Назови меня по имени - Аникина Ольга
Теперь Маша знала: когда ночью пересекаешь рыночную площадь самого неблагополучного района столицы, приходится ловить на себе каждый случайный взгляд и слышать любое движение, даже самый тихий шорох за соседним киоском. Когда из темноты появляется мужская фигура и преграждает тебе дорогу, всё зло, живущее в мире, хохочет и причмокивает, когда незнакомец пытается подозвать тебя, словно уличную собаку.
Ощущение сохранилось навсегда: Маша бежит в темноте, по грязному асфальту, вокруг валяются рваные коробки, куски разломанных манекенов, мятые обёртки и битое стекло. Осколки сверкают в свете фонаря, словно редкие зубы в чьём-то чёрном рту.
Вспомнилось, как среди ночи в Машину комнату, ту самую, что она снимала на Ташкентской, вваливался пьяный хозяин квартиры и ставил на Машин письменный стол бутылку водки или дешёвый портвейн. Крючок на двери Машиной комнаты хозяин выбивал из дверного косяка одним движением плеча. Мужик считал себя полноправным владельцем помещения и потому безо всякого стеснения садился на Машину кровать. Из-под пёстрого домашнего халата торчала густая чёрная поросль. Маша помнила его волосатые ноги, они всегда были обуты в китайские пластмассовые шлёпанцы, купленные не иначе как на том самом рынке, возле метро. Когда хозяин вломился первый раз, пьяный, с кислым запахом изо рта, Маша ещё не спала; ночами она висела на сайтах с вакансиями, потому что после двенадцати в квартире хорошо работал интернет.
Это спасло её и в тот раз, и в следующие. Весь месяц, за который Маша внесла деньги хозяину комнаты, она ночевала одетая и не расстилала постель. Малейший шорох в коридоре заставлял её просыпаться и подскакивать; она спускала ноги на пол и хваталась за телефонную трубку. Трубка всегда была наготове: Иркин муж Витя взял с Маши обещание, что, если хозяин квартиры начнёт приставать, она обязательно позвонит сначала ему, а потом в милицию. Маша не очень-то верила, что Витя ночью приедет на помощь, но была ему бесконечно благодарна даже за слабую попытку её защитить.
«Я же стала победительницей, – шёпотом повторяла Маша в последние дни марта 2009 года, сидя ночью на тёмной кухне. – Я волшебная тропическая черепаха, которая пережила несколько холодных зим в королёвском пруду. Больше я не бездомная и не нищая, у меня есть крыша над головой, а в соседней комнате спит самый прекрасный в мире Петька».
И тихий дребезжащий голосок, похожий на щёлканье ножниц, отвечал ей: нет, нет, нет. Скоро у тебя ничего этого не будет.
Маше удалось заснуть, но сон был беспокойным и зыбким, а потому – недолгим. Проснулась она около пяти утра. Медленно и обречённо открыла глаза и, не отрываясь, смотрела на зеленоватый свет, который лился из окна прозрачными волнами.
Весной и летом в Подмосковье светать начинает рано. Сначала темнота над домами становится серой, а потом неуверенный жёлтый поднимается всё выше и выше. Он заваливает песком нижнюю половину неба, ветер разносит песчинки, размывает границу мутного пятна. Ветер медленно вытягивает из-за горизонта сиреневую, а за ней – розовую полосы.
Маша следила, как утреннее сияние занимается где-то там, за железнодорожными путями, над беспокойным небом Москвы.
Глава 4
В первый день после каникул Алёша, как обычно, встретил Машу в прихожей. С хмурым видом взял у неё пальто и повесил его в шкаф. Не оборачиваясь, прошёл в свою комнату. Светланы Павловны дома не было.
– Что случилось? – Маша ждала ответа, но ученик молчал.
Он сидел в кресле, сгорбившись, и барабанил пальцами по мягким подлокотникам. В глаза он не смотрел.
– Вы должны были всё мне рассказать, – проговорил наконец Алёша. – Сразу же после педсовета. Я за каникулы всё бы хорошенько обдумал, а сейчас… Что я могу сделать сейчас?
Маша опустилась на стул и поставила сумку на пол.
– Можешь включить лампу? – сказала она. – Темно.
Алёша не двинулся с места.
– Обо мне вы подумали? – сказал он. – Я смотреть не могу на эту Горячеву, не то что на её уроки ходить. Каждую минуту убить её хочется.
В школе Маша больше не появлялась. За бутылку коньяка ей удалось уговорить участкового врача выписать больничный на две недели. Она собиралась предъявить бюллетень, когда пойдёт вызволять свою трудовую книжку.
– Учиться осталось всего месяц, – сказала Маша. – Ради того, чтобы поступить в Суриковку или Строгановку, стоит потерпеть Горячеву.
Маша достала из бокового кармана сумки варианты экзаменационных тестов, вложенные в прозрачные файлики.
17.1 Kак Л. Н. Толстой в романе «Война и мир» отвечает на вопрос: «Какая сила управляет всем?»
8.1. Как в прозе И. А. Бунина раскрывается тема земного и вечного?
Алёше раньше неплохо удавались развёрнутые ответы в форме мини-эссе, он легко подыскивал так называемые литературные аргументы и укладывался в заданный объём. Но в последнее время Маше всё чаще стало казаться, будто оригинальность Алёшиных идей шла вразрез со стандартными требованиями к сочинениям. Она боялась, что идеи ученика будут неверно поняты комиссией.
17.1.
Толстой ошибочно убежден, что только народ «всем управляет», то есть определяет судьбу России. <…> Любое человеческое общество представляет собой такую стихийную массу, которой можно управлять извне. Это самое страшное свойство народных масс: управляемость. К сожалению, Толстой чудовищно переоценил роль народа как такового.
8.1.
<…> В рассказе «Господин из Сан-Франциско» атмосфера разгульного веселья и образы людей, пляшущих на палубе корабля, резко контрастируют с трупом, который находится в грузовом отсеке. Но именно наличие трупа придаёт смысл всему происходящему на палубе. <…>
– Тут кое-что нужно исправить, – сказала Маша.
Алёша взял листы из её рук. Ответы на первые две части задания почти не содержали никаких пометок, но абзацы из третьей части Маша обвела красной пастой.
– Что-то не так? – спросил он.
– Всё не так, – ответила учительница. – В прошлом месяце была хорошая работа. А сегодня смотри, что ты пишешь. Наличие трупа придаёт смысл. И вот ещё: Толстой переоценил роль народа.
– Тема раскрыта, Марья Александровна, – сказал Алёша и бросил тесты на стол.
– Алёша! – Маша хлопнула ладонью по столу, невольно повторив жест собственной матери. – Ты написал так, что каждое предложение тошно читать.
– Это у вашего Толстого каждое предложение тошно читать. – Алёша снова протянул руку, взял листок и ещё раз просмотрел эссе. – С моим текстом всё в порядке.
Маша покачала головой. Встала, сделала несколько шагов по комнате.
– Алёша, я так не могу, – сказала она. – Ты ведёшь себя почти как Данила.
Ученик молчал. Повисла пауза.
– Мы сегодня всем классом… – сказал наконец Алёша и нервно сглотнул, – ну, почти всем классом… Написали петицию в вашу защиту. На имя директора и заведующего районо. Катя сделала плакаты, на каждой перемене мы выходили к учительской.
Рассказ ученика неожиданно взволновал Машу. Она вообразила нарисованные наспех плакаты и то, как дети толпятся в коридоре между учительской и столовой. Представила суету, которая, безо всяких сомнений, поднялась в школьной администрации. Перед её глазами даже мелькнуло перекошенное лицо Анны Сергеевны. Вот и ответ, подумала она. Ребёнок первый раз в жизни устроил настоящий бунт. Неудивительно, что он больше ни о чём не может думать.
– И чего же вы добились? – спросила она.
– Да ничего. – Алёша резко крутанулся в кресле. – Всех родителей вызвали к директору, а нас отправили дежурить в столовую. Дежурить мы не пошли, и весь класс остался голодным. Мы выглядели как придурки.
– Передай всем, – сказала Маша, – что я не вернусь. Я сама написала заявление, никто меня не прогонял.
– Нам так и сказали. – Алёша сжал кулаки и с силой ударил по подлокотникам кресла. – Зачем вы это сделали? Вы же бросили нас.
– А ещё передай Кате и остальным, что вы – лучшее, что случилось со мной за восемь лет работы в школе. – Маша оглядела комнату новым, посветлевшим взглядом. – Передашь? Самый лучший выпуск. Удивительные дети.
