Беглец пересекает свой след - Аксель Сандемусе
Ровно через неделю я стал предателем. Затем последовали три слепых года, в течение которых я жил как сомнамбула, пытался забыться и сделал это, стал выдающимся человеком и вынашивал мысль о том, чтобы взойти на кафедру. Но под моей забывчивостью скрывалось настоящее злодейство, и в этот период я совершал нечестивые поступки, предавал маленьких девочек элегической ложью и был очарователен, о, так очарователен! Затем произошел взрыв. То ли от перегрузки взрывчатки, то ли еще от чего. А остальное — великое междуцарствие.
СМЕРТЬ И РАССТОЯНИЕ
Я считаю само собой разумеющимся, что Джон хотел Еву, потому что видел, что я влюблен в нее, хотя возможно, что он хотел ее ради нее самой…
Видите ли, я был полон яростной и пылкой любви к этой девушке, и я часто задавался вопросом, мог бы я продолжать любить ее, если бы между нами не произошли такие бурные события. Бесчисленные письма я писал ей, чтобы потом сжечь их при свете следующего дня. Естественно, о том, чтобы отправить ей письмо, не могло быть и речи; к тому же ее фамилию я так и не узнал. Но интересно, если бы несколько лет назад, когда я оказался в окрестностях Мизери-Харбор, мои мысли вполовину меньше были о нем, чем о ней? Я не могу сказать. Но я знаю, что за почти семнадцать лет Ева утвердилась в моих отношениях с Джоном таким образом, что не поддается анализу. Когда в муках кошмара я чувствовал его свинцовую тяжесть на себе, я всегда кричал о своих страданиях именно ей. Или я мечтал о долгих прогулках с моим хорошим другом Джоном, который совершенно не знал, что Ева лежит убитая далеко-далеко в Мизери-Харбор.
Я был изгнан из Рая. Так оно и было. Бог мальчика Эрос, высокий, теплый и чувствующий, столкнувшись со смертью и расстоянием, испытал чувство опустошения, более острое, чем любое воздействие смерти и расстояния с тех пор.
Там, на сером и бесплодном побережье, есть места, которые я мог бы набросать для вас дюйм за дюймом, передавая настроение каждой сцены, крики чаек, запутанную паутину снов мальчика. Если бы я решил рассказать вам все это вчера вечером, возможно, я бы заявил, что именно там я оставил свое сердце. Но сегодня я пошел и принес его домой.
Последние несколько часов я много вспоминал о своем отце и желал, как уже много раз желал в прошлом, чтобы он был жив. Мне так много хотелось бы расспросить его о многих вещах — впрочем, о самых незначительных, не вызывающих у него тревоги.
Я ВСЕГДА БЫЛ ОСНОВАТЕЛЕМ РЕЛИГИИ
Когда мне исполнилось двадцать шесть лет — столько было Джону, когда он умер, — меня посетила мысль, что я не доживу до этого срока. Сегодня эта мысль кажется мне совершенно смехотворной. Но я шел вперед, шатаясь под тяжестью галлюцинаций и искаженных точек зрения, и путаница владела моим сознанием. Я не всегда мог отличить истину от ужаса в различных обличьях. Одно время я был на грани того, чтобы заняться спиритизмом, этой мухоловкой сумасбродства и стабилизированной истерии, но и это мне удалось пережить — да, мне не хватало только какой-нибудь абракадабры от интеллектуальной лени, вроде этой! Я считаю, что в более, чем в среднем, степени меня тянуло вперед все то, что было несостоятельным. Давление из Мизери-Харбор было, по многим причинам, слишком сильным, чтобы позволить мне настроиться на заблуждение. Видите ли, за мной стояло не только убийство. Это убийство было конечным результатом моего детства, не более того; если бы у меня было другое происхождение, этого убийства могло бы и не произойти. Но я осознавал несколько больше, чем мог тогда воспринять через галлюцинации, которые переполняли мой разум. Я все яснее понимал, что за меня думает животный разум, и что религия, отнюдь не являясь цветком человеческого сознания, на самом деле, наоборот, представляет собой нечеловеческий пережиток того периода времени, когда пирамида еще не была пирамидой. Человечеству никак не удавалось закрыть глаза на свой рост и развитие, и поэтому оно воздвигло сверхбытие, космос из материала своего собственного первородного греха. Из этого развились религии — в первых рядах христианство и магометанство.
ТАЙНА, ОКРУЖАЮЩАЯ СКАЗОЧНУЮ СТРАНУ
Я вновь пересмотрел сцены своей трагедии; я сделал это по ряду причин и, по крайней мере, частично, это было своего рода паломничество, хотя я и не решился, в конце концов, зайти так далеко, как в Мизери-Харбор. Видите ли, поскольку я пережил свой опасный двадцать шестой год, не умерев, мое желание стало еще более сильным. Прошло еще некоторое время, я никак не мог созреть для такого путешествия, и, конечно, при планировании поездок в другие точки земного шара возникают особые трудности. Тем не менее, в один прекрасный день я оказался в Монреале. У меня не было средств, но, несмотря на это, я как-то пробирался на запад, работая на фермах и в лесах, останавливаясь в различных местах у друзей…
Позже я вернулся в район, где произошла трагедия. Но самым важным событием в моей поездке было, я полагаю, мое путешествие через пролив Беллейсл. Оно пронеслось через меня, как волна тепла, значение этой поездки…
В то время я думал, что избегал этого места, потому что не хотел столкнуться с Уолтером Шисом. Но позже я решил, что организовал эту защиту из-за страха, что что-то может всплыть в связи с Мизери-Харбор, потому что я мог бы легко воздержаться от обращения к Уолтеру Шису. Тем не менее, сегодня я считаю, что моя первая мысль была правильной. Или, по крайней мере, частично — в основном. Я снова почувствовал себя зажатым с одной стороны Евой и Ишбель, с другой — Джоном и Уолтером Шисом. Но убийство тоже должно было сыграть какую-то важную роль… В
