Тайна леди Одли - Мэри Элизабет Брэддон
Боясь разбудить сэра Майкла, Роберт нерешительно остановился в дверях. Обе дамы услышали его осторожные шаги и подняли головы. Серьезное выражение лица миледи, озабоченно наблюдавшей за больным, придавало ей особое очарование, но когда она узнала гостя, нежный румянец покинул ее щеки, и в свете лампы она показалась Роберту испуганной и усталой.
– Мистер Одли! – тихим, дрожащим голосом воскликнула Люси.
– Тсс! – шикнула на нее Алисия. – Разбудите папу. Хорошо, что ты приехал, Роберт, – прибавила она и указала на пустое кресло рядом с кроватью.
Молодой человек сел в ногах больного – напротив миледи, которая сидела у изголовья, – и посмотрел долгим серьезным взором на спящего, а затем еще более серьезно – на леди Одли.
– Он ведь не очень болен? – шепотом спросил Роберт.
– Нет, – ответила миледи, не отводя взгляда от супруга, – но мы ужасно волнуемся.
«Я все-таки заставлю ее посмотреть мне в глаза, – подумал Роберт, – и прочту все, что творится в ее душе. Пусть знает: со мной ее уловки бесполезны».
Несколько минут стояла тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием спящего, тиканьем золотых охотничьих часов в изголовье кровати и потрескиванием горящих поленьев.
– Еще бы вам не волноваться, миледи, – произнес Роберт, поймав наконец ее взгляд. – Ведь ваше счастье, ваше процветание и безопасность – все это зависит от того, будет сэр Майкл жить или нет.
Он говорил так тихо, что его слова не долетели до Алисии, сидевшей в другом конце комнаты.
Глаза Люси Одли победно блеснули.
– Я все понимаю, – хладнокровно отозвалась она. – Всякий удар мне – это удар ему.
Указав на спящего, она улыбнулась Роберту вызывающей, роковой улыбкой, так удавшейся художнику на ее портрете.
Роберт отвел взгляд от прелестного личика и прикрыл лицо рукой, воздвигая барьер, который возбудил любопытство миледи, мешая понять, наблюдает он за ней или думает о своем. Что у него на уме?
Прошло около часа. Внезапно сэр Майкл проснулся.
– Я рад, что ты приехал, Боб, – сказал он. – Я много думал о тебе с тех пор, как заболел. Знаешь, вы с Люси должны подружиться. Тебе надо привыкнуть к тому, что она твоя тетушка, хотя, признаться, она слишком молода и хороша собой, и… и… ну, словом, ты понимаешь?
– Понимаю, сэр, – ответил Роберт, взяв дядюшку за руку и опустив взгляд. – Даю вам честное слово, чары миледи на меня нисколько не действуют, и ей это известно не хуже, чем мне.
– Фи, глупый Роберт, – состроила милую гримаску Люси. – Вы все принимаете всерьез. Если я и подумала, что слишком молода для роли вашей тети, то только из боязни глупых сплетен…
Миледи не договорила: в комнату вошел доктор Доусон, ее бывший работодатель. Он пощупал пульс пациента, задал два-три вопроса, объявил, что баронет идет на поправку, обменялся несколькими словами с Алисией и леди Одли и направился к выходу. Роберт встал и прошел за ним к двери.
– Я посвечу вам на лестнице, – предложил он, взяв со стола свечу.
– Ну что вы, не беспокойтесь, мистер Одли, – мягко запротестовал доктор, – я знаю дорогу.
Роберт настоял на своем, и они вышли вместе. В восьмиугольной комнате молодой адвокат плотно закрыл за собой дверь и попросил доктора закрыть другую, ведущую на лестницу, сказав, что хочет переговорить с глазу на глаз.
– Рад служить, – отозвался доктор, – однако если вас беспокоит здоровье вашего дядюшки, то оснований для волнения нет. Случись что-нибудь серьезное, я бы немедленно телеграфировал семейному врачу сэра Майкла.
– Я уверен, вы сделали бы все, что велит вам долг. Нет, речь пойдет не о дяде. Я хочу задать вам несколько вопросов, касающихся другого человека.
– Вот как?
– Я имею в виду женщину, проживавшую в вашей семье под именем Люси Грэм. Леди Одли.
Мистер Доусон с удивлением поднял голову и проговорил:
– Извините, мистер Одли, вы не можете ожидать от меня ответов на вопросы, касающиеся супруги вашего дядюшки, без разрешения самого сэра Майкла. Не понимаю, что побудило вас обращаться ко мне с такой странной просьбой.
Он укоризненно взглянул на Роберта, как бы желая сказать: «Вы влюбились в свою прелестную тетушку и хотите, чтобы я был посредником в амурных делах. Ничего не выйдет, сэр».
– Я всегда уважал мисс Грэм, сэр, – произнес доктор вслух, – и теперь, когда она стала леди Одли, уважаю вдвойне, не ввиду ее высокого положения, а потому, что она стала супругой одного из самых благородных людей в мире.
– Вряд ли вы уважаете моего дядюшку и его честь более, чем я, – сказал Роберт. – У меня нет никаких недостойных мотивов, и вы должны ответить на мои вопросы.
– Должен? – удивился мистер Доусон.
– Именно должны, поскольку вы друг сэра Майкла. Женщину, ставшую его женой, он впервые встретил в вашем доме. Насколько я понимаю, девушка назвалась сиротой и снискала его жалость, а затем и восхищение. Она сказала, что у нее нет никого на белом свете: ни друзей, ни родственников. Ведь так? Вот все, что я знаю о ее прошлой жизни.
– Зачем вам знать что-то еще? – спросил доктор.
– На то есть причина – страшная причина, сэр. Я уже несколько месяцев мучаюсь сомнениями и подозрениями, которые вконец отравили мне жизнь. Они сильнее день ото дня, их не усыпить расхожей мудростью и пустыми отговорками, с помощью которых мы обманываем себя, боясь поверить в то, во что не хотим. Я считаю, что женщина, которая носит фамилию сэра Майкла, недостойна быть его женой. Возможно, я ошибаюсь. Дай бог. Но если так, то роковая цепь косвенных улик еще никогда не опутывала невинного человека столь тесно. Я хочу либо опровергнуть, либо подтвердить свои подозрения. Есть только один способ это сделать – проследить жизнь супруги моего дядюшки в течение последних шести лет. Сегодня двадцать четвертое февраля тысяча восемьсот пятьдесят девятого года. Я хочу узнать все о жизни этой женщины в период с февраля тысяча восемьсот пятьдесят третьего по сей день.
– Значит, в ваших мотивах нет ничего недостойного?
– Именно, сэр. Я хочу отвести от нее ужасные подозрения.
– Существующие только в вашей голове?
– Нет, их разделяет еще один человек.
– И кто же это?
– Простите, мистер Доусон, – решительно ответил Роберт, – я
