Роман о двух мирах - Мария Корелли
Я знала и чувствовала, что есть силы светлые и темные. Теперь предположим, что Зарой управляет странное зло, о котором никто не догадывался и которое не снилось никому даже в самом страшном кошмаре? Я поежилась, будто от пронизывающего холода. Этого не может быть. Я решительно отказывалась верить в такое страшное предположение. Ну вот, подумала я с усмешкой, в своем воображении я не лучше, чем добродетельная и всегда респектабельная Сюзанна Мишо, о которой твердила мадам Дениз. Тем не менее ненавистная мысль возвращалась снова и не покидала меня.
Я подошла к своему прежнему месту у окна и выглянула в сад. Лунный свет падал холодными косыми лучами, а с горизонта спешила армия темных туч, причудливыми формами напоминающая валькирий на конях из вагнеровского «Кольца Нибелунга»: они будто бы летят к Валгалле с вынесенными перед ними телами погибших воинов. Поднялся тихий стонущий ветер и начал рыдать вокруг дома, словно банши. Тише! Что это было? Я встрепенулась. Конечно же, кто-то тихо вскрикнул! Я прислушалась. Ничего, кроме шелеста ветра среди скрипучих ветвей.
«Та, что оплакивает любовника-демона».
Эта строчка преследовала меня! Вместе с ней в сознании моем медленно зарождался неотвратимый черный ужас – неясная и жуткая идея, от которой кровь стыла в жилах и голова шла кругом. Предположим, когда я соглашусь на опыты Гелиобаса и душа моя будет вознесена в мир незримого в электрическом трансе, некая злая сила, ужасная и могущественная, должна будет овладеть мной и удерживать в своей власти вовеки веков! У меня перехватило дыхание! О, тем нужнее мне сейчас молитва!
«Молитесь много и часто, и пусть ваше сердце будет настолько бескорыстно, насколько это возможно».
Вот что сказал Гелиобас. Я подумала: если бы все, кто был на грани совершения великого греха или преступления, могли заранее почувствовать то, что ощущала я, столкнувшись с призрачным ужасом неведомого зла, грехов, конечно же, стало бы меньше, а преступлений никто никогда не совершал. Я тихо прошептала: «Не введи нас во искушение, но избави нас от лука– вого».
Одно только звучание этих слов, казалось, успокаивало и ободряло. Когда я снова взглянула в сгущавшиеся на небе тучи, одна яркая звезда, подобно утешающему оку, смотрела на меня, весело сверкая среди окружающего ее мрака.
Прошло более десяти минут с тех пор, как князь Иван вышел из гостиной, а звуков его возвращающихся шагов все не было. И где Зара? Я решила найти ее. Мне позволялось свободно ходить по дому, куда только вздумается, избегая разве что мастерской Зары, когда она в ней работала, однако такого не случалось по вечерам. Я пошла к ней, чтобы услышать слова дружеского сочувствия в ответ на все мои странные мысли и страхи. Пересекла зал, быстро поднялась по лестнице и хотела уже войти в ее будуар, когда вдруг услышала голоса, заставившие меня резко замереть у двери. Говорила Зара. Ее тихий музыкальный голос звучал в воздухе, словно серебряный звон.
– Я говорила вам не раз и не два: это невозможно. Вы тратите свою жизнь на погоню за призраком, ибо я навсегда останусь для вас лишь призраком – мечтой, а не женщиной, которая станет довольствоваться вашей любовью. Вы человек сильный, здоровый, разумный, любите мир и вещи, что его наполняют. А я нет. Вы обещаете сделать меня счастливой. И, несомненно, приложите к этому все усилия: ваше состояние, влияние, привлекательная внешность, открытый и дружелюбный характер осчастливили бы большинство женщин. Вот только какое дело мне до ваших фамильных бриллиантов? до вашего окружения? до ваших устремлений? Я отношусь к светскому обществу с отвращением и предубеждением. Брак, каким его видит мир, унижает и оскорбляет мое достоинство, идея телесного союза без союза душ для меня омерзительна и тошнотворна. Зачем же вы тратите время на поиски любви, которой я не чувствую и никогда не почувствую к вам?
В ответ я услышала глубокий и страстный голос князя Ивана:
– Одно пламя разжигает другое, Зара! Солнечный свет топит снег! Я не могу не верить в то, что долгая и преданная любовь может – нет, должна! – наконец быть вознаграждена. Даже согласно теориям вашего брата чувство любви способно вызывать сильное притяжение. Разве не могу я надеяться, что моя страсть – такая сильная, великая и искренняя, Зара! – будет терпеливо притягивать вас, звезду моей жизни, все ближе и ближе, пока однажды я не назову вас своей?
Я услышала слабый шорох шелкового платья Зары, как будто она отошла от Ивана.
– Ваши речи невежественны, князь. Кажется, занятия с Казимиром принесли вам немного знаний. Притяжение! Как вы можете притянуть то, что вне вашей сферы? Это то же самое, что требовать спутник Юпитера или кольцо Сатурна! Законы притяжения и отталкивания, князь Иван, установлены более могущественной властью, чем ваша, и даже вы бессильны изменить или ослабить их хоть на йоту, как бессилен ребенок отразить набегающие морские волны.
Опять заговорил князь Иван, и голос его дрогнул от еле сдерживаемого гнева.
– Можете говорить, что хотите, прекрасная Зара. Вам никогда меня не переубедить. Я не мечтатель, не спекулянт по неземным выдумкам, не ловкий шарлатан вроде Казимира, который, притянув к себе собаку, стремится к той же власти над людьми и осмеливается рисковать здоровьем, а может быть, и самим рассудком собственной сестры и несчастной юной музыкантши, которую заманил сюда ради подтверждения опасных, почти дьявольских теорий. О да: вижу, вы возмущены, и все же я говорю правду. Я человек простой, и пусть у меня не хватает электрических зародышей, как сказал бы Казимир, зато во мне достаточно здравого смысла. Я хочу спасти вас, Зара. Вы становитесь жертвой болезненных фантазий, ваш здоровый от природы ум полон нелепых представлений об ангелах, демонах и прочей ереси, а вера и энтузиазм в отношении брата – великолепная реклама для него. Позвольте сорвать с ваших глаз пелену доверчивости. Позвольте научить, как здорово жить, любить и смеяться, подобно всем другим людям, а электричество оставьте для телеграфных проводов и фонарных столбов.
Я снова услышала шорох шелкового платья Зары и, движимая сильным любопытством и волнением, приподняла угол нависшей над дверью портьеры, так что смогла отчетливо разглядеть комнату. Князь стоял или, вернее, слонялся у окна, а Зара была напротив: видимо, она отдалилась от него, насколько это было возможно, и держалась гордо и прямо. Ее глаза сверкали необыкновенным блеском, что еще сильнее подчеркивало бледность
