Репутация - Лекс Краучер
Однако девушке не давала покоя мысль о том, что Джеремайя снова сделает то же или нечто еще хуже. Фрэнсис, скорее всего, ни одной живой душе не откроет, что произошло между ней и Джеремайей в коттедже – это разрушит ее репутацию, и неважно, виновата она или нет, – но, может быть, Джорджиана сумеет рассказать о том, что с ней случилось, не уничтожив полностью свое доброе имя. Даже если ее объявят распутницей и лгуньей, даже если половина округи встанет на сторону Джеремайи, возможно, игра будет стоить свеч, и Джорджиане удастся хотя бы посеять в людских сердцах семена сомнения, заставить женщин быть осмотрительнее, а родителей – подумать дважды, прежде чем оставлять дочерей с Джеремайей Расселом. Возможно, в приличном обществе о ней будут шептаться, и, если Томас передумает, ей будет тяжело найти другого жениха, однако существует множество способов опозориться, и Джорджиана уже поняла, что не все они так уж страшны.
Теперь она знала, как должна закончиться эта история.
После ванны девушка немного поспала, но расслабиться как следует так и не смогла и весь день пребывала в крайнем возбуждении. Объяснить тете причину своего волнения она не сумела, и миссис Бёртон решила, что всему виной нервное перенапряжение.
Бетти пригласили остаться на обед. Джорджиана, несмотря на все хлопоты тети, почти ничего не ела, и Бетти исподтишка с тревогой поглядывала, как ее подруга ковыряется в пироге.
После обеда, наконец оставшись с Бетти наедине, Джорджиана попросила ее пододвинуться поближе и рассказала на ухо тайный план, который начала придумывать между пирогом и так и не тронутым пудингом. Бетти немного испугалась, но бодро кивнула. Несколько часов спустя, когда Бёртоны улеглись в постель, а Бетти якобы отбыла домой, Джорджиана вновь сидела под дверью, выжидая, когда с дороги донесется стук копыт. Когда карета подкатила в дому, Джорджиана скользнула внутрь так тихо, как только могла, и, не говоря ни слова, смотрела в окно, пока экипаж трогался с места и набирал скорость. Она не осознавала, в каком молчаливом напряжении пребывает, пока Бетти не погладила ее по руке, пытаясь успокоить.
– Спасибо вам, Бетти, – тихо сказала Джорджиана, когда они добрались до цели. – Пожалуйста, если вы не против, я думаю, я должна пойти туда одна.
Она вышла из кареты и пешком преодолела последний участок грандиозной подъездной аллеи. Джорджиана не знала, в чем причина охватившей ее легкой дрожи – в волнении, вечерней прохладе или усталости. Несмотря на поздний час, во многих окнах нижнего этажа еще горел свет. Постояв секунду в нерешительности, Джорджиана постучала в дверь, втайне надеясь, что никто не ответит и она сможет благополучно скрыться, словно бы и не приезжала сюда.
Явившийся на стук лакей отправился сообщить о гостье, пока Джорджиана томилась на пороге. Вернулся лакей один и сообщил, что хозяйка «нездорова». Джорджиана задумалась, не попросить ли пожалобнее, на одно короткое мгновение в голове даже мелькнула мысль, не броситься ли мимо лакея в глубину дома, но вместо этого она поблагодарила его и сделала вид, что уходит.
Возвращаться в карету Джорджиана не стала. Оглядевшись по сторонам, она быстрым шагом направилась вокруг дома, надеясь, что никакой зоркий сторож не заметит ее и не пристрелит на месте. Она дошла до садов, до знакомой лужайки и сквозь застекленные двери увидела тех, кого искала.
Фрэнсис сидела с друзьями за ужином. Она казалась печальной и изможденной, платье небрежно спадало с ее плеч, а в руке она сжимала полный бокал вина. Джонатан что-то рассказывал Джейн, Сесилия слушала Кристофера, который говорил, размахивая вилкой. В уютном круге падающего от свечей света молодые люди напоминали созданий из волшебных сказок, но картина, частью которой Джорджиана еще недавно так мечтала стать, теперь выглядела иначе. Вместо юности, веселья и роскоши Джорджиана видела здесь людей, повзрослевших слишком рано, людей, которым чаще приходится грустить, чем радоваться, людей, чьи мечты, желания и потребности слишком часто остаются без удовлетворения. Даже сейчас, после всего, что случилось, она не могла злиться на Фрэнсис – подруга выглядела исхудавшей, обессилевшей, в ямках на ее щеках залегли тени. После нескольких месяцев, проведенных в попытках сравняться с Фрэнсис, Джорджиана уже начала понимать, как тяжко той приходится. И даже представить не могла, каково это – жить так всегда.
Джорджиана смотрела на трапезу друзей – на какое-то мгновение они вновь заворожили ее, – и тут Фрэнсис подняла голову, и их взгляды встретились. Джорджиана ждала, что Фрэнсис притворится, будто не заметила ее, или вместо разговора предпочтет натравить на нее отцовских гончих. Однако Фрэнсис тяжело поднялась из-за стола и направилась к дверям. Остальные следили за ней глазами. Фрэнсис распахнула двери и уставилась на Джорджиану.
– Что тебе? – грубо спросила она.
– Фрэнсис…
Джорджиана не знала, как начать. В карете она чувствовала себя уверенно, но сейчас ее голос дрожал. Джонатан медленно поднялся со своего места, подошел и молча встал рядом с Фрэнсис. На его лице застыло опасливое выражение.
– Я пришла сказать тебе: то, что ты видела, то, что ты, как тебе показалось, видела в оранжерее… это были вовсе не романтические объятия. Если бы ты не вмешалась… Послушай, мне страшно подумать, что он сделал бы со мной. Я так тебе благодарна. Ты спасла меня, пусть и непреднамеренно. Уверяю тебя, я за ним не гонялась, не искала его, я искала Сесилию, а потом… он набросился на меня, Фрэнсис.
Выслушав это, Фрэнсис глубоко вдохнула. Она не произнесла ни слова, однако Джорджиана уловила понимание в ее глазах, заметила, что плечи ее расслабились и гнев немного утих. На миг Джорджиана ощутила облегчение. Фрэнсис верила ей. Несомненно, верила. Джонатан, судя по всему, тоже верил – брови его взлетели так высоко, что почти спрятались в густой шевелюре. Он вглядывался в лицо Фрэнсис, словно ища некую подсказку.
– И еще я хотела сказать… я хотела сказать, что прошу прощения. Я была тебе плохой подругой, когда тебе так нужно было участие. Я не считаю, что это извиняет твой поступок по отношению к Бетти и то, как ты попыталась поступить со мной, но я понимаю, почему ты так себя повела, хотя мне очень больно от всего, что ты сделала. И… Фрэнсис, – продолжила Джорджиана почти шепотом, – то, что случилось той ночью, помогло мне осознать… в коттедже Джеремайя обошелся с тобой так же.
Фрэнсис переменилась мгновенно, пусть и почти незаметно. Она распрямила спину,
