Гумус - Гаспар Кёниг
Операция началась. Около двадцати повстанцев открыли огонь, прячась за статуями и деревьями, а снайперы поползли на позиции. Рой дронов пролетел над фонтаном, задержался около Артура и его товарищей, которые тщетно пытались сбить хоть парочку, и продолжил свой путь над Люксембургским садом. Понемногу звуки боя стихли. Артур воспользовался этой краткой передышкой, чтобы проверить, как обстоят дела у других групп. Елисейский дворец удалось взять без боя, но президента так и не нашли. Возможно, он сбежал по одному из туннелей, о которых ходили слухи. Военный губернатор Парижа сдался, но никто до конца не понимал ни его роли, ни смысла его поимки. Министерство экологии пылало. Что касается товарищей, оказавшихся в ловушке на улице Гренель, они сложили оружие и позволили задержать себя.
В целом Артур мог поздравить себя с довольно быстрыми и неожиданными успехами. В то же время он чувствовал некоторую неуверенность. «Что дальше?» – спрашивал он себя. Справившись с миссией по захвату важных объектов, повстанцы вернулись к своим привычкам бывалых забастовщиков: бродили по столице, резали шины автомобилей и разбивали неоновые вывески.
– Скажите всем, чтобы шли к Люксембургскому саду. Битва здесь.
Артур приказал стрелкам дождаться товарищей, рассчитывая вместе начать контратаку. Вездесущие беспилотники продолжали носиться туда-сюда, замечая всякое казавшееся надежным укрытие. Невдалеке старушка, выгуливающая таксу, медленно пересекала сад, не обращая внимания на валяющиеся повсюду трупы. Некоторые привычки сильнее страха. Артур услышал звонок своего мобильного: увы, связь, видимо, восстановили. Он быстро пролистал новости. Президент обратился к нации из своего бункера (где им неплохо удалось воссоздать обстановку Елисейского дворца: один только письменный стол эпохи Людовика XV прекрасно иллюстрировал нерушимость власти). В своей речи глава государства осудил обагренную кровью попытку свергнуть режим, объявил, что Французская республика находится в опасности, и заверил, что Сенат, «бьющееся сердце нашей демократии», будет обороняться «любой ценой». Артур устало поморщился. Ему не нравился навязываемый ему образ обычного террориста. Он сражался за идеалы куда более высокие, чем республика и демократия. История докажет его правоту. «Поэтому я решил, – заключил президент, – в соответствии с полномочиями, предоставленными мне нашей Конституцией, объявить в Париже осадное положение». Артур прекрасно понимал значение этого пункта, никогда ранее не применявшегося в Пятой республике: полиция передает свои функции военным, и для подавления восстания привлекается армия. Максимум через час Люксембургский сад будет окружен войсками. Время поджимало.
Через несколько минут со стороны улицы началось движение. Но вместо ожидаемого Артуром подкрепления в сад въезжали бронированные машины противника. Два больших новеньких скарабея. Они продвигались неторопливо, уверенные в своей несокрушимости. На их крышах не было пушек, зато имелись управляемые изнутри гранатомет и пулемет. Летевшие в их сторону пули застревали в металлической обшивке и отскакивали от окон. Понимая, что дело не терпит отлагательств, повстанцы, не дожидаясь приказа Артура, принялись отстреливать засевших на крыше Сената снайперов, и некоторые из них с глухим стуком упали на гравий. Остальные успели скрыться.
– В атаку?
Артур покачал головой.
– Не стоит делать это сейчас, – решил он.
– Чем дольше мы будем ждать, тем лучше они подготовятся.
– Сначала нужно уничтожить бронемашины.
– А у нас есть гранатомет?
– Нет. Мы хотели купить парочку, но почему-то не сделали этого.
– Как глупо.
Руководство Extinction Revolution готовилось к этому дню максимально тщательно, но отсутствие военного опыта давало о себе знать. В условиях боя недочеты плана становились роковыми ошибками.
– Я пойду, – вдруг предложила Арлетт.
Все опустили глаза. Это была самоубийственная миссия. Арлетт схватила две ручные гранаты.
– Нужно дернуть за…
– Я знаю, как ими пользоваться, – сухо оборвала она.
«Этим-то и хороши троцкисты», – подумал Артур. Должен ли он произнести что-нибудь воодушевляющее? Ничего не приходило на ум, и смертница ушла, ни с кем не попрощавшись и извергая ругательства в адрес бездарных организаторов всей этой революции. Эта женщина была способна на геройство, но не умела быть любезной с товарищами.
Легко перебегая от дерева к дереву, Арлетт укрылась за большой цветочной кадкой в двадцати метрах от бронетехники. Прозвучало несколько выстрелов, но никто не понимал, откуда они исходили и куда были направлены. Единственное, что было ясно, – обе стороны стреляли на поражение.
Пулемет одной из бронемашин развернулся в сторону Арлетт. Вероятно, ее обнаружили. Этот аппарат без наводчика, это оружие без солдата, казалось, обладало собственной волей, несгибаемой и пугающей. Одно дело, когда в тебя стреляет враг, который будет отвечать за это до конца жизни, другое – когда ты на прицеле у анонимного устройства, доводящего до предела аморальность всякого убийства.
Арлетт вскочила на ноги с боевым кличем – клоунесса, восхитительная и нелепая одновременно. Пулемет уставился на нее. Прошла секунда или две, прежде чем он выстрелил. Человеческая нерешительность? Сбой в работе компьютера? Ошибка алгоритма? Никто никогда не узнает. Эта задержка стала фатальной для бронемашин. Арлетт удалось подобраться достаточно близко и бросить обе гранаты им под колеса. Не успела она упасть, изрешеченная пулями, как раздался двойной взрыв. В тот же момент послышались крики с наружной стороны сада. Это прибывали повстанцы из других групп. Артур надеялся, что их будет больше, но лишь нескольким сотням удалось обойти баррикады или прорваться сквозь них. Дым заполнил пространство перед Сенатом, закрыв обзор снайперам. Схватив спутниковый телефон, Артур приказал начать наступление. Сейчас или никогда. Оказавшись в лабиринте коридоров и кабинетов Сената, они смогут изменить соотношение сил в свою пользу.
– Вперед! – крикнул он, выпрямляясь.
Повстанцы устремились за ним отовсюду. Перепрыгнув через невысокие ограждения, они добрались до стеклянных дверей и без труда распахнули их. В вестибюле их поджидало около пятидесяти спецназовцев, вооруженных до зубов. Бойня началась. Оружие повстанцев, найденное где придется, выглядело игрушечным по сравнению с арсеналом спецподразделений, но бойцы Артура продолжали наступать, попадая в стену огня и падая замертво один за другим. Тех, кому все-таки удалось проникнуть в здание, быстро обезвредили засевшие в засаде полицейские. Кровь заливала мраморные плиты пола. В воздухе стоял резкий запах развороченных внутренностей. Артур, раненный в плечо, укрылся за каменной колоннадой. Он хотел отдать приказ об отступлении, но его уже никто не слышал. Жажда смерти охватила озверевшую толпу.
Артур понял, что надежды нет. Он медленно отступал, двигаясь навстречу последним бойцам, которые все еще рвались в бесславную пустоту. Он потрогал плечо – пуля лишь задела его. Он уходил шатаясь, не обращая внимания ни на стрельбу, ни на крики. На душе было грустно и гадко. Он увидел
