Почтальонша - Франческа Джанноне
Ему хотелось высказать все это, но он сдержался: отношения с Антонио и без того висели на волоске. Казалось, любая мелочь могла их разрушить. Антонио был с ним вежлив, но отстранен, любезен, но всегда настороже. А еще бывали моменты, когда Антонио начинал буравить его хмурым взглядом, и у Даниэле замирало сердце – неужели тот обо всем догадался? Что будет, если он проследит за Лоренцой и увидит, как та входит в его ателье? Даниэле старался об этом не думать.
– Хорошо. Я учту, – пробормотал он, засовывая руки в карманы.
Антонио задержался еще минут на двадцать: досконально изучал бухгалтерские книги, пересчитывал суммы, запрашивал объяснения по тому или иному вопросу. Даниэле покосился на часы и с легкой обидой подумал, что на автобус уже опоздал.
– Что ж, вроде бы все в порядке, – наконец заключил Антонио, захлопывая папку. – Ладно, мне пора, – добавил он. – Сегодня мы все приглашены к Лоренце и Томмазо. – И бросил на Даниэле косой взгляд.
– Ну что ж, приятного вам вечера, – ответил тот, из последних сил выдавливая улыбку. И проводил его до выхода.
* * *
За неделю до сочельника Джованна потащила Анну в Лечче, на рождественскую ярмарку.
– Пожалуйста, поедем! – канючила она, как капризный ребенок. – Я слышала, там так красиво. Ну давай, прошу тебя!
Поначалу Анна отнекивалась, но в конце концов неохотно согласилась – лишь бы угодить подруге. Ей совершенно не хотелось любоваться гирляндами и мишурой, а уж тем более смешиваться с шумной толпой. В прошлом году она отказалась праздновать Рождество и твердо намеревалась не отмечать его и в этом. Без Карло – больше никогда, поклялась она себе.
Как Анна и ожидала, суета ярмарки выводила ее из себя: слишком много огней, людей, улыбок. Она обращала внимание на каждую проходящую мимо парочку, особенно на тех, кто держался за руки и выглядел счастливым и влюбленным. Джованна же, казалось, видела только торговые ряды, особенно со сладостями. Она хотела перепробовать все: засахаренный миндаль, мустаццоли, пурчеддруцци…
– Может, уже пойдем? – нетерпеливо спрашивала Анна.
– Еще чуть-чуть, – отвечала Джованна, но тут же отвлекалась. – Гляди! Деревянные паровозики! Я их обожаю… – Она хватала Анну за руку и тянула к прилавку.
Домой они вернулись лишь к ужину, на последнем автобусе – усталые, с гудящими ногами. Стоило Анне открыть дверь, как перед ней возникли улыбающиеся Роберто и Антонио. Джованна присоединилась к ним, и все трое хором воскликнули:
– Сюрприз!
Анна перевела взгляд и увидела посреди гостиной большую елку, украшенную именно так, как это делал Карло. Молча и медленно она приблизилась к дереву.
– Тебе нравится, maman? – спросил Роберто, потирая руки. – Мы с дядей Антонио полдня ее наряжали.
– Это все он придумал, – уточнил Антонио с улыбкой. – Я только помогал.
Анна взяла деревянного ангелочка, у которого не хватало крыла. Того самого, которого Карло упорно не желал выбрасывать, хотя игрушка была сломана уже давно и, по словам Анны, выглядела некрасиво.
«Какая разница. Это же память, – возражал он. – А память на помойку не выкидывают».
– Maman? – повторил Роберто. – Ну как? Тебе нравится?
Джованна подошла к ней и положила руку на плечо.
– Мы просто хотели тебя порадовать…
Шмыгнув носом, Анна смахнула слезу.
– Уберите ее, пожалуйста. Немедленно, – сказала она, ни на кого не глядя. И направилась к лестнице, но, проходя мимо Антонио, остановилась и подняла на него взгляд. – Как тебе такое в голову пришло? – резко спросила она. В ее мокрых глазах мешались боль и упрек.
Антонио растерянно смотрел на нее в ответ.
– Я не… – пробормотал он.
Анна отвернулась и бросилась вверх по ступеням.
– Анна, постой… – попытался окликнуть он. Но Анна не отозвалась.
В гостиной повисла тишина.
Затем Антонио медленно подошел к елке.
– Давайте разберем, – глухо проговорил он. – Помогите мне.
24
Апрель–май 1951 года
Анна в очередной раз нетерпеливо взглянула на часы. Стрелки, как и несколько минут назад, когда она в последний раз проверяла время, показывали 12:25.
– Томмазо, сколько времени на самом деле? – спросила она.
Томмазо бросил быстрый взгляд на свои часы.
– Без пятнадцати час.
Анна отстегнула ремешок, сняла часы и подкрутила колесико, выставляя точное время.
С тех пор, как она вернулась с обхода, прошло уже прилично времени, но уходить не хотелось. Она ждала Кармине. Сегодня, 24 апреля, он отпросился на несколько часов, чтобы присутствовать на финальном заседании суда над участниками захвата Арнео. Обвиняемых было шестьдесят человек: батраки, руководители ВИКТ, члены компартии. Им вменялось в вину «преступное самовольное занятие земель», имевшее место в декабре прошлого года. Тогда две тысячи местных работников, с инструментами за плечами и красными флагами в руках, въехали на захваченные земли на велосипедах с криками: «Земля – тем, кто ее обрабатывает!». Продержались они всего неделю, до 3 января. В тот день полиция сначала прогнала батраков, а затем сожгла все велосипеды в огромном костре. Среди них был и «Бьянки-Супрема» Анны, который она одолжила Маризе, жене батрака из Копертино – городка в двадцати километрах от Лиццанелло. Муж Маризы, Донато, приходился Кармине братом. Он пришел к Анне утром в день святого Стефано и попросил одолжить велосипед «для борьбы». Точнее, для Маризы, которая решила последовать за мужем в Арнео.
– Видишь ли, женского у них нет. Хорошо хоть на велосипед для Донато наскребли, с его-то нищенским заработком. Может, одолжишь свой, а, почтальонша? Я прослежу, чтобы вернули в целости, – сказал Кармине.
Анна ни секунды не колебалась. Она вывела «Бьянки» со двора и передала Кармине.
– Какое-то время буду разносить почту пешком, как в старые добрые времена, – пошутила она.
– Спасибо от всего сердца, товарищ Анна! – попрощался довольный Кармине.
Когда он с виноватым видом рассказал про костер из велосипедов, то сразу предложил купить ей новый. Но Анна отказалась.
– Не беспокойся, – успокоила она, положив руку ему на плечо. – Я сама куплю.
Кармине пробурчал, что так нечестно и возмещать ущерб должен он. Но Анна возразила:
– Ты здесь ни при чем. Если кто и должен выплатить мне компенсацию, так это полиция.
На следующий день она отправилась к тому же продавцу, у которого купила свой «Бьянки-Супрема», и попросила такой же. Можно подержанный, уточнила она.
Продавец – мужчина лет пятидесяти, низкий и худой, в кепке и брюках на размер больше, сумел за пару дней раздобыть аналогичный вдвое дешевле.
– Выгодная покупка-то, синьора почтальонша! – попрощался он с ней в дверях, как только пересчитал лиры в конверте, который она ему подала.
Кармине вернулся и, прихрамывая, направился к своему месту. Вид у него был странный, одновременно озабоченный и задумчивый.
– Наконец-то! – воскликнула Анна, вставая со стула. – Ну что?
Он что-то невнятно проворчал в ответ.
Элена с любопытством подошла к ним, а Томмазо отложил
