Почтальонша - Франческа Джанноне
– Могло быть и лучше, – начал Кармине, усаживаясь. – Двадцать пять из шестидесяти осуждены. Называют это «символическим наказанием», но наказание есть наказание. Все должны были выйти чистыми, вот в чем дело.
– И каков приговор? – поинтересовался Томмазо.
– Месяц тюрьмы и штраф в шесть тысяч лир, – ответил Кармине, скривившись.
– Черт побери! – воскликнула Анна. – Единственное утешение – все это не совсем напрасно…
– Да уж, – вздохнул Кармине, откидываясь на спинку стула.
Захват Арнео имел большой резонанс в национальной прессе. На протяжении нескольких дней о нем подробно писали такие газеты, как Il Paese и L'Unità, и Анна не пропустила ни одной статьи. Участников захвата Арнео описывали как героев, «людей в лохмотьях, которые, движимые благородной целью обработки земель, штурмовали крупные землевладения». В конце концов, благодаря борьбе этих батраков провинцию Лечче наконец включили в проект аграрной реформы. Но это было слабым утешением, подумала Анна: из двухсот шестидесяти шести тысяч гектаров, подлежащих экспроприации, в промежуточный закон были включены лишь пятьдесят пять.
– Этого мало, ужасно мало, – сказала она Кармине. – Вот увидишь, сколько будет трений среди батраков – между теми, кто получит землю, и теми, кто останется ни с чем. Как может движение оставаться единым, когда в нем возникает такое неравенство?
Кармине соглашался с ней и даже распалялся еще сильнее.
– Да, борьба еще не окончена, – отвечал он с видом бывалого профсоюзного деятеля и бил кулаком по ладони.
Анна снова взглянула на часы. Стрелки не сдвинулись.
– Да что за чертовщина? – раздраженно воскликнула она.
– В чем дело? – спросил Томмазо.
– Часы, – ответила она, указывая на них. – Сломались.
Томмазо пожал плечами.
– Купи новые, – сказал он с легкой улыбкой.
Выйдя из почтового отделения и вскочив на велосипед, Анна подумала, что сразу же отдаст их в ремонт. Она не собиралась менять эти часы – это были ее часы, которые она носила шестнадцать лет, черт возьми. Часы, подаренные ей Антонио. Другие ей не нужны.
* * *
Роберто и Даниэле прогуливались по винограднику бок о бок. Даниэле, в неизменных рабочих брюках на подтяжках, закатал рукава рубашки до локтя. Роберто был одет в синий школьный костюм – пиджак и рубашку. Работники, склонившись над лозами, были поглощены делом, но время от времени кто-нибудь из них поднимал глаза и разглядывал Роберто. Они занимались «пасынкованием», объяснял Даниэле, а Роберто сжимал ручку портфеля обеими руками и внимательно слушал.
– Это значит, надо обрезать «пасынки» – лишние веточки, которые отрастают после обрезки. Они крадут соки и сами бесплодны, поэтому их нужно удалять, чтобы не ослаблять растение.
– Сколько всего надо знать, – вздохнул слегка удрученный Роберто. Он сел на небольшой валун и положил портфель на землю. Теперь почти каждый день, сойдя с автобуса, который привозил его из лицея в Лечче в Лиццанелло, он шел пешком до винодельни и оставался там на пару часов. Учеба подходила к концу – оставалось всего несколько недель, – и он собирался полностью посвятить себя отцовской винодельне. Так он решил.
Даниэле улыбнулся, сел напротив прямо на землю и подтянул колени к груди.
– Ничего-ничего, – успокоил он. – Вот увидишь, ты быстро всему научишься. Как и я. Когда я приехал сюда мальчишкой, то вообще ничегошеньки не знал, – сказал он, подчеркивая свои слова выразительным жестом.
Роберто явно воспрял духом и откинулся назад, опершись на ладони.
– Ты скучаешь по Нью-Йорку? – спросил он неожиданно.
– Иногда, – ответил Даниэле. – Этот город… он волшебный.
– Расскажи! Я тоже хочу когда-нибудь там побывать.
– Что ты хочешь знать? – спросил Даниэле с улыбкой, обхватив колени руками.
– Ну, все. Вот девчонки, например, – сказал Роберто, подмигивая. – Они отличаются от наших? А небоскребы – каково смотреть на них снизу вверх? У тебя не кружилась голова? Ты когда-нибудь ездил на желтом такси? А поднимался на Статую Свободы?
– Подожди, – со смехом прервал его Даниэле. – Я уже не помню, какой был первый вопрос…
– Девчонки!
– Ах да. Девчонки. Не знаю, я на них особо не смотрел.
Роберто посмотрел на него с лукавым видом – как будто ни на секунду не поверил.
– Клянусь тебе! – рассмеялся Даниэле. – Я даже не думал об этом. – Он опустил глаза, слегка смутившись.
Роберто изучающе посмотрел на него.
– У тебя на лице все написано! – сказал он через мгновение.
– Что написано? – спросил Даниэле.
– Что ты все еще без ума от моей кузины…
Даниэле вдруг стал серьезным. Он выпрямился, опершись на руку, встал, отряхнул ладони от земли и взъерошил Роберто волосы.
– Болтун, – воскликнул он. – Пойдем обратно на винодельню. Нам еще нужно посмотреть предложения по новым бутылкам.
– Есть, сэр! – отчеканил Роберто. А потом, когда они снова пересекали виноградник, толкнул его локтем.
– Ну что еще? – засмеялся Даниэле.
– Ты так и не рассказал про небоскребы.
– Ах да. Небоскребы. Что тебе сказать… Со временем к ним привыкаешь, – ответил он, пожимая плечами.
* * *
В тот вечер, как обычно по четвергам, Роберто и Мария вместе выкатили на середину гостиной тумбочку с радиолой. В 20:58 по Rete Rossa должна была начаться передача «Красное и черное» – Анна и Джованна не пропускали ни одного выпуска этого юмористического шоу. Анна покатывалась со смеху всякий раз, когда Франка Валери, картинно грассируя, изображала синьорину Сноб.
Поэтому по четвергам на ужин Анна готовила песто. К этому ритуалу подключались все члены семьи, включая Джованну: они все вместе ужинали, а когда начиналась передача, спешили занять места на диванах.
– Кто-нибудь скажет мне, сколько сейчас времени? – крикнула Анна с кухни и пробормотала себе под нос: – Бедные мои часы…
К мастеру она ходила, но тот, осмотрев часы, только развел руками.
– Они у вас того… – сказал он. – Купите новые. Хотите посмотреть женские модели? Только что поступили.
– Нет, спасибо, – резко ответила она.
Вернувшись домой, Анна с тяжелым сердцем положила часы в ящик прикроватной тумбочки. И с тех пор так и не решилась их заменить.
– Семь часов! – крикнул Роберто из соседней комнаты.
«Как раз вовремя», – сказала себе Анна. И начала протирать листья базилика влажной тряпочкой.
Джованна сидела за столом, полностью поглощенная цепочками и столбиками, с накидом и без накида. В последнее время она увлеклась вязанием крючком: соседка, пожилая синьора, которая каждое утро подметала тротуар, научила ее, пока Анна была на работе. Джованна упражнялась каждый день часами: начала с простых прихваток – на кухне их теперь было две, в синюю и желтую полоску, – а потом связала мешочек для мелочи, салфетки для спальни… Постепенно она бралась за все более сложные модели.
– Я так расслабляюсь, – объясняла она. – Когда я вяжу, то ни о чем другом не думаю. Это так… успокаивает, понимаешь?
– Роберто! – позвала Анна. – Начинайте накрывать на стол.
Роберто и Мария, держась за руки, появились на кухне.
– Слушаюсь! – отрапортовал он, приложив свободную руку к виску.
«В точности как Карло, когда хотел меня поддразнить», – подумала Анна с грустью.
Они подошли к буфету, и Роберто достал восемь глубоких фарфоровых тарелок с голубыми цветами на ободке, а Мария открыла ящик с приборами и взяла вилки. Время от времени Анна исподтишка поглядывала на них: она до сих пор не знала, нравится ей эта девушка или нет. Конечно, было
