понимания относительно того, что именно имел в виду Арат, называя землю словом άτάλαντον, нет. Неоднозначность эта поддерживается также тем, что не совсем ясно, говорит ли Арат о середине (μεσσηγύς) оси или середине Земли. Переводившие поэму Арата Германик и Авиен полагали, что речь идет о равновесии Земли. С таким пониманием солидарны и некоторые позднейшие переводчики этого места. Между тем, как считали уже схолиасты и о чем в последнем издании «Явлений» напомнил Ж. Мартэн, значение прилагательного ατάλαντος не обязательно подразумевает идею веса и, соответственно, равновесия. Судя по его употреблению в важных для Арата (кон)текстах предшественников (Гомера, Эмпедокла и, особенно, Гесиода), оно, похоже, указывает не более чем на значение равенства — равенство любого измерения и равенство оценки. Смысл описываемой Аратом картины прочитывается с этой точки зрения трояко: 1) Земля находится в равновесии, 2) Земля равна по форме небесной сфере, т. е. сама представляет собою сферу, 3) она равноудалена от вершин оси, т. е. находится в самом центре небесной сферы. К этим трем интерпретациям можно добавить четвертую: Земля измеряется равновеликими расстояниями, т. е. шарообразна. В принципе, описание Арата не исключает представления о Земле как о плоском диске (Erren Μ. Die Phainomena. S. 175), но трудно поверить, что, следуя в своем описании за Евдоксом, Арат не знал принципиальные (и восходящие еще к Пифагору) постулаты современной ему астрономии — идею шарообразности и неподвижности, то есть равновесия, Земли (Heath T. L. Greek Astronomy. L., 1932. P. XXVIff).

53

ст. 26—27. В оригинальном тексте труднопереводимая игра слов, объясняющих, по Арату, другое название созвездий Большой и Малой Медведицы — «Колесницы» (Άμαξαι): «совместно» (άμα) и «ось» (άξων).

54

ст. 28—30. Перевожу буквально. В тексте κατωμάδιαι φορέονται (в знаменитом звездном атласе Гроция-Гейна «Построения по Арату» Медведицы расположены животами друг к другу, в атласе Гевелия-Стеха — так, как следует из предложенного здесь буквального перевода).

55

ст. 31—35. Среди немногочисленных мифологических экскурсов Арата (ст. 71-72, 98-126, 179, 268, 348, 354, 360, 657) это — один из примеров, близких к популярному позднее жанру «Катастеризмов» — этиологическим рассказам о «превращениях в звезды». Упоминание о детстве Зевса предполагает у Арата несколько версий мифа, но акцент делается на деталях, объясняющих не само детство Зевса, но появление среди созвездий двух Медведиц. По Гесиоду, Крон(ос), боясь быть низложенным своими детьми, проглатывал их сразу по рождении. Супруга Кроноса Рея спасла рожденного ею Зевса, подменив ребенка камнем, а самого Зевса отправила на Крит, на гору Дикта (Теогония. 453-491). По другой версии мифа, Рея родила Зевса уже на Крите в пещере горы Дикта и поручила его воспитание куретам (жрецам Реи), которые вскормили его молоком козы Амалфеи (Аполлодор. Мифол. библ. I, 1, 5-7). По Арату, можно думать, что Зевса вскармливает не только коза (упоминаемая Аратом в ст. 164), но и медведицы. Каллимах, также упоминающий о медведице в контексте мифа о детстве Зевса (Гимн к Зевсу), играет с разными версиями мифа, по одному из которых Зевс считается родившимся на Иде, а по другому — в Аркадии (см. примеч. к ст. 36). Ида — главная вершина Идейских гор, горной цепи острова Крит (высота 2460 м). Страбон считал упоминание Дикта (ст. 33) ошибкой Арата, так как Дикт находится весьма далеко от Иды — на расстоянии 1000 стадий (Страбон. X, 4, 12. Ср.: Аполлоний Родосский, Аргонавтика. 2: