Мухаммед Аль-Али - Произвол
— Я слышала, ты была сегодня у бека. Ты сказала ему, что с бедуинами нам очень трудно?
Занубия смотрела на Ум-Омар и размышляла о том, до чего же наивны люди, если еще верят, что бека может интересовать их жизнь. «Знали бы они, зачем он меня позвал!»
— Скажи, Занубия, — продолжала Ум-Омар, — защитит нас бек от французов?
— Не об этом мы говорили, — грустно вздохнула Занубия. — Одно лишь могу сказать: не стану делать того, о чем просил меня бек.
— А о чем он тебя просил?
— Этого я сказать не могу. Узнает бек — убьет. А ты откуда узнала, что я ходила к беку?
— Дети увидали. Они играли неподалеку от дома бека.
— А я и не скрываю, что хожу туда. Да и муж знает об этом. Но о чем просил меня бек, ни за что не скажу. Спроси у шейха. Бек и его вызывал.
Но в конце концов Занубия не выдержала и все рассказала.
Прощаясь, Ум-Омар попросила Занубию узнать у шейха, о чем говорил с ним бек, и та пообещала.
Прошла неделя после железнодорожной катастрофы в Ум-Ражиме. Крестьяне продолжали свозить чечевицу на тока. Рашад-бек уехал в район Абу Духур, где Мамун-бек давал ужин в честь французского советника из Алеппо и его друзей. Туда же приехали Сабри-бек, Ахсан-бек, советник и мадам Марлен с двумя дамами — Гладис и ее матерью Ум-Жискар, женой директора банка в Бейруте. Немного погодя появились жены начальников станций Абу Духур и Хамдания.
Гости расположились на матрацах, покрытых шелком, и пестрых подушках, которые были разложены на мягких восточных коврах. Гостей развлекали цыганки.
Время от времени мадам Марлен, наклоняясь к советнику, шептала:
— Близится намеченный срок. Решится ли Шарль выполнить то, что задумано? — Спрашивая, она улыбалась и хлопала в ладоши в такт песням, чтобы никто ничего не заподозрил.
— Все будет в порядке, — успокаивал ее советник. — Я провел соответствующую подготовку. Шарль — дисциплинированный офицер, не подведет. Так что веселись и ни о чем не думай.
Всякий раз, как только цыганка запевала новую песню, советник тут же стрелял в воздух и восторженно выкрикивал:
— Да здравствует Франция, да здравствует де Голль!
После вечерней молитвы шейх, как обычно, пошел к Занубие. Сразу видно было, что он чем-то озабочен. Он то и дело пересаживался с места на место, нервно потирал руки и восклицал:
— Нет силы, кроме аллаха! Спаси нас, аллах, от шайтана!
— Что с тобой? — встревожилась Занубия, когда шейх попросил принести чаю. — Да ведь он перед тобой.
— Лучше не спрашивай, — ответил шейх. — Задал мне бек задачу. Выполнить ее не могу, а ослушаться его нельзя.
— Что же он от тебя хочет? — спросила Занубия с таким видом, будто ничего не знает. — Может, дело касается Ибрагима или еще кого-нибудь из крестьян?
— Нет, здесь другое. — Шейх покачал головой. — Вот ты, пожалуй, могла бы взяться за это дело.
Занубия принесла свежий чай, села поближе к шейху и сказала:
— Мы друзья с тобой, и нам нечего друг от друга скрывать. Выкладывай все начистоту, а я постараюсь тебе помочь.
Шейх огляделся, нет ли кого поблизости, и зашептал:
— Слушай… Бек велел мне уговорить Софию утром прийти к нему в дом. До чего дожил шейх Абдеррахман! На старости лет его хотят сделать сводником! А я ведь никогда не имел дела с женщинами. Вся деревня знает об этом. Трудно даже представить, как подступиться, к Софие. Ее родственники, если разузнают, с чем я пришел, изобьют меня. Я потеряю уважение всех жителей деревни.
— Успокойся, — сказала Занубия. — Иди сейчас к Софие, а через несколько минут подойду я. На месте и решим, как быть.
— Спасибо, Занубия, — обрадовался шейх. — Да простит аллах все твои грехи!
Когда шейх ушел, Занубия еще некоторое время посидела в раздумье, а потом пошла к Софие. Там она застала Юсефа, Ибрагима, Хусейна, Фатиму, Абу-Омара и Ум-Омар. Они пили чай и слушали шейха, который вел беседу об урожае, о пожертвованиях, о добре и зле. Но разговор не клеился. Занубия поздоровалась со всеми и села к столу.
— Ты чем-то взволнован, шейх, — сказал Юсеф. — Расскажи нам, в чем дело.
— Нет-нет, ничего. Я просто устал. Весь день читал вслух Коран, даже горло заболело.
Говоря это, он смотрел на Занубию, которая тихо разговаривала с Софией. Потом Занубия предложила женщинам выйти на следующий день в поле вместе с мужчинами. Женщины согласились, и вскоре все разошлись по домам.
— Ты, Занубия, оказалась умнее меня, — сказал шейх по дороге домой.
— Завтра утром мы все выйдем в поле, а вернемся около полудня, — продолжала излагать свой план Занубия. — Если бек спросит тебя о Софие, скажи, что она согласилась прийти, но неожиданно муж позвал ее с собой в поле. Бек ничего тебе не сделает, ведь его приказ ты выполнил. А мне придется сказать, что и меня муж заставил пойти в поле с другими женщинами подбирать с земли колосья за арбой.
По дороге ехала французская военная машина, в которой сидели лейтенант Шарль и сержант. Поверх военной формы лейтенант надел галябию, а голову повязал белым в красную крапинку платком. Машина подъехала к дому еврея-торговца Исхака, и когда тот вышел на улицу, лейтенант выскочил из машины и несколькими выстрелами в спину убил торговца. Затем быстро вернулся и приказал шоферу гнать машину вовсю. Отъехав на довольно большое расстояние, лейтенант переоделся и вернулся на место убийства. Там уже собралась толпа. Лейтенант спросил, что случилось, и приказал сержанту перекрыть улицу, затем позвонил офицеру безопасности и сказал:
— Убит торговец Исхак. Свидетели утверждают, что убийца — араб. Я нахожусь на месте происшествия и веду расследование.
Вскоре прибыл офицер безопасности. К этому времени жители всех соседних домов были уже арестованы и отведены в казарму. Один из очевидцев показал, что на убийце поверх галябии был надет пиджак, а голова повязана белым в красную крапинку платком.
Офицер все записал и отдал приказ хватать людей по малейшему подозрению.
Мадам Марлен в это время с нетерпением ждала лейтенанта Шарля и, посматривая на часы, нервно кусала губы. Наконец лейтенант приехал и доложил советнику, что задание выполнено и идут аресты жителей.
— Боюсь только, мой господин, — сказал лейтенант, — как бы там не начались волнения.
— Надо освободить арестованных в Хаме, — сказала Марлен, — тогда все обойдется. Ведешь аресты в одном месте, выпускай в другом. Тогда восстания не будет…
— Прекрасная мысль, — заявил советник и обратился к советнику города Хама: — Завтра же выпусти заключенных. В Алеппо неспокойно. А когда все утихнет, снова их арестуешь.
Веселье продолжалось. Цыганки-танцовщицы сменяли друг друга. Сильно охмелев, Рашад-бек восторженно смотрел на Гладис, прелестную блондинку. Он даже забыл о Софие. Ночь все провели в гостинице. Утром Марлен позвонила советнику:
— Как дела?
— Все идет по плану.
— Арестованных много?
— Точно не знаю, но думаю, более чем достаточно.
— Надо их неделю подержать, а потом выпустить якобы по ходатайству знатных арабов. Обедаем у меня.
— Лучше у меня. В городе неспокойно.
Утром в Хаме были выпущены все арестованные, в том числе и учитель Адель. Французы пустили слух, будто городской судья добился их освобождения.
У советника в этот день едва не оборвали телефон: богатые горожане наперебой спешили выразить свою благодарность.
После утренней молитвы шейх Абдеррахман сразу отправился к беку, но, узнав, что тот еще не возвращался, возблагодарил аллаха.
Шейх не мешкая побежал к Занубие поделиться своей радостью и сказал, что едет в город.
— Не нужно ли тебе чего-нибудь купить? — спросил он.
— Не нужно, шейх, спасибо, счастливого тебе пути.
По дороге в город шейх задумался о жестокости бека и тяжелом положении крестьян, о том, что Ибрагим мешает беку издеваться над людьми, за что Рашад-бек люто ненавидит его. А Юсефа он побаивается, знает, что тот пойдет на все, если будет задета его честь. Не случайно среди родни Юсефа много разбойников.
Еще не наступило время дневной молитвы, когда шейх пришел на постоялый двор.
— Добро пожаловать, шейх Абдеррахман, — приветствовал его сторож. — Что это вы приехали в такое неурочное время?
— Да вот надо кое-что купить детям и повидаться с хаджи, — ответил шейх.
У лавки кузнеца Халеда шейх увидел учителя Аделя.
— А говорили, что ты в тюрьме, — удивленно произнес шейх, здороваясь с учителем.
— Меня только что выпустили, — ответил учитель, проведя рукой по бритой голове. — Сегодня многих освободили.
— Слава аллаху, что ты жив и здоров!
Адель предложил шейху выпить чаю. К ним подошел сторож и вступил в разговор:
— Это господин бек похлопотал за арестованных перед советником.
