Между небом и землей. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер
Мы увидели, что на столе у изголовья её постели было много лекарств, но наш наставник осмотрел их, послушал больную и сказал:
— Необходимое для Зульмиры лекарство представляет собой часть лекарств, которых нет в аптеках. Оно придёт из неё самой. Нам надо снова возродить её надежду и вкус к жизни. Она снова утратила контроль над своим духом. Она не заинтересована в борьбе, а отсутствие пищи ведёт её к прогрессивному голоданию.
— А как насчёт встречи с малышом? — спросил Хиларио. — Не было бы это лучшим способом восстановить её мужество?
— На что мы и надеемся, — признался Министр, — но в той фазе, в которой он находится, Хулио нуждается как минимум в неделе абсолютного отдыха, а пока необходимо поддерживать его энергию.
Затем Кларенсио, с нашей скромной помощью, принялся применять к ней магнетические ресурсы.
Но нервное напряжение Зульмиры достигло своего апогея, и мы смогли лишь как-то успокоить её, но не довести до восстановительного сна, который для неё был бы желательным.
Окрепшая Одила окружала её своим вниманием и уходом, когда оказались перед неожиданным феноменом.
Марио Сильва, отделившись от своего плотного тела, с расширенными, как у безумца, глазами, проник в комнату с быстротой молнии. Он несколько мгновений рассматривал больную, а затем удалился.
Мы обратили свои вопрошающие взоры на Министра, который сразу же объяснил:
— Известно, что преступника обычно тянет на место своего преступления. Угрызения совести — это сила, которая сдерживает нас.
И поскольку мы уже были готовы отправиться на поиски нежданного гостя, наставник успокоил нас словами:
— Подождём. Марио вернётся.
И действительно, через несколько минут Марио вернулся в комнату. С тем же выражением безумия на лице он посмотрел на бедную больную и на этот раз бросился на колени, вскричав:
— Прости! Прости!… Я убийца! Убийца!…
Мы инстинктивно поднялись с целью помочь ему. Но, оказавшись под нашим магнетическим влиянием, он бросился вон, словно его коснулась молния.
— Несчастный друг! — печально сказал Министр. — Он сильно страдает. Поможем ему исправиться.
За короткое время мы достигли дома Марио, найдя его в объятиях мучительного кошмара, удерживаемого в своей постели сильными обезболивающими. К нашему великому удивлению, возле него находилась какая-то развоплощённая монашенка. Она прервала свои молитвы, чтобы приветствовать нас, принимая нас с симпатией.
— Я была уверена, что Господь наш пришлёт нам помощь, — с доверием и деликатностью сказала она. — Я уже несколько часов здесь ухаживаю за ним. Ситуация с нашим братом, — и она указала на Марио, вытянувшегося на постели, — откровенно ненормальная, и я опасаюсь проникновения дьявольских Духов.
Кларенсио принял наружность простого посетителя, придав своему обличью обычный вид в глазах сестры, которая явно приободрилась в нашем присутствии.
— Вы медсестра? — учтиво спросил наш наставник.
— Нет, я не из службы здоровья, — ответила за, — я сотрудник больницы, где работает Сильва.
Она посмотрел на наполовину уснувшего молодого человека и сочувственно сказала:
— Это сотрудник, преданный больным детям, усердию и нежности которого мы все оказываемся должны.
И на чисто католическом языке заключила:
— Многие благословенные души сходили с Небес, чтобы свидетельствовать ему свою признательность. Это происходило так часто, что вместе с несколькими врачами и помощниками он стал кредитором лучшего внимания нашего Братства.
Со свойственным ему тактом наш ориентер спросил:
— Как вы узнали, что с вашим братом неладно?
— Мы не получали никакой непосредственной информации, однако, он сегодня не приступил к своим обычным обязанностям, и этого было достаточно, чтобы мы поняли, что с ним случилось что-то серьёзное. Наша руководительница попросила меня проверить, что происходит. И с этого момента я задержалась здесь, поскольку не представляла себе существования по соседству такого количества мрачных Духов.
Слова медсестры были пропитаны спонтанной добротой, она проявляла настолько чистую и наивную веру, что меня изнутри стало колоть любопытство. Искушение глубже копнуть эту захватывающую проблему милосердного усилия помощи вынуждало меня вмешаться в тему, но хватило одного взгляда Кларенсио, чтобы мы с Хиларио оставались в почтенном молчании.
Я с волнением думаю о возвышенности вашей миссии, поскольку вы отсутствуете в своём земном теле, — благожелательно сказал Министр, провоцируя, возможно, некоторые непосредственные объяснения, способные удовлетворить нас.
— Да, мы трудимся под началом Матери Паулы, которая объясняет нам, что ремесло медсестры в общественных лечебницах это нечто вроде мягкого чистилища, пока мы не заслужим новых благословений Божьих, — искренне объяснила нам собеседница.
— По вам сразу видно, что ваша сестра распространяет мир Господа нашего.
Она скромно опустила глаза и ответила:
— Не думаю. Я всего лишь бедная монашенка, искупающая собственные грехи.
Из постели слышались стоны растревоженного Марио.
Министр, казалось, перестал обращать внимание на разговор личного порядка и стал гладить лоб больного, давая нам понять, что только он должен сейчас привлекать наш интерес. Сестра почтительно приблизилась к нему и спокойно сказала:
— Брат мой, Мать Паулы, имеет привычку говорить нам, что уши Бога живут в сердце великих душ. Я уверена, что он услышал мои просьбы. Вы для меня являетесь посланцами Двора Небесного. Поэтому я думаю, что мне надлежит доверить вам нашего больного.
Кларенсио поблагодарил её за нежность, исходившую из её слов, и объяснил ей, что наш приход сюда краткий, только лишь для того, чтобы принести всё, что необходимо для помощи.
Наша собеседница сказала нам, что ей нужно поговорить с больницей насчёт её сотрудника, который сейчас находится в беспокойной прострации, и, пообещав вернуться через несколько минут, быстро исчезла.
Когда мы оказались одни, хоть его внимание было сконцентрировано на санитаре, ориентер объяснил нам:
— Наша сестра принадлежит духовной организации католических служителей, преданных евангельскому милосердию. У нас есть различные учреждения подобного рода, на протяжении работы которых многочисленные сущности готовятся к высшему знанию.
Под руководством властей, всё ещё привязанных к Католической Церкви? — удивлённо спросил Хиларио.
— Разве это так уж и невозможно? Все религиозные школы располагают великими ценностями духовной жизни. Как это происходит с человеческим существом, у одних верований светлая и ясная область, тогда как у других — ещё мрачная и тёмная. В нашей душе живёт ясная зона, которую подпитывают наши лучшие чувства, тогда как в мире теней нашего низшего опыта обитают склонности и импульс, которые привязывают нас
