Сочувствую, что вы так чувствуете - Ребекка Уэйт
– Она наверняка дома, – говорит мать.
Они ждут, и Элис ловит себя на том, что она стоит затаив дыхание. Она медленно выдыхает. Дверь все не открывается. Наверное, Кристина видела их в окно. Ну конечно, она им не откроет. На Элис давит разочарование, и она чувствует себя дурочкой: с чего она вообще вообразила, что мать так легко решит их проблемы, что если вдруг в дело вмешается «взрослый», это что-то изменит?
Элис собирается предложить махнуть на все рукой и возвращаться домой, но тут же вздрагивает от крика матери.
– Кристина! – кричит мать. – Я знаю, что ты дома! Мы все равно не уйдем, поэтому прятаться без толку!
– Мама! – в ужасе одергивает ее Элис.
– Что?
– Мы же не будем… – Увидев лицо матери, она осекается и, запинаясь, добавляет: – Я надеялась, она откроет дверь.
– Очень наивно с твоей стороны, – говорит мать, – здесь явно требуется больше напора. – Мать снова берется за молоточек и опять кричит, еще громче: – Неужто ты и впрямь вздумала не пускать моих детей на похороны их отца?
– Тебя все соседи услышат, – протестует Элис.
Нахмурившись, мать глядит на нее, словно говоря: именно этого я и добиваюсь.
– Кристина! – не унимается она.
– Давай уйдем, – просит Элис.
Но мать лишь отходит в сторону, вглядывается в окно и стучит по стеклу, хотя Элис видит, что в комнате никого нет.
– Мы не уйдем! – кричит мать, прильнув к стеклу.
– Мама, – умоляет Элис, – вряд ли ты так чего-то добьешься.
Она живо представляет лица соседей в окнах близлежащих домов, но ужас мешает ей поднять голову и посмотреть. Как же так вышло? Ведь скандал как возможная мера и не обсуждался.
– Мама, без толку, – говорит Элис, – она не откроет.
– Откроет. – Мать возвращается к двери и снова принимается колотить молоточком. – Мне плевать, что ты будешь делать дальше, – орет она, – но не пускать моих детей на похороны их собственного отца не смей!
Неожиданно окно у них над головой распахивается и из него выглядывает Кристина. Она в ярости – ни следа от элегантной манеры держаться, запомнившейся Элис.
– Я сейчас полицию вызову, – шипит Кристина, – немедленно убирайтесь. Вы мне ребенка испугали, вы преследуете меня! Это противозаконные действия!
На мать эти угрозы впечатления не производят.
– Будь так любезна, звони, – говорит она на удивление спокойно, словно несколько секунд назад и не вопила, – с удовольствием расскажу полиции, почему мы здесь.
– Говори что хочешь! – отвечает Кристина. – Ты нарушаешь границы частной собственности и угрожаешь мне!
– А уж твои соседи наверняка придут в восторг от этого цирка, – добавляет мать.
– О господи! – восклицает Кристина. – Да ты просто больная.
Ее голова скрывается в комнате, а окно захлопывается. Однако спустя минуту дверь распахивается и они оказываются лицом к лицу с Кристиной. Элис она запомнилась не такой бледной. На руках она держит младенца, крупного и пухлого, со светлыми кудряшками. Мальчуган сосредоточенно наблюдает за гостьями. Элис вглядывается в малыша и думает, что он похож на отца. Сейчас, когда мальчик подрос, сходство вполне очевидное. Он пускает слюни и, пока Элис смотрит на него, успевает надуть маленький пузырь.
Мать и Кристина злобно пялятся друг на друга.
– Вы доставляете неудобства мне и позоритесь сами. Я оплакиваю смерть мужа. Чего вам надо?
– Ты знаешь, чего мне надо, – отвечает мать, – мне надо знать, где и во сколько состоятся похороны Пола, чтобы мои дети попрощались со своим отцом.
– Никакие они не дети, – огрызается Кристина, – и я им не мешаю. Мне было некогда – дел много. Как ты помнишь, я овдовела.
– А они осиротели.
– Я же их не держу, пускай приходят, – заявляет Кристина, – я и сама собиралась их позвать.
– Вот и прекрасно. Где и когда?
Кристина, чуть поколебавшись, выдавливает:
– Завтра. Крематорий в Мортлейке. В одиннадцать часов.
– Благодарю.
Кристина с отвращением качает головой и захлопывает дверь. Элис наблюдает, как исчезает за дверью и лицо Августа. Когда они идут по тропинке к дороге, мать говорит:
– Я думала, что она красивее. Какая-то она тощая, да?
Кристине они не доверяют, поэтому звонят в крематорий и, к своему удивлению, убеждаются, что она не соврала.
– Так ведь соври она – и мама бы опять к ней наведалась, – усмехается Ханна.
Рассказ Элис об их утренней поездке явно ее позабавил, и Элис раздосадована, потому что сама она сильно перенервничала.
Ехать на похороны вместе с ними мать неожиданно отказывается.
– Не вижу в этом необходимости, – говорит она, – мы давно развелись. К тому же я не хочу все еще сильнее усложнять.
Элис такой поворот кажется неожиданным, но она не спорит.
На следующий день Элис приезжает в Мортлейк пораньше. Крематорий совсем рядом с Темзой, поэтому, дожидаясь остальных, она садится на скамейку, лицом к реке и спиной к парковке. Утро ясное и погожее, и Элис смущенно отмечает, что у нее хорошее настроение и что она с нетерпением ждет встречи с Ханной и Майклом.
Элис строго напоминает себе, что все они приехали сюда на похороны отца и что вскоре им придется встретиться с Кристиной. И все же ее не покидает ощущение, будто это понарошку. Наверное, думает она, все было бы иначе, если бы они увидели тело отца и если бы в последние годы отец принимал более непосредственное участие в их жизни. А сейчас осознать факт его смерти крайне непросто. «Мой отец умер», – говорит себе Элис пробы ради. Эти слова вызывают намного меньше чувств, чем она ожидала.
Ханна с Дэном приезжают первыми – странно, учитывая хваленую пунктуальность Майкла. Дэн обнимает Элис и спрашивает:
– Ты как?
– Все хорошо, – улыбается Элис.
Дэн, обаятельный и веселый, ей нравится. Офис у него всего в двух шагах от ее работы, но Элис пока только однажды столкнулась с Дэном. Она как раз шла в кафе взять себе сэндвич на обед (по пятницам она себя баловала). Элис смущенно похлопала его по локтю, и Дэн, увидев ее, искренне обрадовался, чем немало польстил Элис. Рядом с ним Элис словно приобщается к шикарной жизни. Интересно, Ханна ощущает то же самое? Впрочем, Ханне и так шика не занимать.
Сегодня Ханна в черных джинсах и черной куртке с капюшоном, который она, несмотря на синее небо, накинула на голову. Под курткой у нее черный свитер. На Дэне темно-серые джинсы, светло-серая рубашка и куртка-бомбер. Элис с сомнением окидывает их взглядом. Сама она надела плотный черный сарафан поверх кремовой водолазки и теперь сомневается, что хоть один из них выглядит пристойно. На миг она жалеет, что рядом нет матери. Но потом Элис замечает Майкла. В темном костюме и черном шерстяном пальто он смотрится
