Сочувствую, что вы так чувствуете - Ребекка Уэйт
– Вероятнее всего, это он, – мягко говорит мать.
– Да, – поддерживает ее Ханна, – он умер.
Майкл упрямится, а вот Элис склонна согласиться с ними. Место происшествия находится неподалеку от папиной работы, возраст примерно правильный, и, разумеется, Кристина, пускай после рождения ребенка и вычеркнувшая их из жизни, едва ли стала бы придумывать такую историю. К тому же с чего вдруг отцу выключать телефон? «Бритва Оккама», – мрачно думает Элис.
– Но как мы смиримся с его смертью, если не увидим тела? – спрашивает она вслух.
– В таком случае воображение нам в помощь, – отвечает Ханна.
На следующий день, так и не дозвонившись до Кристины, они звонят в больничный морг, расположенный ближе всего к отцовской работе, и не ошибаются. Майкл звонит из гостиной в доме матери, Ханна и Элис топчутся у него за спиной, а мать заваривает на кухне чай. Она сама вызвалась позвонить в морг, однако Майкл считает это своей обязанностью.
– Спасибо, мама, но я привык улаживать по телефону всякие важные вопросы, – заявляет он, отчего Ханна так закатывает глаза, что Элис пугается – вдруг они выскочат из орбит.
Пока Майкла переключают с одного сотрудника на другого, они трое смиряются с тем, что отец действительно мертв и что никакая сила мысли не превратит этот факт в скверную шутку Кристины. Тело отца увезли из больничного морга и передали ритуальному агенту. Какому именно? Сотрудник на другом конце либо не знает, либо не желает говорить.
Они встревожены: вдруг Кристина проведет похороны без них или, возможно, уже провела?
– Нет, это невозможно, – говорит Майкл, – так ни один нормальный человек не поступил бы.
– Нормальный – нет, – соглашается Ханна, – но эта женщина чокнутая.
– Просто мы друг друга недопоняли, – предполагает Элис. Она уже долго над этим размышляет. – И не исключено, что у нее с телефоном что-то не так, она наших звонков просто не слышит. К тому же она только что мужа потеряла. Возможно, у нее сознание помутилось.
– Элис, – перебивает ее Ханна, – не будь такой…
– Какой?
– Такой классической Элис. В кои-то веки взгляни правде в глаза, не подменяй правду тем, чего тебе хотелось бы.
Слова обидные, но им сейчас всем тяжело.
– Завещание, – внезапно говорит Ханна, – как по-вашему, это из-за завещания? Она захапала все и не хочет, чтобы мы опротестовали его.
– Сомневаюсь, что у нас получится его опротестовать, – возражает Майкл, – разве что там есть основания считать его юридически недействительным.
– Давайте в полицию позвоним, – предлагает Элис.
Ханна вскидывает брови:
– И что они сделают? Арестуют Кристину и заставят ее позвать нас на похороны?
Вообще-то именно на это Элис и надеялась – правда, Ханне не признается.
– Можно обратиться в отдел записи завещательных актов, – говорит Майкл, и все поворачиваются к нему. – Проверить, является ли Кристина душеприказчиком. И подавала ли заявление о вступлении завещания в силу. Так мы узнаем, существует ли вообще завещание.
– А не лучше сперва с похоронами разобраться? – спрашивает Элис.
– Но пока мы в этом не особенно преуспели, верно? – бросает Майкл.
Элис тянет заплакать, но она сдерживается и говорит:
– Может, стоит съездить к ней? Прямо домой зайти? И увидеться с ней лично – возможно, это все изменит. Наверняка мы просто чего-то недопоняли. А если нет, мы бы… ну, воззвали бы к ее человечности.
Ханна фыркает.
– Ты правда считаешь, – говорит Майкл, – что она откроет нам дверь?
– Ну да.
– Не откроет, – возражает Ханна, – это бессмысленно. Тут ничего не поделаешь.
Прежде Элис еще ни разу не видела сестру такой расстроенной, разве что во времена самой тяжелой депрессии, когда Ханна все равно была сама не своя.
Именно в этот момент в гостиную входит мать. Элис подозревает, что та все время подслушивала под дверью.
– По-моему, это слишком далеко зашло, – говорит мать.
На следующий день мать едет к Кристине. Ханне с Майклом с работы отпроситься сложно, поэтому единственным свидетелем становится Элис – она не сомневается, что муниципальный совет Ламбета некоторое время (возможно, неопределенное) вполне обойдется без нее. Вот Элис и берет отгул, сославшись на семейные обстоятельства. Такой предлог отчего-то кажется Элис вымышленным, хотя на самом деле в нем нет ни доли выдумки. На работе она о смерти отца не рассказывала.
Мать ни разу не бывала в отцовском доме в Барнсе, и когда они останавливаются перед ним, Элис замечает, что мать ошарашена его размерами и шикарностью. Впрочем, об этом мать не говорит ни слова. Она лишь поправляет ремешок сумки и роняет:
– Ну что ж, – после чего шагает по дорожке. Элис спешит следом.
Возле двери мать тем не менее не сразу берется за молоточек – это Элис удивляет, особенно учитывая решительность, с которой мать подошла к дому. Миг они мешкают – парочка незваных гостей, готовящихся к схватке. Прямо как судебные приставы, думает Элис. Или свидетели Иеговы. Интересно, видела ли их Кристина из окна? И наблюдает ли за ними прямо сейчас?
– Как думаешь, она… – тихо говорит Элис.
– Что?
«Хорошо нас примет», – собирается было сказать Элис, но понимает, что прозвучит это глупо.
– Не знаю, – говорит она. – Надеюсь, не получится неудобно.
– Мы приехали лишь спросить про похороны, – с достоинством произносит мать, словно никогда в жизни не попадала впросак, – только и всего. – Она берется за молоточек.
Собравшись с духом, Элис готовится к тому моменту, когда увидит Кристину. Как странно – сейчас мать впервые лицом к лицу столкнется со второй женой отца. А в Элис, если уж по правде, зародился страх перед Кристиной, несмотря на то, что она давно не видела ее лично. К младенцу Кристина их не пускала, и они с Ханной видели своего маленького брата только раз, когда отец взял его с собой на прогулку по Уимблдонскому лугу. Тогда Августу было всего несколько месяцев и он все время спал в коляске. Элис обжигает обида за эту холодную отстраненность Кристины по отношению к ним. Причем происходило это с молчаливого согласия отца.
Непривычно думать, что совсем рядом находится человек, который питает такую неприязнь к тебе и твоим близким. Ведь ни Элис, ни ее брат с сестрой ничего плохого Кристине не сделали. Причин ненавидеть их у нее нет. («В мире есть просто отвратительные люди, – убеждала Ханна – впрочем, неубедительно, – их с первого взгляда видать».)
Никто не отвечает, и мать снова стучит. На этот раз откуда-то из недр дома
