Юрий Рытхэу - Полярный круг

— Впервые на колымской земле? — учтиво спросил шофер.

— Так точно, — ответил Оле.

— В армии служил?

— Как догадался? — удивился Оле.

— На лбу, конечно, не написано, но нюх имею, — пояснил шофер. — А где проходила служба?

— В пограничном отряде.

— Понятно, — сказал шофер. — А в городе где будешь останавливаться?

— В гостинице.

— Номер заказал?

Оле кивнул.

Разумеется, никакого номера не было заказано. Но швейцар, увидев Оле, с готовностью загремел засовом и открыл дверь, задав короткий вопрос:

— На слет?

В ответ Оле только улыбнулся. Ему показалось очень смешным, но очень современным это слово — слет. И впрямь, как же иначе прилетают теперь люди на Север? Или вертолетом, или самолетом. Так что поневоле получается самый что ни на есть слет. И он тоже прилетел с Восточной Чукотки, с побережья Берингова пролива, на берег Охотского моря.

Из крохотного окошка высунулась рука с бланком, и невидимый женский голос произнес:

— Идите в тридцать седьмой номер на третьем этаже, а утром принесете заполненный бланк! Морока с этим слетом, — проворчала она вслед. — Летят и летят, даже ночью…

Оле с чемоданом поднялся по широкой лестнице. В коридоре с дивана встала заспанная женщина. Это была дежурная. Она показала тридцать седьмой номер.

Дверь не была заперта. Оле тихо вошел в номер, разделся, нырнул в постель и заснул мертвым сном.

Его разбудила легкая возня. Оле долго не открывал глаз: ощущение было такое, словно вернулось время детства, когда каждое пробуждение сулило что-то новое, необычное. А впереди такой огромный день, с утра до позднего вечера свободный от обязанностей, от работы.

Оле увидел перед собой широкое, темное, вычеканенное тундровыми ветрами лицо своего давнего знакомого из совхоза «Возрождение» Петра Тутына.

Тутын глянул на проснувшегося Оле, наморщил лоб, очерченный челкой коротко подстриженных волос, и спокойно сказал:

— Етти,[21] Оле!

— Какомэй![22] — только и сказал Оле, садясь на кровать.

Конечно, это было совсем не детское воспоминание: долгое ожидание в гостинице районного центра, противный сургучный вкус арабского напитка «Абу Симбел», визиты в больницу к Зине… Рождение Нади.

— Какомэй! — с удивлением повторил Тутын. — А ты совсем не изменился.

— Ты тоже хорошо сохранился, — отозвался Оле.

— Тундра, — многозначительно произнес Тутын. — Она хранит и любит своих сыновей.

Петр Тутын, делегат слета оленеводов-механизаторов, в десять часов должен был явиться во Дворец профсоюзов на первое заседание.

Завтракать пошли в ресторан на первом этаже, где для участников слета были накрыты столы, потом Оле проводил Тутына на заседание. Они медленно поднимались по главной улице Магадана, шагая по фигурным бетонным плитам тротуара. Между тротуаром и проезжей частью пролегала зеленая полоса — густая трава и ряд лиственниц, уже покрытых нежными зелеными иголками. Зеленая полоса ограждалась узорным чугунным бордюром. Дома беспрерывной чередой шли вверх по улице, к виднеющейся вдали телевизионной вышке.

Дворец профсоюзов и впрямь выглядел настоящим дворцом. По обе стороны широких дверей на щитах пестрели афиши кинофильмов и спектаклей гастролирующего ансамбля цыган Коми АССР.

Здесь Оле попрощался с Тутыном и зашагал дальше вверх, мимо универмага с огромными витринами, в которых отражался убегающий вниз город. Улица не кончалась тупиком у телевизионной вышки, как ожидал Оле. Площадь как бы вбирала в себя или, точнее сказать, испускала лучи-улицы, одна из которых шла к сияющему за кварталами новых домов водному пространству. На рейде виднелись корабли.

Оле пошел по этой улице. Море невольно притягивало его.

С первого шага, с той минуты, как он вышел на улицу Магадана, Оле не переставал думать о том, что напишет Наде.

В большое окно книжного магазина он увидел прилавок с канцелярскими товарами.

Оле выбрал себе несколько шариковых авторучек, большой блокнот с линованными страницами. Затем внимательно осмотрел стенд «Книги о Магаданской области». Большинство из них имелось в его личной библиотеке в Еппыне. Он взял книгу, которая называлась «Запах вара». Автор был изображен на первой странице — молодой улыбающийся человек в очках, без шапки, но в пальто с меховым воротником. Видно, фотографировался в комнате, куда только что вошел с улицы.

Со стороны порта, поднимая пыль, медленно ползли вереницы грузовых автомашин. Становилось жарко даже в одном шерстяном костюме и рубашке.

Оле повернул обратно и увидел такси.

Высунулся шофер:

— Подвезти, земляк?

Оле с чувством облегчения уселся в машину. Устал.

— Куда везти? — спросил шофер.

— А в музей! — неожиданно для себя сказал Оле. Он только что видел большую книгу в выцветшей обложке на стенде «Книги о Магаданской области», которая называлась «Труды Магаданского областного краеведческого музея».

— В музей! — повторил Оле. — Я еще никогда не бывал в музее!

— Да что вы говорите! — улыбнулся шофер. — В таком случае это дело надо поправить.

Оле отметил про себя, что самые общительные и веселые люди в Магадане — шоферы такси.

Музей внешне сильно разочаровал Оле. Ему даже поначалу показалось, что он не туда попал. Но на стене покосившегося длинного барака, сложенного из потрескавшихся я многократно крашенных бревен, красовалась вывеска: «Министерство культуры РСФСР. Магаданский областной краеведческий музей».

Оле вошел внутрь.

— Заходите, товарищ, — сказал ему вынырнувший из темноты служитель — невысокий прихрамывающий мужчина, похожий на Арона Калю. Это сразу же вызвало неприязнь, но Оле постарался подавить ее.

— Вы со слета? — учтиво спросил человек.

— Я один, — ответил Оле. — Я никогда раньше не был в музее и вот пришел первый раз.

— Ну что ж, — спокойно и так же вежливо произнес музейный человек, — тогда пройдемте… Начнем с доисторического зала.

Часа три провел Оле в музее. Прощался он с музейным человеком как с другом.

— Семен Иванович Волинов, — представился тот, — заходите, всегда будем рады.

В гостиницу Оле нашел дорогу, ориентируясь по телевизионной вышке.

Обедал он в том же ресторане, где и завтракал. Сидел за столом, накрытым белой скатертью, на котором уже стояли хлеб и целая батарея пивных бутылок. Оле не приходилось пробовать пива. Но он читал и слышал, да, слышал в районном центре, как кто-то из начальства говорил, что пиво отвлекает людей от алкоголизма. Поэтому в райцентре вместо давно запланированного Дома культуры срочно начали строительство пивзавода. Оле взял бутылку и принялся рассматривать этикетку. Напиток был изготовлен на Магаданском пивзаводе, и, судя по тому, как активно пили его посетители ресторана, Оле решил, что все они стали на путь отказа от алкоголя. Подошла официантка и открыла бутылку.

Оле осторожно налил пенящийся напиток в стакан. Ему не понравилась пена. Она была похожа на желтую опушку лагуны после сильного ветра. В той лагунной пене собиралась вся грязь, вся ржавчина от старых бочек, наваленных на мелководье. Пена не оседала. Оле подождал, поднес стакан ко рту и отставил.

Между тем люди пили пиво с явным наслаждением. «В конце концов и водка-то на вкус — не сгущенное молоко», — подумал Оле и сделал решительный глоток. Ему пришлось напрячься, чтобы содержимое не оказалось в лучшем случае снова в стакане. Средство, которым отвлекали людей от алкоголя, на вкус было не менее отвратительным, чем его запах.

Зато в остальном обед был вкусен. Особенно куриная котлета с косточкой, завернутой почему-то в бумажку. Косточка на поверку оказалась просто воткнутой в котлету, и, как установил Оле, хорошо знающий анатомию птиц и морских животных, она была совсем не птичья… Но не в этом дело. Внутри молотого мяса, слепленного в котлету, помещались плавающие в растопленном масле куски яйца и сала. Обед завершился тремя стаканами чая. Чай, правда, был слабоват, но все же он не затмил великолепия первого отпускного обеда Оле.

Рассчитавшись и несколько удивившись внушительности счета, Оле подумал, что и обед стоит того, чтобы написать о нем Наде.

В комнате было убрано, и ветер шевелил легкую занавеску на окне.

Оле уселся за письменный стол, достал блокнот, попробовал несколько авторучек, выбрал ту, которая писала легко и ровно, и принялся:

«Дорогая Надя!

Ну вот я в Магадане. Самолет ЯК-40 — это гордость Аэрофлота. Там белые мягкие кресла и красивая сопровождающая девушка — стюардесса называется. Когда мы прилетели в Магадан, она скомандовала: «Сидите спокойно, пока вас не позовут…»