Когда налетел норд-ост - Анатолий Иванович Мошковский

— Вычерпывай воду! — крикнул Тамон, в последний момент спрыгнувший в море — оно было ему по грудь.

Зимняя шапка деда свалилась и поплыла, волосы раздувал ветер. Игорь сделал огромный шаг, замочился и поймал ушанку. Отряхнул.

— Дедушка, голову!

Тамон сунул рыжую голову в подставленную шапку. Шапка сидела криво — он не поправлял. Черпаком и руками выливали они воду. Лодка осела, борта едва выступали над морем. С полчаса работали, пыхтя и отдуваясь, мокрые и холодные — солнце не успело прогреть воду.

Когда борта приподнялись, лодку вывели на глубину.

Тамон стал заводить мотор — напрасно: аккумуляторы, видно, сели. На веслах медленно пошли к фарватеру Дуная. В лодке было тесно, некуда девать ноги: все занимала рыба — белобрюхая, с лоснящейся шкурой. Хвост ее торчал наружу.

До Широкого их на буксире доставила моторка самоловщиков из соседнего домика.

На пункте они вызвали целый переполох — там и забыли, когда привозили такую рыбину. Первым на причал выпрыгнул Игорь. Он придержал лодку, пока из нее вылезали Тамон с Павликом. Костик, увидев груз, присвистнул. Глаза его еще больше сузились.

— Валентина, посмотри! — завопил он на весь стан.

Из весовой выскочила Аля. Заметила Игоря, и лицо ее запылало.

— Ненормальный! — крикнула она на Костика и собиралась уже нырнуть обратно, но вдруг взгляд ее остановился на лодке, и она ахнула:

— Ой, мальчики! Куда ж мы ее? На весы не уместится!

Игорь сбросил с плеча на мокрый причал стеганку.

— И как поднимем ее? — застонала Аля. — Весит-то сколько!

— А кран? — спросил Игорь, и Павлик увидел в углу причала зачехленный подъемный краник.

— Ох, мальчики, как испортился после путины, так и стоит. — У Али совсем упал голос.

Игорь, длинный и встрепанный, подошел к Тамону и, пригнувшись, обнял его:

— А мы-то с тобой, дедушка, мокли, мерзли, страдали… Поехали-ка на другой пункт, здесь, видно, переключились на хамсу…

Дед вывернулся из его объятий.

— Ладно тебе.

В разговор вмешался Костик:

— Рыбу-то вытащим, а гирь хватит?

— О, это полбеды! — воскликнул Игорь. — Поставим на весы вот ее с Валентиной, да еще братишку в придачу — специально вызвал для этого. Утянут!

Аля засмеялась, и глаза ее жарко блеснули.

«Ох, отца бы сюда! — подумал Павлик. — Неужто спит еще?»

Но будить его не было времени.

К белуге сбежались мальчишки с рыжим во главе. С визгом и воплями прыгали они через нее, норовили открыть пасть. Дед Тамон так гаркнул на них, что они поразбежались и наблюдали издали. Павлик важно похаживал возле белуги, расправлял затекшие от сидения ноги. Давно ль он был похож на них? А теперь? Что теперь у них общего?

Аля бегала вокруг белуги, качала головой: первый раз видела такую!

Явился на причал и Витька: руки в карманах, рубашка навыпуск. Скосил на белугу глаза, сплюнул сквозь зубы. Повернулся на каблуках к Тамону.

— Дура… Легко взяли?

— Где нет тебя, там все легко, — озлился Тамон, — помоги лучше выволакивать.

Витька независимо прошелся по причалу:

— У вас тут народища пропасть. Из столиц понаехало… К рыбе не пробьешься.

На рыбу в трех местах накинули петли и общими усилиями вытащили на причал, Витька не утерпел и тоже помог. Жабры рыбы еще ритмично двигались, хвост ходил по доскам. Белужка, придавленная ею ко дну лодки, казалась мальком.

Витька вытер руки об Игореву стеганку, пнул рыбину в раздувшееся брюхо:

— Икры-то килограммов пятнадцать будет. Один — за подмогу. Идет?

— Мало просишь, — сказала Аля, — беги за ведром.

Минут через пять появилась Валентина. Тут же оказался длинноногий ихтиолог Женя.

Вытащив из сумки метр, он расправил его и, суетясь, принялся измерять рыбину от острого рыла, чуть загнутого вверх, до хвоста. Потом подсчитал количество лучей в плавниках, заглянул в жаберную щель. И все записал в блокнотик.

Дед Тамон с Игорем стояли чуть в сторонке с серьезными лицами, точно не ими поймана белуга. А вокруг рыбы толклись рыбаки. Пришел и Унгаров, и Петр. Прибежала тетя Поля с засученными рукавами, покачала головой, поахала:

— Хоть кишман бы дали… Скоро будете вскрывать?

Причальщик Лаврен, низкорослый, с небольшим горбом, почесывал щеку и приговаривал:

— Все пустые приходили, а тут на тебе, привалило… Валь, сообщи немедля на рыбозавод, чтоб «Байкал» пораньше пришел… Икры одной сколько…

Тамон наконец не выдержал:

— Кончайте демонстрацию! Сколько ее солнцем печь будет… Уже уснула, поди… Выпущайте икру, хватит речей-докладов…

Валентина вздохнула — ее грудь распирала синее платьице — и нахмурилась.

— Валечка, позволь мне! — взмолилась Аля.

Старшая разрешила, и Аля бросилась в дверь пункта, вернулась с блестящим ножом и огромными оцинкованными чашками — вазами.

И тут на причал с визгом выкатились два рыжих щенка. Они резво подпрыгивали, на ходу хлопали друг друга лапками и весело взлаивали.

— Брысь! — крикнул Тит, высокий и сухопарый, с мертвыми блеклыми глазами и жилистой шеей. — Развели на пункту псарню, только убирай за ними! — Он затопал резиновыми сапожищами, замахал длинными, до колен, руками.

Щенки в испуге откатились к берегу. Аля склонилась над белугой. Дотронулась до ее брюха ножом, быстро провела вдоль, и в вазы, напирая и раздвигая створки брюха, полезла черная икра. Ее было очень много.

— Костик, еще вазу! — приказала Валентина.

Мимо проезжал на моторке Хомутов.

— Много икорки? — спросил он.

— Как у петуха! — крикнул Унгаров, не спускавший глаз с ножа.

Икра выпирала, лезла наружу, сбитая пластами, схваченными прозрачной пленкой. Потом из брюха горой вывалились внутренности. Тетя Поля оказалась тут как тут, с плетеной из чакана корзиной.

— Можно, Тамончик? — спросила она. — Приходи на жареное…

— Соглашайся, дед, — сказал Витька, — блат особый в ларьке иметь будешь, крем от загара в первую очередь получишь.

Все на причале покатились со смеху. Даже Павлик, больше других знавший о Витьке, не мог сдержать улыбку.

Дед Тамон махнул рукой:

— Бери. Только нам оставь трошки.

Витька встал на носки, покачался на каблуках туфель, шмыгнул носом и подмигнул Павлику:

— Полина, осторожней… Игорь в предынфарктном состоянии! Кишки бери, а сердце с печенкой не трогай…

Игорь переступил с ноги на ногу, прищурил светлые глаза:

— А тебе всю желчь бы отдали, да организм не примет: от собственной распирает…

— Ничего, — сказал Витька, засмеявшись. — С меня гривенник…

На причале получился затор. С моря, с Дуная, с кутов прибывали лодки с уловом. Они уже стояли в два ряда у причала: никто не принимал рыбу.

— Да кончайте вы, белугу не видели? — крикнул Тамон и взялся за огромный хвост. — Игорь, подсобь…

— А мыть кто