Долгая дорога до Грейсленда - Кристен Мей Чейз
– Смотри, Грейс! – радостно показала мама на огромный видавший виды кабриолет фиолетового цвета.
– Мы что, поедем на этом?!
– Он ФИОЛЕТОВЫЙ! – пропела она. – Представляешь, как нам повезло? Какая-то дама заказала его на свадьбу, но невеста передумала. И теперь он наш!
Я чуть не расхохоталась, но потом подумала, что теперь мама всю дорогу будет бороться с лезущими в лицо волосами от парика, а я должна буду прятаться от солнца, надев шляпу и солнцезащитные очки. Ни одному нормальному человеку не нравится, когда ветер постоянно дует в лицо. Обычно, когда мои клиенты взахлеб расписывали мне прелести езды на кабриолетах, я лишь качала головой, не желая их расстраивать: разве может быть безопасной и комфортной езда в машине без крыши?!
– Мы ни за что на свете не поедем через Техас на этом динозавре на колесах. К тому же стоит, наверное, целое состояние.
Мама была явно шокирована моими словами.
– Я в жизни не видела ничего красивее. За исключением только…
– Да, да, за исключением Элвиса. Но путешествовать на таком?!
– Да ты только посмотри. – Мама подбежала к автомобилю, запрыгнула на водительское сиденье и завла двигатель, автомобиль взревел… Я с неохотой последовала за ней.
– Здесь даже моя радиостанция есть!
В ответ я лишь грустно улыбнулась: в машине зазвучали мамины любимые песни в исполнении Элвиса, коллекцию которых я собрала и закачала на ее телефон. Объяснять, что такое Spotify или откуда Алекса столько знает про мамины вкусы, не имело смысла.
Мама прибавила громкость, включив какую-то старую песню, которую я никогда не слышала, и начала раскачиваться в такт музыке.
– Мам, сбавь обороты. У нас впереди долгая поездка.
– О, Грейс, именно так я все себе и представляла! – Она закинула голову и вытянула в стороны руки. – Только, пожалуйста, не будь занудой.
Ну, конечно, старушка Грейс – зануда и ханжа! Что плохого в том, чтобы придерживаться правил? Можно подумать, я не умею веселиться!
– Это я зануда? Нарррываетесь, мадам, – сказала я, передразнивая мамин выговор.
– А что, разве не так? Мы еще не выехали из Эль-Пасо, а ты небось уже прикинула, куда отлетит твоя голова, попади мы в аварию.
Увы, она не сильно ошибалась: перед моим мысленным взором действительно пронеслось несколько ужасающих видений.
– Ладно. Пусть будет по-твоему.
– Отлично, цыпленок-трусишка, – пошутила мама, но ее слова задели.
– Не стану даже отвечать на такое, – сказала я и закудахтала. Мама засмеялась. Все правильно: если не можешь переспорить противника, посмейся вместе с ним. Над собой! – Кстати, как ты собираешься за это платить?
– Это же мой день рождения! Самый достойный повод девушке сорить деньгами. Разве не так?
Для мамы, которая уже много лет жила на папину военную пенсию и социальное пособие, это были большие траты. Мне ли не знать, когда я сама платила за нее налоги? Она не бедствовала, но ее бюджет явно не предусматривал расходы на раритетный автомобиль. Но не буду занудой! Ее поездка, ее деньги. Пусть делает, что хочет. Когда тебе за сорок, становишься более сговорчивой и… сентиментальной.
– Ладно, именинница. Давай сюда ключи от твоей старой, верной колымаги, отгоним ее домой.
Мама порылась в сумке и бросила в окно внушительную связку ключей.
– Постарайся не отставать! – крикнула она мне вслед, пока я шла к машине.
Я с трудом втиснулась на переднее сиденье и сразу ощутила себя, как в кресле гинеколога, с задранными выше головы ногами.
Мама газанула и одновременно нажала на клаксон. К ее полному восторгу, он сыграл мелодию из пяти нот. Я догнала ее, и мы поехали караваном по дороге. В эти несколько минут до маминого дома мне хотелось насладиться тишиной и покоем. Правда, бухгалтер внутри меня все время беспокойно ворочался, гадая, как мама собирается платить за этого монстра.
Рев мотора был не более чем показухой: при всем старании кабриолет с трудом разгонялся до пятнадцати километров в час. Следуя за мамой, я смотрела на выглядывающую из-за спинки копну волос и задавалась вопросом, как же я не заметила, что мама постарела. В моем сознании ей по-прежнему было под пятьдесят. Ее голос ничуть не изменился, а видимся мы редко. Вот я и забыла, что она пенсионерка со стажем.
Свое возвращение в «Палисейдс» мама превратила в настоящее шоу: остановилась рядом с охранником, чтобы он мог заглянуть и осмотреть машину. После того как он махнул ей рукой, давая разрешение на проезд (все по-взрослому!), она поплыла к своему дому, приветствуя всех, кто попадался по пути. Пришлось посигналить. Пусть меня опять назовут занудой, но мне хотелось отправиться в путь до наступления темноты.
Мама поставила кабриолет на свое обычное парковочное место, а я выбрала укромное местечко подальше от основного проезда – чтобы никто в наше отсутствие случайно не задел ее машину. Мама помчалась в дом, как будто внутри случился пожар и ей нужно спасать оставшиеся ценности. Воспользовавшись ее отсутствием, я смогла не спеша разглядеть наше средство передвижения. Ни USB, ни подставки для телефона я не нашла. Смогу ли я на шоссе разогнаться до девяноста километров в час? Проверила, поднимается ли крыша. Поняла, что лучше не трогать…
Мама выскочила из двери: одной рукой катила мой чемодан, другой волочила по земле свой.
– Мам, подожди секундочку. Давай помогу! – Куда там! Я лишь беспомощно наблюдала, как ее чемодан открылся и все вещи вывалились на тротуар.
Мама рухнула на колени и начала запихивать парики, одежду и обувь обратно.
Когда я подбежала, она лишь досадливо отмахнулась:
– Я сама справлюсь, Грейс. САМА! – при этом голос ее предательски сорвался. Пришлось отступить и со стороны наблюдать, как она грудой сваливает вещи и с трудом опускает крышку.
– Мама, постой, ты опять не закрыла до конца, – пришлось вмешаться и аккуратно защелкнуть замки.
Она вздохнула и, тяжело опираясь на мое плечо, поднялась с земли. Затем промолвила:
– Ты такая ловкая, Грейси. Я никогда не могу справиться с этими чертовыми защелками. Подожди здесь еще минутку. Мне нужно кое-что проверить перед отъездом.
Я поднялась на ноги, отряхнула колени и уже собиралась закрыть багажник, когда мой взгляд снова упал на чемодан. Вспомнила, когда в последний раз его видела… Крепко прижав к себе чемодан (словно он был битком набит деньгами), мама вбежала в дом; а затем, не замечая меня, спотыкаясь, поднялась по лестнице. Я тогда была еще подростком, потому что, став старше, научилась проводить дома как можно меньше времени и избегать подобных сцен. Наверху раздался грохот открывающихся ящиков, топот ног, жужжание фена…. Банки и флакончики звенели на все лады, как церковные колокола. А потом наступила тишина.
Я затаилась и ждала, когда мама спустится. Вместо этого раздался глухой, но громкий стук, услышав который я сорвалась с места и побежала наверх, перепрыгивая через ступеньки. Больно ударившись об угол, влетела в ее комнату и… чуть не упала, споткнувшись об открытый зеленый чемодан с наваленными на него вещами. Комната выглядела так, словно ее вывернул наизнанку неосторожный и решительный вор: каждый ящик был выдвинут, все дверцы открыты. Одежда валялась повсюду, обувь была хаотично разбросана по комнате. Мама, сгорбившись, сидела на кровати в ворохе непонятых предметов и громко рыдала. Она не произнесла ни слова, да этого и не требовалось.
– Ты не посмеешь! – закричала я. – Хотя почему же! Кого я обманываю? Еще как посмеешь.
Мама даже глаз не подняла.
Казалось, что она не могла даже пошевелиться. Такой она была во время наших ссор – как в ступоре, – пока я истошно орала, распаляясь все больше и больше. Все обычно заканчивалось моими упреками в том, что она плохая мать, и со словами «ненавижу тебя» я закрывалась у себя в комнате и врубала на полную громкость музыку – чтобы заглушить собственные рыдания.
Я была свидетельницей ссор между родителями, сеансов оскорблений, которые устраивал мой отец… Меня он предпочитал наказывать ремнем, причем старался сделать это побольнее – по открытым участкам тела. Этому архаичному и весьма жестокому наказанию я подвергалась за любые, даже
