Мухаммед Аль-Али - Произвол
— Откуда ты знаешь? — удивился учитель.
— Хаджи мне сказал. Да продлит аллах жизнь бека!
Шейх с недоверием посмотрел на сторожа. Не мог бек хлопотать за арестованных. Он заодно с французами.
Но вслух шейх произнес:
— Мы очень ценим господина бека.
Шейха все время мучили сомнения. Он сочувствовал крестьянам, старался помочь им, но необходимость кормить семью вынуждала его служить беку, во всем угождать ему. Вот и сейчас шейх обратился к учителю с такими словами:
— Господин бек — заступник и благодетель всех бедных и в городе и в деревне.
Халед с удивлением покачал головой:
— Ты что говоришь? Кто это заступник бедных? Расскажи это сторожу, может, через него твои слова дойдут до ушей хаджи, а потом и бека. А нас не обманешь.
— Что же мне делать? — с горечью проговорил шейх. — Я боюсь бека, он способен на все.
Произнося это, шейх покосился на сторожа, что не ускользнуло от учителя, и он заметил:
— Не бойся, никого не бойся. В жизни больше горя, чем радости. Все надо пережить. Тюрьма меня многому научила. Французы пытали нас. Издевались. Они чувствуют себя здесь хозяевами, а нас вообще не считают за людей.
— Тому, кто верит в свое дело и борется за него до конца, аллах всегда поможет…
— Скажи, шейх, зачем ты приехал? — прервал его Халед. — Во время уборки ты ведь всегда в деревне.
Помолчав, тот ответил:
— Мне надо кое-что купить детям и зайти к хаджи одолжить немного денег. — Шейх произнес это, не поднимая глаз, и все поняли, что он что-то скрывает.
— Из-за пустяка ехать по такой жаре в город и обратно? — поразился учитель.
— А я собираюсь здесь заночевать, — ответил шейх и вздохнул. — У меня, может, дело к хаджи.
— Конечно, можешь заночевать, — сказал Халед. — Либо на постоялом дворе, либо в кофейне Джаляля. Вечером попьем чайку, поговорим. Кстати, как идет уборка урожая, как с чечевицей?
— Дня через два вся чечевица будет на токах.
— Быстро ее убирают. Вчера хаджи говорил по телефону с господином Ильясом, директором банка, и я понял, что они очень спешат с этим делом. Не знаю только, откуда Ильяс звонил, из Бейрута или из Алеппо.
Мимо проехал на машине бек, и шейх очень удивился. Еще вчера хозяина не было в деревне.
В это время подошел хаджи и, мельком взглянув на шейха, обратился к учителю:
— Привет, учитель Адель. Ты уже вернулся? Это хорошо. Значит, не зря бек старался… Ты когда приехал? — обернулся он к шейху.
— Да только что, — ответил шейх.
Хаджи пригласил шейха к себе и велел сторожу приготовить чай.
Удобно устроившись на подушках, хаджи спросил:
— Зачем ты приехал? Что-нибудь случилось?
— Нет, я приехал сделать кое-какие покупки.
— А где Занубия? Она не с тобой?
— Нет. Сейчас все в поле. Бек приказал строго следить, чтобы никто не отлучался. Кстати, я только что его видел, он проехал в своей машине.
Хаджи сразу же стал звонить беку по телефону и услышал знакомый голос:
— Привет, хаджи, как дела?
— Слава аллаху! Сегодня выпустили всех арестованных на прошлой неделе.
— Ну, это не новость. Я сам попросил советника их освободить.
— Конечно, это вы постарались, господин бек. Я сразу это понял и всем сказал. Вчера, господин бек, мне позвонил Ильяс и сказал, что нужно быстрее возить чечевицу.
— Хорошо. Я позабочусь об этом. Ну ладно. Я еще позвоню тебе позже.
Положив трубку, Рашад-бек, немного поразмыслив, решил позвонить Сабри-беку.
— Ты что-нибудь знаешь об арестованных? — спросил Рашад-бек.
— Да, всех их выпустили сегодня утром. Это сделал наш советник по просьбе советника из Алеппо, а сам распространил слух, будто за арестованных хлопотали беки. Таким образом, он помогает нам утверждать нашу власть и в деревне и в городе.
— Теперь наконец я все понял. А то не знал, что отвечать. Кстати, ты слышал об арестах в Алеппо? Говорят, что арестовано несколько сот человек.
— А что случилось?
— Убит богатый торговец-еврей. Подозревают, что это дело рук арабов, кого-то из многочисленных его должников. В городе даже ввели комендантский час. Вся казарма забита арестованными. Я был там и поспешил вернуться, чтобы узнать, как обстоят дела здесь, в Хаме. Хвала аллаху, у нас спокойно.
— Сейчас везде такое творится! И у нас тоже. Может быть, французским войскам придется покинуть Сирию. Сведения самые противоречивые.
— Какое нам до всего этого дело? Пока французы здесь, мы с ними ладим, а уйдут, займем их места. Наши родные об этом позаботятся.
— Советник сказал, что их армия нуждается в чечевице, и просил как можно быстрее доставить ее в порт Банияс.
— Сегодня же отдадим приказ с завтрашнего дня молотить чечевицу. А вечером встретимся с советником и обсудим некоторые вопросы.
Когда шейх подъехал к деревне, он увидел длинный ряд арб, направляющихся к токам, женщин, идущих к колодцу, и ребятишек, которые играли на улице, несмотря на палящий зной. Дома шейха обступили дети, шумя и радуясь городским гостинцам. Но он прикрикнул на них и поднялся на крышу читать молитву — солнце уже клонилось к закату. Мысль о Софие не давала ему покоя. А вдруг бек узнает, что он, шейх, решил его обмануть? После ужина он пошел к старосте. Там кроме хозяина увидел Юсефа, Ибрагима, Абу-Омара и еще двух незнакомых мужчин. Они пили кофе и говорили о деревенских делах: через день-два перевезут чечевицу и начнут возить бобы и ячмень.
— А у меня новость, — сказал шейх, садясь, и обвел взглядом присутствующих.
Продолжая свертывать цигарку, Юсеф заметил:
— Ты как съездишь в город, непременно привозишь оттуда новости. Правда, им не всегда можно верить.
— Ты хочешь сказать, что я лгу? Да ладно, сегодня не буду на тебя сердиться, новость у меня приятная. Учителя Аделя выпустили из тюрьмы.
— Кто тебе сказал? — удивленно спросил Юсеф, подходя к шейху.
— Я пил с учителем чай, когда был в городе. Он рассказывал, как их пытали в тюрьме.
— Пытали? Ну а сейчас он здоров?
— Как будто здоров. Велел тебе кланяться и передать, что приедет сюда со своим дядей.
— О, это известие действительно приятное, — обрадовался Юсеф. — За такую новость готов подарить тебе двадцать килограммов пшеницы.
Шейх посмотрел на незнакомцев. Они о чем-то тихо разговаривали. Судя по одежде, оба были из Алеппо.
Шейх прислушался к разговору.
— В одном городе выпускают, в другом — арестовывают. Зачем?
— Почему вы не познакомили меня с гостями? — спросил шейх.
Один из незнакомцев представился:
— Я — сапожник из Алеппо, из квартала Калляса.
— А я — торговец тканями из квартала Асиля, — сказал другой.
— Говорят, — продолжил разговор сапожник, обращаясь главным образом к шейху, — что в вашем районе дешевые шкуры, вот я и приехал закупить партию.
— А я приехал с ним за компанию, — произнес торговец. — Мы друзья. К тому же я хочу предложить свои ткани. Надеюсь, ваш бек не откажется их купить?
— Что слышно в Алеппо? — спросил Юсеф.
— Прошлой ночью, — сказал сапожник, — у нас убили торговца-еврея, а в убийстве обвинили арабов. Сотни людей арестованы.
Наступила тишина. Все недоуменно переглядывались.
— Значит, выпустили в Хаме, а в десять раз больше арестовали в Алеппо? Теперь сотни таких, как Адель, томятся в тюрьмах вашего города?
— Да, это так, — ответил сапожник. — Но до сих пор убийца не найден. Французы арестовали всех мужчин квартала Калляса, а остальным учинили допрос. Пытали женщин, стариков, подростков. Мы успели бежать. Под видом рабочих доехали на арбе, которая везла солдат до Ум-Ражим. А сюда добрались пешком. Просто мы решили здесь переждать, а дня через два, когда все успокоится, вернемся в Алеппо.
Все хмуро молчали. Первым заговорил Ибрагим:
— Оккупанты убивают бедняков и в городе, и в деревне. Нет конца издевательствам. В железнодорожной катастрофе обвинили крестьян. А сейчас пришла очередь городской бедноты. Нас бы тоже посадили в тюрьму, но французам нужна чечевица.
— Все оккупанты одинаковы, — сказал Юсеф. — Сколько мук вынес наш народ за века турецкой оккупации! Но в конце концов турки убрались отсюда. И французы должны уйти. Только с ними надо бороться, не щадя жизни.
Вернулся староста, который выходил в начале разговора, и обратился к гостям из Алеппо:
— Добро пожаловать! Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. В городе у нас много близких и друзей. Вчерашний вечер мы провели у Мамун-бека. Он такой щедрый, такой добрый. Был там и господин советник, но вскоре за ним приехал офицер, что-то сообщил, и они вместе быстро ушли. Мы сразу поняли: в городе что-то случилось.
Сапожник повторил свой рассказ об убийстве торговца.
— Спаси нас, аллах! — воскликнул староста. — Что же это творится?!
