Репутация - Лекс Краучер
Опасения, впрочем, оказались напрасными, едва увидев изможденную, перепачканную племянницу с распухшими глазами и светлыми потеками от слез на щеках, миссис Бёртон бросилась к ней и обняла изо всех сил.
– Ох, Джорджиана, как я рада, что ты цела, – прорыдала она в мокрые волосы Джорджианы.
Догадываясь, что сейчас она далеко не самый привлекательный объект для объятий, Джорджиана стиснула тетю так крепко, как могла, в знак благодарности.
Вероятно, миссис Бёртон рассчитывала, что родители Джорджианы при виде дочери проявят такую же радость, однако те неловко стояли в передней, созерцая Джорджиану с одинаково нахмуренными лицами. На виске у отца нервно пульсировала жилка. Мистер Бёртон, которому явно хотелось устраниться от разговора, по возможности не покидая при этом дома, застыл в дверях гостиной, с видом довольным, но в то же время озабоченным.
– Ну что же, – сказала мать, – побаловалась – и хватит. Больше никаких проволочек и никаких истерик. Ты поедешь с нами.
– Побаловалась? – Миссис Бёртон отпустила Джорджиану и в изумлении уставилась на сестру. – Она же могла упасть! Она могла умереть!
– Она хотела привлечь внимание к своей персоне, и ей это удалось, – холодно ответила миссис Эллерс. – Это ничего не изменит.
– Если вы позволите, – начал Томас, – существуют определенные обстоятельства, о которых вы могли быть не осведомлены…
– Я прекрасно осведомлен о том, что произошло… или о том, что произошло, по мнению этой барышни. – Мистер Эллерс махнул рукой в сторону открытой двери в столовую – там, сжимая в руках носовой платок, стояла Бетти Уолтерс. Вне всякого сомнения, минуту назад она плакала, однако попыталась слабо улыбнуться Джорджиане. – Возможно, между историей мисс Кэмпбелл и той историей, что только что поведала нам мисс Уолтерс, имеются некоторые различия, но это не меняет главного: наша дочь была на праздниках без присмотра. Пила спиртное. Поддавалась ухаживаниям всевозможных мерзавцев и негодяев.
– Мистер Эллерс, – строго перебил Томас, судя по всему осознавая, что под одним из «мерзавцев и негодяев» подразумевается он. – Я могу заверить вас…
– А кто вы, собственно, такой?
– Мое имя Томас Хаксли, и я должен заметить, что категорически возражаю против…
Томас не договорил – миссис Бёртон похлопала его по руке.
– Не беспокойтесь, мистер Хаксли, – сказала она, а затем развернулась к родителям Джорджианы и расправила плечи. – Дальше этим займусь я.
– Простите, что? – ледяным тоном переспросил мистер Эллерс. – Боюсь, это вас больше не касается.
– Нет, вы выслушаете мою жену, – внезапно произнес мистер Бёртон.
Все присутствующие повернулись к нему, на секунду совершенно растерявшись. Никто не ожидал, что мистер Бёртон заговорит.
– Вот именно. Послушай-ка меня, Мэри, – начала миссис Бёртон, вдохновленная поддержкой супруга. Джорджиана и Бетти обменялись изумленными взглядами. Бетти прикрыла рот ладонью. – Я не буду отрицать, что Джорджиана в последнее время вела себя не лучшим образом, и мне совестно оттого, что я не присматривала за ней как следует. Нет, не возражай, Джорджиана, всё так – я знаю, что ты уже не ребенок, однако, пока ты живешь у нас, я обязана тебя оберегать, и тут я тебя подвела. Как есть подвела. Но я не позволю тебе, – она устремила гневный перст на миссис Эллерс, застывшую с раскрытым от изумления ртом, – обвинять ее, и стыдить ее, и изобретать для нее наказания после того, как мисс Уолтерс нам рассказала, что сделал этот отвратительный мистер Рассел. Джорджиана не преступница и не дьявол во плоти, она всего лишь юная девушка, которая наделала ошибок и заплатила за них страшную цену. И я не потерплю, чтобы она страдала. Ей нужно отдохнуть. Ей нужно, чтобы кто-то за ней приглядел. Да, ей нужно хорошенько подумать над тем, что она натворила, и ей придется как следует постараться, чтобы вновь заслужить наше доверие, но я не позволю вам никуда ее увозить, а если вы все же намерены попытаться это сделать, придется вам звать на помощь ополченцев со всей Англии. И я их всех уложу. Я не шучу, Мэри.
– Это смешно. – Мистер Эллерс шагнул к Джорджиане. – Она наша дочь. Нам решать, что для нее лучше и как с ней обойтись.
– Я полагаю, – сказал Томас, жестом защитника кладя руку Джорджиане на плечо, – что все уже решено. Так, Джорджиана?
– Я останусь здесь, – со слезами в голосе произнесла Джорджиана. – Если тетя и дядя позволят.
– Вот и славно, – заключил мистер Бёртон, скрестив руки на груди и глядя на мистера и миссис Эллерс так, словно они были не его ближайшими родственниками, а двумя крысами, ненароком забежавшими к нему в переднюю. Джорджиана подумала, что никогда еще ее родители не казались ей такими ничтожными. – Значит, решено.
Остаток дня прошел словно в каком-то зачарованном тумане. Родители уехали, напоследок поругавшись с мистером Бёртоном на садовой дорожке. Томас сидел у них, пока миссис Бёртон не перестала тревожиться и не начала многозначительно подмигивать племяннице; тут Джорджиана закатила глаза и предложила мистеру Хаксли отправиться домой отдохнуть.
Бетти и не думала собираться домой. Она радостно заявила, что, пока Джорджиана будет наверху, она подождет ее в гостиной и попрактикуется в чистописании. «Бабушке все равно не нужна карета, она сегодня собиралась хорошенько вздремнуть, так что я могу оставаться здесь, сколько вам будет нужно». И миссис Бёртон велела Эммелине наполнить для племянницы ванну.
– Простите меня, пожалуйста, миссис Бёртон, – жалким голосом сказала Джорджиана, когда тетя помогала ей раздеваться. – Я ужасно виновата перед вами. Я обещаю исправиться. Вы были ко мне так добры, а я вела себя просто чудовищно.
– Ах, полно, Джорджиана! Сердиться я буду потом, а сейчас никакого настроения нет, – ответила тетя, утирая глаза, после чего отправила племянницу мыться.
Теплая вода была словно божье благословение. Джорджиана растянулась в ванне, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы. Грязи с нее сошло столько, что можно было подумать – Джорджиана провела на пустошах не одну несчастную ночь, а несколько недель.
Синяки на ключице расплылись безобразными лилово-желто-зелеными разводами. Джорджиана провела по ним пальцами, поморщилась и обратилась мыслями к руке – виновнице их появления.
Томас полагал, что мог бы остановить Джеремайю Рассела, если бы только знал, как низко тот пал. Джорджиана оказалась в незавидном положении: она не только знала, на что он способен, но и испытала это на себе. Сейчас дома, в безопасном убежище, а ведь дом Бёртонов отныне стал ее домом, подумала Джорджиана, и
