Рабочие люди - Юрий Фомич Помозов
У Савелия Никитича конечно же нашлась любимая вишневая настоечка, Алексей принес подарочную (из Москвы, от Норцова) бутылку коньяка. Молча расселись и молча, без всяких тостов, выпили под надоедливое хлопанье зениток; потом Савелий Никитич произнес с пророческой печалью мудреца:
— Чует мое сердце: в последний раз все коммунией собрались. Великие испытания нас ждут.
Все, опять-таки молча, разделили предчувствие старейшины жарковского рода; одни ребятишки, заботы не зная, прыгали и кувыркались на диване, как это обычно случалось в праздники, когда уже никто из взрослых не имел права упрекнуть их в излишней резвости.
— Ты, Варвара, вот что, — косясь на шалунов, заметил Савелий Никитич, — ты детишек в охапку да за Волгу, за Волгу, подальше от беды! — И прибавил с усмешечкой: — Вон Алешка не растерялся. Он свою женку мигом переправил в Палассовский район и пристроил ее не где-нибудь, а в совхозной кумысолечебнице.
Алексей спокойно уточнил:
— Между прочим, Марина перебралась туда не одна — с первоклассниками. Недавно получил от нее письмо. Пишет, что разместились в летних помещениях барачного типа, питание у них там не налажено, на топливо собирают кизяк в поле… Даже и не представляю, как они зимой станут жить в лачугах…
— А что, разве до зимы не отгоним немцев? — с простодушным удивлением спросила Оленька.
— Нет, это немцы хотят до зимы покончить с нами, — ввернул Савелий Никитич, глянув исподлобья на старшего сына. — А каковы планы наших руководителей — кто их знает?
— Планы железные, — ответил Алексей. — Сталинград защищать до последнего патрона.
— А кончится этот самый последний патрон — сдавай, значит, город!.. Так, что ли, уважаемый секретарь обкома?
— Расскажу о разговоре с товарищем Сталиным… Он был недоволен, когда узнал, что штаб нашего военного округа перебрался в Астрахань. Он спросил: «Город решили сдавать врагу?» Я тут же доложил о шифрованной телеграмме насчет этого переезда, за подписью заместителя Верховного Главнокомандующего. Товарищ Сталин пообещал разобраться в допущенной ошибке и строго наказать виновных. В заключение сказал: «Сталинград не будет сдан врагу. Так и передайте всем».
Тут Прохор, разгорячась, выкрикнул:
— За победу выпьем!.. Некуда нам дальше отступать! За спиной она — Волга-матушка! Все, как один, умрем, а не подпустим к ней фашистскую погань!
— Нет, — возразил брат, нахмурившись, — надо выстоять, выжить и победить! Битва-то идет за жизнь. А помирают пусть они, незваные пришельцы. Их крах неизбежен. Потому что фашизм противоестествен самой жизни, он противоречит всем законам ее развития. Ведь все живое на земле должно трудиться, творить, множиться, то есть работать на пользу жизни. А если все же и допущено в ней хищное начало, то лишь для того, чтобы сильнее утвердить и продолжить жизнь в борьбе с ним.
Савелий Никитич мрачно кивнул:
— Все это так. Однако ж треклятый фашизм в Сталинград ломится. Ему здесь, на Волге, хочется войну закончить. Только шалишь! Мы и за Волгой не сдадимся!
Прохор взглянул в окно на кипуче-волдыристую, подожженную закатом, расплавленной стали подобную реку и, отвечая отцу, высказал уже давно решенное:
— За Волгой для нас земли нет. Здесь, на правом берегу, будем драться до победы! По пояс войдем в родную сталинградскую землю, чтоб стоять не покачнувшись.
— Верно, верно, сынок! — одобрил Савелий Никитич. — А теперь… Теперь споем-ка нашу любимую! — и первым затянул:
Есть на Волге утес,
Диким мохом оброс
От вершины до самого края.
И стоит сотни лет,
Только мохом одет,
Ни нужды, ни заботы не зная.
Остальные Жарковы подхватили:
На вершине его
Не растет ничего,
Там лишь ветер свободный гуляет,
Да могучий орел
Свой притон там завел
И на нем свои жертвы терзает.
XIV
Не только среди народов и отдельных людей, но также и среди рек и городов История находит своих избранников.
Город на Волге, рожденный понизовной вольницей и пронизанный духом отваги и гордого непреклонства перед самыми лихими невзгодами, город-хранитель славных воинских и рабочих революционных традиций, крупнейший центр сталелитейного и оружейного производства, многоветвистый транспортный узел с прямыми магистралями в Среднюю Азию и на Урал, — этот волжский город в самый критический час жизни Советского государства воплотил в себе непоколебимую стойкость России и преградил путь фашистскому нашествию.
Конечно же ни сам Гитлер, ни послушный ему вермахт не знали мужественного и гордого характера Сталинграда. В своем устремлении к Баку за кавказской нефтью и еще дальше — в Индию, на соединение с желтолицыми союзниками из Страны восходящего солнца, они рассматривали Сталинград всего лишь как объект для вспомогательного удара, который надежно обезопасит северный фланг группы армий «А», наступавших к Главному Кавказскому хребту. Фатальная вера Адольфа Гитлера в непогрешимость своих стратегических расчетов была такова, что он полагал силами только одной 6-й армии Паулюса, лучшей армии Германии, захватить с ходу Сталинград и поэтому отдал приказ 4-й танковой армии Гота повернуть к югу, в сторону Ростова.
Однако дальнейшие события показали всю шаткость самоуверенных планов Гитлера. Сопротивление советских войск неуклонно возрастало — сначала на дальних, а затем и на ближних подступах к Сталинграду. Именно здесь было решено навязать фашистам решительное сражение и сделать Волгу предельной чертой отхода.
Полоса обороны советских войск, по мере сужения плацдарма у города, лишь уплотнялась. Продвижение противника замедлилось. Тогда на помощь 6-й армии Паулюса была переброшена с юга 4-я танковая армия Гота. Но в конечном результате обе эти армии были обескровлены в тяжелых боях и перешли к временной обороне — зарылись в землю перед внешним оборонительным обводом города. Эта вынужденная остановка была использована немецким командованием для перегруппировки своих сил, а также для пополнения истрепанных частей свежими резервами. В то же время наше командование из глубины заволжских степей подтягивало к Сталинграду новые дивизии, которые рассредоточивались преимущественно на северном и южном направлениях, то есть именно там, где 6-я и 4-я немецкие армии готовились к нанесению одновременных концентрических ударов по Сталинграду.
19 августа противник начал свое наступление главными силами. Перед 6-й немецкой армией была поставлена задача: форсировать Дон между Песковаткой и Трехостровской и нанести кинжальный удар основными силами по северо-западной окраине Сталинграда как с целью выхода к Волге, так и с целью рассечения советских войск; причем удар этот подкреплялся продвижением части сил на южном фланге, в районе среднего течения реки Россошки, чтобы тем самым стало возможным быстрое соединение с наступающей из района Плодовитого 4-й танковой армией Гота и занятие уже объединенными силами центральной, южной
