Тайна леди Одли - Мэри Элизабет Брэддон
Мистер Одли яростно запустил пальцы в густую шевелюру.
«О, женщины! Наглые, бесстыжие, отвратительные существа, способные погубить тех, кто поставлен над ними высшими силами! Взять хотя бы Джорджа. Его погубили женщины. Он влюбляется, женится, и родной отец выгоняет его из дома – без профессии, без средств к существованию. Он узнает о смерти жены, и это разбивает ему сердце – честное, храброе, мужественное сердце, а не предательский алчный комочек, бьющийся в эгоистичной женской груди. Он приходит увидеться с женщиной, и с тех пор никто его уже больше не видит. Другая женщина, о существовании которой я до сегодняшнего дня ничего не знал, загоняет в угол меня. А ведь есть и Алисия – сущее наказание, а не кузина. Она хочет выйти за меня замуж и, боюсь, добьется своего, хотя признаться, не хотелось бы, несмотря на все ее достоинства».
Роберт оплатил счет, не забыв щедро вознаградить официанта. Молодой адвокат, безразличный ко всему во вселенной, включая фунты, шиллинги и пенсы, охотно делился своими скромными средствами с обслугой. Возможно, в этом он представлял собой счастливое исключение, поскольку мы часто видим, что философ, называющий жизнь пустым заблуждением, довольно разборчив в инвестировании денег и признает материальную природу банковских облигаций, в отличие от таких туманных понятий, как эго и супер-эго.
В этот вечер Роберт чувствовал себя особенно одиноким, несмотря на уют и чистоту в тщательно прибранных комнатах. Даже французские романы, комические и сентиментальные, выписанные месяц назад, лежали на столе, не вызывая никакого интереса. Он взял любимую пенковую трубку и со вздохом опустился в кресло.
– Какая тоска! Будь рядом Джордж, – пробормотал он, – или хотя бы его сестра, мое существование стало бы чуть более терпимым. Впрочем, я уж десять лет живу один, какая из меня компания?
Выкурив первую трубку, молодой человек рассмеялся: «С чего я вдруг вспомнил сестру Джорджа? Глупость какая!»
На следующий день, выйдя к завтраку, Роберт обнаружил на столе письмо, подписанное незнакомым почерком, явно женским. Пакет лежал на столе рядом с теплой французской булочкой, завернутой в салфетку заботливой рукой миссис Мэлони. Роберт долго рассматривал конверт, прежде чем его вскрыть, хотя понял по штемпелю, что пакет отправлен из Грейндж-Хит.
– От Клары Талбойс, – удовлетворенно пробормотал адвокат, увидев выведенные четким почерком имя и адрес.
«Интересно, что она пишет? – подумал он, надеясь на длинное послание. Наверняка такая девушка, как Клара, напишет длинное письмо, которое подстегнет его, заставит идти вперед, настроит на борьбу. – Ну что ж, почитаем!»
Роберт со вздохом разорвал конверт, в котором обнаружил только два письма Джорджа и короткую приписку: «Отправляю письма брата. Пожалуйста, сохраните их и верните. К.Т.»
Послание Джорджа из Ливерпуля ничего нового Роберту не говорило. Его друг писал только о своем внезапном решении начать новую жизнь на другом конце земли, где собирался поправить финансовые дела. Другое, отправленное почти сразу после женитьбы, содержало чрезвычайно лестное описание его молодой супруги – подробное и восторженное, какое мог написать только безумно влюбленный мужчина через три недели после свадьбы.
Это письмо Роберт перечитал трижды. «Знай Джордж, каким целям послужат впоследствии его восторженные излияния, – подумал молодой адвокат, – руку моего друга свело бы от ужаса, и ни одно нежное слово не сорвалось бы с его пера!»
Глава XXV. Расследование возобновлено
Тоскливый лондонский январь тянулся бесконечно. Изгладились из памяти последние воспоминания о Рождестве; мистер Одли сидел вечерами в тихой квартире в Фигтри-Корте, а по утрам бесцельно бродил по тенистым аллеям Темпл-парка, щурясь от солнца и наблюдая за ребятишками, играющими на лужайках. У него хватало друзей в Лондоне, да и за городом жили многочисленные приятели, готовые предоставить лишнюю спальню и удобное кресло у камелька, но после исчезновения Джорджа Талбойса Роберт утратил вкус к удовольствиям и развлечениям. Старые знакомцы объясняли его бледность и мрачный вид тайной неразделенной любовью и, зазвав на ужин, поднимали тост «за прекрасных дам со всеми их благословенными недостатками». Роберт не проявлял склонности к распитию вина или приготовлению пунша. Им овладела единственная страсть. Над домом дядюшки собирались черные тучи, и буря, которая разрушит покой и счастье старинного родового гнезда, должна была разразиться по его сигналу.
«Почему она не хочет внять моему предупреждению и сбежать? – спрашивал
