Назови меня по имени - Аникина Ольга
На этот раз они снова притащили сюда старый дешёвый мангал, пыльный, покрытый липким нагаром. Принесённый с собой уголь разожгли с помощью сухой травы, нанизали на шампуры сосиски. Ещё был лаваш, черемша и сыр. Себе Маша взяла бутылочку пива, а Петьке упаковку яблочного сока.
– В Швейцарии не будет шашлыков? – спросил Петька. – Там не жарят сосиски на мангале?
– Ещё как жарят, – сказала Маша. – Баварские колбаски, мюнхенские сардельки, сент-галленские телячьи купаты…
Петька шмякнул кулаком по земле, покрытой сухими стеблями прошлогодней песчаной осоки.
– Хватит-хватит дразнить меня! – Он потянулся за очередным шампуром. – А то сейчас пойдём покупать вторую партию.
Пока Петька бродил по берегу, Маша, облокотившись о торчащую из земли корягу, неподвижным взглядом смотрела на траву, примятую там, где только что сидел её сын.
Дома тоже нашлось множество дел. Например, Маша решила передвинуть мебель в большой комнате.
– Мам, не трогай тут ничего! – взмолился Петька. – Я буду приезжать к тебе в гости и сидеть в этом кресле.
– Мне надоело спать головой в стенку, – настаивала Маша. – Свет из окна в глаза бьёт.
– Так ты шторы задёрни, – предложил Петька. – Или задом наперёд ложись.
– Отстань! Мне луна в тот угол светит, непонятно, что ли.
На это ребёнок ничего возразить не мог. Ему пришлось помогать матери разгружать книжный стеллаж и сдвигать его в «лунный угол».
– Теперь все твои книжки тоже будут лунные, – сказал он. – И ты не сможешь их читать.
Он как в воду глядел. Читать книги Маша почти перестала, хотя оборудовала себе для чтения очень уютный уголок: над диваном повесила настенную лампу, которая долго валялась в кладовке и наконец-то дождалась своего часа. К изголовью придвинула тумбочку и поставила туда пузатую вазу, подарок прошлогодних выпускников. В вазе с начала апреля стоял пучок пушистой вербы, его заячьи хвосты постепенно покрывались жёлтой пыльцой и медленно превращались в мятые комки пружинистых, плотных листьев.
– Ты из кладовки мою технику пока не выбрасывай, – распоряжался Петька. – Я на следующий год приеду и подумаю, что с ней делать.
Во время перестановки пришлось снять полочку, где жила кукла Маруся. Кукла тоже перебралась в подсобку. Теперь она лежала там на боку в большом картонном ящике, завёрнутая в мягкое синтепоновое одеяльце.
Для большой школьной выставки Петька мастерил воздушного змея, но не простого, а с мотором.
– Чтобы не надо было разгоняться, когда его запускаешь, – увлечённо рассказывал он. – Хорошо бы ещё и дистанционное управление ему сделать.
– Тогда это не змей получится, а дрон, – сказала Маша, прикидывая в уме, сколько может стоить подобное удовольствие.
– Нет, это будет именно змей, – успокоил её Петька. – Мотор просто поднимет его в воздух, а дальше всё как обычно, ветер подхватит и понесёт. Нужна только крепкая рама, чтобы держала.
Идея пришла к Петьке, когда он увидел, как местные дядьки – Маша тоже обратила на них внимание – на пустыре за частным сектором запускали в небо радиоуправляемые модели из пенопласта, сделанные кустарным способом. Петька выяснил, что детали для своих моделей самоучки-конструкторы искали на одном китайском почтовом ресурсе. На этом же ресурсе Петька по совету своих новых знакомых заказал лёгкие углеродные трубки для рамы и лёгкий моторчик, работающий на крохотной батарейке. Чтобы купить запчасти, Петька потратил все свои сбережения, но посылка шла очень долго и, судя по всему, застряла где-то по дороге, в промежуточном пункте.
Время поджимало, и неугомонный Петька пустил на экспериментальную модель две рыболовные удочки; их он купил в местном магазине «Охота и рыбалка». Петька собрал раму, натянул на неё тонкую подкладочную ткань. Рама получилась тяжёлой, и конструкция не взлетала даже при сильном порыве ветра. Петька тут же бросился звонить своим знакомым авиаторам, и те, к Машиному удивлению, не послали пацана куда подальше, а подробно разъяснили ему, что нужно заново собирать раму и увеличивать диаметр крыла до полутора метров.
– Я заказал слишком мало трубок! – волновался ребёнок.
Петька переделал раму, но моторчик – он пришёл по почте вовремя – к ней не крепился. Когда же мотор встал, привинченный к кресту какими-то особо лёгкими болтами, мощность его оказалась слишком слабой. Тогда Петька решил переделать всю конструкцию с нуля. Он выпросил ещё денег и побежал в магазин «Ткани» докупать нейлон. Окончательный экземпляр он хотел запустить на майских праздниках на даче у Ирки; Маша с Петькой были приглашены на традиционное открытие сезона к ним на дачу, за Яхрому.
У Ирки на участке расцветали вишни, а сливы, к Машиному восторгу, розовели уже вовсю.
– Ты что, не знала, что слива цветёт первая? – удивилась Ирка.
Маша не помнила, росла ли слива на отцовской даче. В те годы, когда она жила в Ленинграде, весна её не слишком-то волновала – слякотное, ветреное время. Но все восемь лет жизни в столице она не уставала удивляться и радоваться ранней московской весне.
Маша достала из багажника овощи, отыскала в Иркином хозяйстве разделочную доску, кастрюлю и огромный шеф-нож. Она рубила окрошку на столе в прозрачной летней беседке. Тонкие проволочные прутья к концу мая уже оплетал высаженный по периметру беседки хмель, но пока ещё его маленькие шейки только-только цеплялись за нижний ярус алюминиевой проволоки, а беседка представляла собой всего лишь проволочный каркас. С Машиного рабочего места открывался обзор на весь Иркин сад, огород и на саму Ирку, одетую в зелёную куртку и старые джинсы со стильной заплатой на коленке. Ирка сгребала с дорожек прошлогоднюю листву. Незабудки отчаянно голубели, а нарциссы, высаженные по бордюру, в считанные часы раскрывали бутоны.
– Нет, ты только погляди! – восклицала Ирка, указывая на цветок. – Когда мы приехали, он ещё закрытый стоял. И вот пожалуйста – цветёт!
Иркины дети, а вместе с ними и Петька, сразу после приезда бросились ловить пятнистых лягушек, ещё нерасторопных после зимней спячки. Потом Петька вернулся к своему змею; запчасти и инструменты он привёз с собой. Он надолго засел в домике, на остеклённой веранде, которая была не такая широкая, как на даче в Репино, зато здесь имелись электрические розетки и пустой стол, который Петька тут же завалил деталями.
После полудня земля начала парить, а зацветающие деревья – жужжать: прилетели пчёлы и осы.
– Пчёлы с пасеки, – объяснила Ирка. – Километрах в трёх отсюда живёт пасечник, мы у него осенью мёд берём. А осиное гнездо ты сама знаешь где.
Она махнула рукой в сторону бани, стоящей на противоположном конце их участка; там много лет под крышей гнездились осы, и, как Витя их оттуда ни выкуривал, всё было бесполезно. Каждое лето неведомая сила возвращала рой на прежнее место, и в тёплые дни чаепитие в Иркиной беседке сопровождалось традиционным танцем с полотенцами.
Витя занялся подготовкой земли для огорода. Ирка высаживала в грунт только самое необходимое: лук, зелень, редис и горох – всё, что можно было тут же сорвать с грядки и пустить в дело. А вот укроп, например, рос на Иркином участке без чьей-либо помощи, и к июлю над грядками возвышались его жёлтые зонтики.
Витя успел вскопать три или четыре квадратных метра земли, а потом к нему подбежал Петька, и они оба, что-то бурно обсуждая, прошли на веранду и закрыли за собой дверь.
– Ну всё, отвлекли моего работника, – сказала Ирка. – Самой теперь придётся грядки рыхлить.
Дорожки наконец были вычищены, окрошка ждала своего часа, квас охлаждался на полке в маленьком допотопном холодильнике «Бирюса». Дашка промочила ноги, и Маша с Иркой вдвоём, с горем пополам, натянули на девочку сухие колготки и обули её в доставшиеся по наследству от старшего брата резиновые сапоги.
– Зовём народ к столу? – Ирка кивнула в сторону веранды. – Или дадим мужикам ещё полчаса?
Маша села на верхнюю ступеньку и повернула лицо к солнцу.
– Полчаса.
