Тайна леди Одли - Мэри Элизабет Брэддон
Роберт Одли ответил мистеру Талбойсу несколькими негодующими строчками, указав на то, что его сын вряд ли стал бы строить козни с целью залезть в карманы родственников, имея на момент своего исчезновения двадцать тысяч фунтов на банковском счету. Послав сию гневную отповедь, Роберт оставил надежду на содействие человека, которого судьба Джорджа должна была интересовать больше других. Однако теперь, с каждым днем приближаясь к раскрытию страшной тайны, он то и дело возвращался мыслями к бессердечному Харкурту Талбойсу.
Роберт решил поехать в Дорсетшир и поговорить с родителем Джорджа сразу по возвращении из Саутгемптона. «Если этому бесчувственному сухарю безразлична судьба сына и он готов сойти в могилу, так и не узнав, что случилось с беднягой, то зачем я распутываю этот клубок и ломаю голову, пытаясь собрать воедино разрозненные кусочки мозаики, которые могут привести к страшному открытию?.. Поеду к нему и выложу свои подозрения, пусть сам решает, вести мне дальнейшее расследование или нет».
Рано утром Роберт Одли сел в экспресс, следовавший до Саутгемптона. Все вокруг покрывал толстый слой снега, и молодой адвокат, закутанный в невообразимое количество дорожных пледов, напоминал скорее кучу шерстяных изделий, чем живого представителя почтенной профессии. Он угрюмо смотрел в окно, затуманенное дыханием двоих человек: его самого и сидевшего напротив пожилого офицера из Индии. За окном мелькал призрачный белый пейзаж, и Роберт раздраженно ежился, кляня судьбу, которая вынудила его ехать ранним поездом в холодный зимний день. «Кто бы мог подумать, что я так сильно привяжусь к нему и мне будет настолько одиноко? У меня есть небольшой постоянный доход, я могу унаследовать титул дяди, и одна ужасно милая девушка с радостью отдаст все, чтобы сделать меня счастливым, а я готов остаться без пенни в кармане только ради того, чтобы раскрылась ужасная тайна и передо мной предстал Джордж Талбойс, живой и невредимый!» – говорил он себе.
Экспресс прибыл в Саутгемптон в половине двенадцатого. Отворачиваясь от бьющих в лицо снежинок, Роберт пошел по платформе в сторону пирса. Когда он пересек старую площадь, часы на церкви святого Михаила пробили полдень.
Мистер Молдон устроил свой убогий домашний очаг в неприкаянном квартале, какие имеют обыкновение возводить спекулянты-застройщики на жалком клочке пустыря, прилепившемся к окраине процветающего района. Пожалуй, Бригсамс-террейс представлял собой один из самых невезучих жилых кварталов, когда-либо выстроенных из кирпича и цемента. Заказчик, который начал возводить жуткие восьмиквартирные дома тюремного типа, повесился за дверью близлежащей таверны еще до окончания строительства. Человек, купивший голые остовы, обанкротился, когда маляры клеили обои и белили потолки. Всяческие напасти так и преследовали эти убогие жилища. Звонкоголосая детвора, игравшая на пустыре перед окнами, знала судебного пристава не хуже, чем мясника и булочника. Платежеспособных арендаторов будило в неурочное время тихое дребезжание мебельных фургонов, крадущихся в безлунную ночь. Неплатежеспособные открыто бросали вызов сборщику платы за воду из своей многоквартирной крепости и неделями существовали без видимых средств для получения этой совершенно необходимой жидкости.
Свернув с набережной в убогий квартал, Роберт с содроганием огляделся по сторонам и увидел похоронную процессию – хоронили ребенка. Он с ужасом подумал, что если бы в маленьком гробике лежал сын Джорджа, он был бы в какой-то мере ответственен за смерть малыша.
«Бедный мальчик не проведет в этой жалкой лачуге больше ни одной ночи. В конце концов, он наследник моего лучшего друга, и я должен обеспечить его безопасность».
Открывшая дверь девочка-прислуга в затрапезном платье подозрительно взглянула на гостя и гнусаво спросила, что ему угодно. Через приоткрытую дверь гостиной слышалось звяканье ножей и вилок. Роберт сказал, что приехал из Лондона, дабы увидеть мистера Талбойса, и без дальнейших церемоний открыл дверь гостиной. Девочка уставилась на него, разинув рот, а затем вдруг стянула через голову передник и бросилась бежать как оглашенная. Она промчалась по снегу через пустырь, нырнула в узкий переулок и не переводила дух, пока не добежала до порога таверны под названием «Карета и лошади», облюбованной мистером Молдоном. Верная приспешница капитана не поверила Роберту, приняв его за сборщика налогов, и поспешила к мистеру Молдону, чтобы предупредить о приближении врага.
Маленький Джорджи сидел за столом с остатками скудной трапезы, накрытой на грязной скатерти, напротив незнакомой Роберту светловолосой женщины лет пятидесяти в поношенном вдовьем платье. Когда Роберт вошел в гостиную, она встала и сделала скромный реверанс. У нее была очень светлая кожа, а из-под чепца виднелись пряди волос того бесцветного льняного оттенка, который обычно сопутствует розовым щекам и белесым ресницам. Видимо, в свое время она могла считаться привлекательной, однако довольно правильные черты были чересчур острыми и маленькими для ее лица. Особенно бросались в глаза губы, размер которых явно не соответствовал размеру зубов. Поклонившись, женщина вежливо улыбнулась, обнажив крупные лошадиные зубы.
– Мистера Молдона нет дома, сэр, – смиренно произнесла она. – Если вы насчет платы за воду, то мистер Молдон просил передать…
– А я вас знаю! – перебил ее Джорджи, слез с высокого стула и подбежал к Роберту. – Вы приходили к нам в Вентноре с большим джентльменом и еще один раз сюда и дали мне денег, а я их отдал дедушке, а дедушка, как всегда, припрятал.
Роберт взял малыша на руки и отнес к маленькому столику у окна.
– Постой минутку, Джорджи, я хочу рассмотреть тебя хорошенько.
Он повернул замурзанное детское личико к свету и убрал со лба каштановые кудри.
– Как быстро ты растешь! Все больше похож на отца и скоро станешь совсем взрослым. Хочешь в школу, Джорджи?
– Да, очень, – с жаром отозвался мальчик. – Я уже ходил немножко в школу мисс Пивинс – тут недалеко, за углом, – а потом заболел корью, и дедушка меня больше не пускает, боится, что снова заболею.
