Творения. Том третий. «Афанасиана»: ТВОРЕНИЯ ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ, АСКЕТИЧЕСКИЕ, ЭКЗЕГЕТИЧЕСКИЕ, СЛОВА И БЕСЕДЫ, АГИОГРАФИЧЕСКИЕ - Джафаров
Потому и Самого Себя Он позволил вписать римской властью для утверждения установленных законов.[1116] Ведь в том лишь случае закон царя имеет силу, если царь первым исполнит закон, который издает. А кто полагает закон и его не исполняет, тот более противник закона, чем законодатель. Вот почему для означенного благоустройства и была устроена первая перепись во время Августа: чтобы было изменено (μετενεχθῇ) служение Закону и чтобы Иудейский народ не имел никакой силы (καταργηθῇ), дабы уже невозможно было беспорядочным иудеям, злоупотребляющим своеволием, убивать неповинных, но впредь должны они были повиноваться единому необходимому игу законов (τοῖς νόμοις τῷ τῆς ἀνάγκης ζυγῷ).[1117]
4. Итак, была необходимость в названной переписи при Августе. Сама же перепись смирила народ Иудейский, род же христианский, напротив, возвысила; чтобы дерзкие иудеи, страшась римской власти, уже не могли больше свободно предаваться прежнему своему неистовству. Потому после той переписи они, когда схватили Господа и спешили предать Его смерти, уже не осмелились по собственному произволению сразу же привести в исполнение намерение, [Col. 949] как поступали они обычно в древности с пророками, которых растерзали по своей несдержанности и нерассудительности (ἀδιακρισιᾳ).[1118] Но теперь иудеи, уже лишенные прежней своей власти, принесли лишь прошение Пилату, наместнику римскому, требуя, чтобы он сам подверг Осужденного наказаниям за сказанное Им, настаивая, чтобы тот одобрил [вынесенное ими решение]. Потому-то и Пилат как римский правитель, поскольку видел, что иудеи, лающие подобно псам, хотели смерти Господа, и знал, что они предали Его из зависти (см. Мф. 27:18), вопросил их такими словами: «Вы хорошо знаете, конечно, иудеи, что ни единой вины, достойной смерти, я не нахожу в Сем Человеке! Что же римскую власть вы стремитесь очернить, уловляя Праведного и не Подлежащего отчету желая сделать виновным? Я не нахожу ни единой вины, достойной смерти, в Сем Человеке. Итак, пусть лучше будет казнен Варавва, а Христос отпущен, поскольку тот – убийца и мятежник, Сей же – Благодетель и Жизнеподатель. Ведь это обвинение вы охотно на Него сами составили» (см. Лк. 23:13-23). Но и после этого иудеи не соглашаются с ним, но разносят молву, что Пилат – враг кесарю, те, кто говорил пред лицом Пилата, что он заступается за Христа: «Ты не друг кесарю (Ин. 19:12), поскольку желаешь Того, Кто Сам называет Себя Царем [1119] (Лк. 23:2), оставить в живых».
Но даже и при такой угрозе Пилат все еще не согласился с иудеями, [желая] во что бы то ни стало поступить по своему первому убеждению [и отстоять Неповинного].[1120] Ведь если бы Пилат даже и не согласился с иудеями, то они все равно умертвили бы Господа либо камнями, либо распилили бы Его деревянной пилой. А если бы таковое произошло, мы лишились бы Креста, поскольку древо креста было способом казни у римлян. Потому Пилат и вопрошал иудеев: что же вы хотите, что бы я сотворил Иисусу, называемому Христом? (Мф. 27:22). Они же, понадеявшись на римское наказание, завопили: Распни, распни Его (Ин. 19:15). И тотчас же Пилат дал знак согласия, поскольку принял этот знак свыше (ср. Ин. 19:11).
5. Вот потому для этого благоустройства [вселенной] и было дано законоположение о переписи, ибо, не будь Креста, тело Господне не было бы [впоследствии] предано земле совершенным. Ведь иудеи по чрезвычайному ожесточению намеревались предать тело Господне либо огню, либо утопить в море. Если даже угодного им Иеремию они ввергли в грязный ров, то как бы они поступили с Господним телом, если бы не имели римского закона, который подвергает наказаниям за проступки? А потому когда иудеи [в очередной раз] не соглашаются с Пилатом – взять тело Господне, то приступил к тому Иосиф из Аримафеи, друг Пилатов, и просил у него тело Господне и оказал [затем] тому [телу Христову] поистине несравнимую ни с чем честь. В силу сказанного и была необходимость в переписи от Августа Кесаря. [Col. 952]
Но хотя обручник Девы, как только что ты слышал, и был в смущении, однако он участвовал в событиях, послуживших началу благоустроения всего мира. А почему обручник Девы опечалился, выслушай в кратких словах. Когда обручник Девы Иосиф, как ты недавно слышал, по причине переписи, бывшей при Августе, достиг Вифлеема с Марией, обрученной ему женою, бывшей непраздной, он еще не знал тайноводственного (τὸ μυσταγωγούμενον) по поводу Девы, еще не получил изречения Ангельского. Дева же, напротив, имела достоверное о том знание, сперва из слова, затем и по [носимому в Себе] Плоду, и насколько возрастало чрево, настолько Дева становилась спокойнее, одновременно и сохраняя неоскверненным девство, и безмятежно нося Плод, не столько Им утруждаемая, сколько Им облегчаемая.
6. Но Иосиф был охвачен душевной борьбой: видя, что Она носит во чреве, но не зная внутреннего Сокровища, пребывал в смущении и потому на пути обращался (ἀντέβαλλε)[1121] к Деве с такими словами, говоря:[1122] «Что за славу [приобрела] Ты (Τί σοι τὸ δόξαν), Мария? Не Ты ли, Мария, почтенная Дева, в священных чертогах храма воспитанная? Не Ты ли, Мария, даже лица мужского видеть не позволявшая? Не Ты ли, Мария, и даже против Твоего изволения согласилась обручиться со мной лишь из послушания? Не Ты ли, Мария, молившаяся о том, чтобы соблюсти девства неувядаемую розу? Не Ты ли, Мария, Сусанну возлюбившая и Египет возненавидевшая? Не Ты ли, Мария, о претерпевшей насилие Фамари (см. 2 Цар. 13:1-19) часто читавшая и распутного Амнона возгнушавшаяся? Где же Твоего целомудрия святилище? Где Твоей чистоты неоскверненный чертог? Где Твоего взора почтительность? Я стыжусь, а Ты [, смотрю,] чувствуешь в Себе дерзновение? Не потому ли, что я умалчиваю о Твоем грехе, Ты спешишь стать ближе к Тому, Кто в Тебе?[1123] Не видишь ли вздутие Твоего чрева? Внутри Плод бьется, и Ты, словно нисколько не подверженная искушениям, радуешься? Ступай, Мария, возвратись в дом Свой. Взыщи там похитителя Твоего целомудрия, с ним и запишись. Я не принимаю не подобающего мне поношения, и Ты не находишь у меня никакого оправдания для наказания».
Дева же в ответ Иосифу: «Для чего негодуешь на Меня, Мой обручник? Что осуждаешь Меня как распутную? Что дерзкими глазами смотришь на Плод Моего чрева? Для чего заставляешь Меня краснеть? Стала Я славой женам, ибо первоначальный их стыд совлекла. Еву воззвала, огненный меч удалила, и ты принуждаешь Меня укрываться? Ты не можешь Меня подвергнуть никакому наказанию, поскольку Я всеобщего
