Тайна леди Одли - Мэри Элизабет Брэддон
– Да, – благодушно откровенничал он с приятелями, – я знаю, что девицы так милы, потому что считают меня хорошей партией. Они мне неинтересны, даже самые хорошенькие. «Ах, сэр Гарри, почему эта черная собачка с волнистой шерстью зовется ретривером?» или «О, сэр Гарри, бедная кобыла действительно растянула заднюю лопатку?» Я сам не шибко умен, – добавлял баронет, – и мне не нужна зануда, которая пишет книги и носит зеленые очки. Но, черт возьми, мне нравятся серьезные девушки!
Когда Алисия сказала «нет», то есть произнесла речь о достоинстве и уважении, которыми хорошо воспитанные юные леди заменяют это обидное слово, красочный гобелен грядущей счастливой жизни, который так старательно ткал сэр Гарри, мгновенно превратился в бесформенную кучу лохмотьев.
Сэр Майкл схватил уезжающего Тауэрса за руку, когда тот уже ставил ногу в стремя.
– Мне очень жаль, Тауэрс, вы отличный малый, и лучшей партии для Алисии я бы не желал. Но у меня есть племянник, и думаю, он…
– Нет, не говорите мне о нем! – перебил молодой охотник. – Слышать ничего не хочу! Адвокатишка, который толком не умеет взять лошадь под уздцы и не ест ничего, кроме тостов с джемом!.. Конечно, на свете каких только странностей не случается, однако не верю я, что мисс Алисия способна пасть столь низко. Нет, сэр Майкл, здесь дело не в вашем племяннике, а в ком-то другом.
Сэр Майкл лишь покачал головой, и отвергнутый поклонник скрылся под сводами арки.
– Не знаю, есть ли у нее на примете другой, – промолвил сэр Майкл, оставшись один, – а Боб славный парнишка, и Алисия была бы ему отличной парой, но он ее будто не замечает. Тут какая-то загадка!
Впрочем, старый баронет рассуждал об этом философским тоном, словно говорил о незнакомых людях. Под дубовым потолком холла сгущались мрачные тени ранних зимних сумерек; тут сэр Майкл увидел свою прекрасную и любимую молодую жену, свет его угасающей жизни, и тени исчезли.
Люси вышла навстречу супругу и положила голову ему на грудь.
– Наконец-то все разъехались и мы остались одни. Как чудесно, правда, дорогой?
– Да, милая, – ответил он, ласково погладив ее по волосам.
– Кроме Роберта Одли. Сколько ваш племянник намерен пробыть здесь?
– Сколько захочет, душечка. Ему я всегда рад, – сэр Майкл поцеловал жену и мягко добавил: – Конечно, если его флегматичные манеры, сигары, собаки или еще что-то тебе неприятны, тогда…
Леди Одли надула губки и потупила глаза.
– Не в этом дело, – смущенно промолвила она. – Мистер Одли весьма достойный молодой человек, но, видите ли, сэр Майкл, я слишком молодая тетушка для такого племянника, и…
– И что, Люси? – напряженно спросил баронет.
– Бедняжка Алисия весьма ревниво относится ко всякому вниманию, которое оказывает мне мистер Одли. Словом, для счастья Алисии будет лучше, если ваш племянник нас покинет.
– Он уедет сегодня же вечером! – вскричал сэр Майкл. – Слепец! Как я не подумал! Несправедливо по отношению к Бобу подвергать его таким испытаниям. Он и вправду славный малый, однако… Он съедет сегодня же!
– Вы ведь не будете с ним ссориться, дорогой?
– Не беспокойся, Люси. Он сейчас курит в липовой аллее, пойду и скажу ему, чтобы убирался из нашего дома.
И в той самой аллее, под сенью которой бродил в грозовую ночь накануне своего загадочного исчезновения Джордж Талбойс, сэр Майкл Одли объявил Роберту, что тот должен покинуть Одли-Корт, ибо миледи слишком молода и хороша собой, чтобы принимать знаки внимания от красивого племянника двадцати восьми лет от роду.
Услышав эти прозрачные намеки, Роберт с недоумением пожал плечами и поднял густые черные брови.
– Я действительно проявлял внимание к миледи, – признал он. – И она меня действительно интересует.
Внезапно юноша схватил сэра Майкла за руку и заговорил совсем другим тоном, с несвойственным ему волнением:
– Упаси бог, дорогой дядюшка, чтобы я навлек беду на ваше благородное сердце! Упаси бог, чтобы хоть тень бесчестья пала когда-нибудь на ваше доброе имя! Упаси бог, чтобы я стал причиной вашего горя!
Молодой человек произнес эти слова взволнованным, прерывающимся голосом, чего сэр Майкл никогда раньше не слышал, и отвернулся, чуть не плача.
Позднее Роберт покинул поместье, однако в Лондон вечерним поездом он не уехал. Молодой адвокат отправился в Маунт-Станнинг, постучал в двери постоялого двора и попросил Фиби Маркс сдать ему комнату.
Глава XVII. В трактире «Касл»
Фиби Маркс провела племянника баронета в комнатушку на первом этаже, отделенную от зала с барной стойкой лишь тонкой реечной перегородкой, обмазанной гипсом.
Похоже, что мудрый зодчий, руководивший возведением этого сооружения, нарочно стремился воплотить свою идею в самом хрупком и недолговечном материале, дабы здесь вволю мог похозяйничать ветер. Вместо камня использовалось ненадежное дерево, шаткие потолки держались на хлипких стропилах, а балки в ветреную ночь угрожали обрушиться на головы тех, кто имел несчастье под ними оказаться. Двери никогда не запирались, зато постоянно громко хлопали. В холодное время при закрытых окнах по комнатам гулял сквозняк, а летом, в жару, окна не пропускали воздух даже открытыми нараспашку. Несомненно, уединенную сельскую гостиницу спроектировала рука гения. Каждая рейка, каждая перегородка так и вопили миру о своей уязвимости перед натиском неутомимого врага.
Осмотревшись, Роберт не сдержал улыбки: слишком уж его нынешнее пристанище отличалось от добротного Одли-Корта. Наверное, многие сочли бы странным, что молодой адвокат предпочел это жалкое заведение возвращению в уютную лондонскую квартиру. Тем не менее с ним были немецкая трубка, запас табака, полудюжина французских романов и пара беспородных любимцев, которые, дрожа, уселись у небольшого дымного камина и время от времени отрывисто тявкали, намекая, что пора бы перекусить.
Пока Роберт обустраивался на новом месте, Фиби Маркс подозвала парнишку, которому изредка давала мелкие поручения, и, отведя на кухню, вручила ему тщательно сложенный и запечатанный листочек бумаги.
– Знаешь поместье Одли-Корт?
– Да, мэм.
– Если сбегаешь туда прямо сейчас и вручишь это лично леди Одли, получишь шиллинг.
– Да, мэм.
– Ты понял? Потребуй, чтобы вызвали именно миледи. Скажи, что у тебя есть для нее сообщение. Не записка, а именно сообщение, на словах, от Фиби Маркс. Когда миледи выйдет, передашь ей это лично в руки.
– Да, мэм.
– Ничего не забудешь?
– Нет, мэм.
– Тогда беги.
Мальчик, не заставляя просить себя
