Мухаммед Аль-Али - Произвол
Весть о побеге Ануд быстро распространилась по всему племени. Мужчины быстро оседлали лошадей и пустились в погоню. Следом пошли женщины, неся еду и питье.
Одна из жен Хамдана в душе ликовала: не будет теперь в доме молодой жены.
Вторая жена, Шуха, сказала:
— Это большой позор для нашего племени.
И только старшая жена молчала. Она думала о том, чем все это может закончиться для ее близких. Ведь сама она была родом из тех же южных племен, что и Джадуа, и она терзалась мыслью — сейчас ее сыновья должны драться против ее братьев.
Площадь гудела. Каждый строил догадки насчет того, где удалось скрыться беглецам.
Хамдан был вне себя от ярости:
— О Ануд! Не скрыться тебе от кары! Я убью тебя. Но прежде я должен увидеть у своих ног голову Джадуа, а рядом с ней — голову одного из шейхов южных племен.
В тот день крестьяне не вышли на уборку чечевицы, опасаясь столкновений между бедуинами. К вечеру уже во всем районе стало известно о похищении девушки у северных бедуинских племен. Французские власти послали двадцать грузовиков с солдатами, чтобы предотвратить столкновение между южными и северными бедуинскими племенами, и созвали на совет шейхов и знатных людей северных племен.
А в доме Рашад-бека решался лишь один вопрос: любой ценой сохранить урожай.
Утром следующего дня на площади перед домом Рашад-бека стояли десятки бедуинских лошадей. Но в дом впустили только шейхов племен и отдельных их представителей. Бедуины, сняв у порога обувь, расположились на полу, застеленном коврами. В знак уважения к французскому советнику они не держали винтовки перед собой, как обычно, а повесили их за спину. На почетном месте, рядом с советником, сидел Рашад-бек. Советника беспокоило сейчас лишь одно: собрать урожай и отправить во Францию. Его страна вела войну и очень нуждалась в продовольствии. А стычка племен может помешать сбору урожая. Поэтому необходимо как можно быстрее уладить конфликт. И советник заговорил:
— Здесь собрались самые уважаемые люди. Главные шейхи являются членами парламента и издают законы. Надеюсь, решение их будет мудрым. Не хочу диктовать вам своих условий. Это лишь усложнит дело.
Тут стремительно поднялся со своего места шейх южных племен и горячо возразил:
— Нет, господин советник, все, что вы или господа беки прикажете, будет исполнено.
В знак полного смирения он снял с себя абаю и положил перед советником. Но тут встал шейх северных племен:
— Господин советник, да будет вам известно, что южные племена опозорили нас.
А шейх восточных племен, укрывший у себя беглецов, произнес:
— Вчера в полдень к моей палатке подошел Джадуа, бросил к моим ногам винтовку и попросил защиты. «Войди, — сказал я ему. — И пусть войдет тот, кто с тобой. Здесь вам ничто не грозит». Джадуа мне все рассказал.
— Ясно, — перебил его Сабри-бек. — Но мы хотели бы услышать ваше мнение.
— С вашей помощью, — отвечал шейх, — можно решить любую проблему. В таких случаях у бедуинов принято назначать мудрого судью, который должен рассудить по справедливости.
— Прекрасно! — воскликнул Рашад-бек. — А что думают об этом шейхи?
— Пусть будет так, — сказал шейх южных племен. — Мы знаем, что господин советник и господа беки не одобряют подобные мальчишеские выходки. И мы тоже не одобряем. Пусть аллах заклеймит позором Джадуа! Он очернил свое племя перед всеми бедуинами, перед господином советником и господами беками.
— Чего только не бывает, — промолвил шейх восточных племен. — Люди должны помогать друг другу.
— Мы хотим одного, — перебил его шейх северных племен, — вернуть нашу девушку и отдать тому, кому она должна принадлежать по праву. А принадлежит она по решению шейхов Хамдану.
— Ты хорошо знаешь бёдуинские обычаи, — сказал шейх восточных племен. — Джадуа и Ануд вошли в мой дом и попросили защиты. Я- не нарушил обычая, впустив их. А если бы к тебе пришли парень и девушка моего племени, ты выдал бы их мне? — Не дожидаясь ответа, он в сердцах продолжал: — Арабская гордость не позволит мне сделать это. Клянусь аллахом, я их не выдам! А вы все как поступили бы?
Шейх южных племен внимательно слушал. Он знал, чем все это закончится: придется заплатить выкуп шейху северных племен. Для этого нужно будет получить с каждой семьи барана или другую скотину. Он сможет заплатить за украденную девушку, а часть отдать судье, советнику и бекам. Кое-что придется выделить для французских жандармов. Да и сам он в убытке не останется.
Шейх северных племен тоже был уверен, что не прогадает. Большую часть выкупа он возьмет себе. А немного даст отцу Ануд. Несколько человек вызвались быть судьями.
— Обсудите этот вопрос, — сказал им советник. — Сегодня же примите справедливое решение. Уборка урожая не ждет.
— Пусть пойдет с вами крестьянин Ибрагим Гариба, — сказал Рашад-бек бедуинам. — Он вам поможет.
Пока судьи решали вопрос, советник вел разговор с тремя главными шейхами.
— Ваши племена стали многочисленны, — обратился он к шейхам восточных и северных племен. — И вам следует послать в парламент еще по одному представителю.
Шейх южных племен запротестовал:
— Наши племена численностью не уступают восточным и северным. Почему же и нам не послать представителя?
— Возможно, — стал успокаивать его советник, — у нас нет точных данных. Но все будет так, как вы желаете, уважаемый шейх.
Теперь каждый шейх уже представлял себя членом парламента и с ненавистью смотрел на возможного соперника. Так советник легко, всего лишь одной фразой, рассорил всех шейхов. Это был испытанный прием. Но вот в зале воцарилась тишина. Вошли судьи.
— Ну, что вы решили? — спросил Сабри-бек.
Старый шейх ответил:
— С вашего разрешения, господин советник, мы огласим свое решение. За девушку давали калым в пятьдесят овец, двадцать верблюдов, одну лошадь и винтовку. Мы решили, что южные племена должны заплатить северным сто овец, сорок верблюдов, две лошади и две винтовки. В течение года девушка нигде не может появляться. Если же она нарушит запрет, родственники вправе ее убить. Только через год она обретет право появиться в районе южных племен. А через два — все должно быть забыто, и тогда у нее появится возможность видеться со своими родителями.
— Что об этом скажут главные шейхи? — спросил советник.
— Все будет так, как вы пожелаете, господин советник, — в один голос ответили шейхи.
Проблема была решена, и Сабри-бек предложил присутствующим поужинать.
Итак, все обошлось без кровопролития. Пастухи вернулись к своим отарам. Родители Ануд облегченно вздохнули.
Шейх южных племен поехал на свою стоянку. Исход дела его вполне устраивал. Завтра каждая семья его племени выделит ему по барану или верблюду.
Когда пастухи перегнали скот северным племенам, шейх отдал отцу Ануд двадцать пять овец, пять верблюдов, лошадь и винтовку. Хамдан тоже получил свою долю: десять овец и двух верблюдов. Остальное досталось шейху.
Шейх восточных племен с радостной вестью вернулся домой.
— Год пролетит незаметно, — сказал Джадуа. — А мы в благодарность послужим шейху. Верно, Ануд?
— Слава аллаху! — обрадовалась девушка. — Я буду усердно служить женам шейха. Ради нашей любви мы вытерпим все.
— А простит нас твой отец? — спросил Джадуа.
— Конечно, — ответила Ануд. — Все кончилось мирно. Представляю, как будут счастливы мои родители, когда через два года мы наконец сможем увидеться!
С восходом солнца крестьяне вышли в поле. А шейх Абдеррахман, как обычно, сидел у ворот Занубии и рассказывал о Джадуа, его женитьбе и двух обещанных ему, шейху, баранах.
Он вынул из кармана золотую монету и, подбросив ее, весело сказал:
— Пусть каждый день бедуины похищают девушек.
Занубия с грустью качала головой:
— И на этот раз выиграли беки и шейхи, а заплатили за все бедняки.
В последние дни июня стояла невыносимая жара. Ветер не приносил желаемой прохлады, лишь перегонял с места на место потоки горячего воздуха. Страда была в самом разгаре. С утра до вечера по дорогам ехали арбы. Пастухи отгоняли скот от посевов. Шли стада баранов, звенели на шеях у вожаков колокольчики. В полдень скот пригоняли на водопой к единственному в деревне колодцу. Там толпились женщины, дожидаясь своей очереди набрать воды, всех волновала одна забота — как распределить воду так, чтобы ее хватило на все лето.
Гнал свое стадо к колодцу и пастух Сурур. Он ехал верхом на осле, защищаясь от ярко палящих лучей солнца наброшенной на голову абаей. В сумке у него был пустой бурдюк, немного фиников и хлеба. Сурур был влюблен в свою родственницу, Фарху, с которой мог видеться только у колодца и сейчас мечтал о встрече с любимой. Фарха уже ждала его в своем красном платье, которое мать привезла ей из Алеппо. Она надела его по просьбе Сурура. Но поговорить у колодца молодым не удалось: от любопытных глаз здесь не скрыться. Проходя мимо любимой, Сурур шепнул:
