Почтальонша - Франческа Джанноне
Заметив, что за ним наблюдают, Томмазо поднял взгляд на Анну. Она торопливо отвела глаза и сказала:
– Ладно, я пошла, до скорого. – И двинулась к выходу.
Она уже была в дверях, когда ее нагнала Лоренца.
– Погоди, тетя, – окликнула она. – Можно тебя на минутку?
Томмазо снова на миг поднял глаза.
– Да, конечно, – ответила Анна. – Только побыстрее. Пойдем, проводишь меня до велосипеда.
Выйдя на улицу, Анна спросила:
– Ну, в чем дело?
– Ты не присмотришь за Джадой пару часиков сегодня днем? С трех до пяти максимум.
– Опять едешь в Лечче? К нему? – Анна выгнула бровь.
Лоренца кивнула.
– Так что? Сможешь с ней посидеть или нет?
– Да, разумеется. Ты же знаешь, я всегда рада побыть с ней.
Лоренца просияла.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – воскликнула она, заключая тетку в объятия.
Затем, не переставая улыбаться, вернулась в контору и, даже не удостоив Томмазо взглядом, уселась за стол.
– Какой у тебя сегодня цветущий вид! Так хорошо выглядишь, – бодро сказала она Элене.
Та недоуменно воззрилась на нее.
– Какое там хорошо. Глаз не сомкнула всю ночь, – ответила она и в который раз принялась жаловаться, как плохо ей спится еще со времен войны.
Лоренца совершенно ее не слушала, думая лишь о том, что через несколько часов окажется в объятиях Даниэле. Она не видела его целых шесть бесконечно долгих дней.
* * *
К середине декабря партия «Донны Анны» урожая 1950 года, предназначенная для Нью-Йорка, была готова к отправке с винодельни. Даниэле лично проследил за погрузкой, уделив внимание каждой мелочи. К каждому ящику он приложил собственноручно написанное благодарственное письмо, а также бутылку «Дона Карло» – первого красного вина от «Винодельни Греко», которое было разлито по бутылкам в начале года и которое Карло, увы, так и не успел увидеть. Идея названия принадлежала Даниэле: когда он предложил ее Анне и Роберто, растроганная Анна взяла его руки в свои и сказала:
– Ему бы это очень понравилось.
У Роберто тоже заблестели глаза, и он попросил налить ему вина на пробу. Даниэле наполнил бокалы для себя и Роберто, затем протянул ему один из них и объяснил, как правильно дегустировать. Сперва следовало покрутить вино в бокале…
– Вот так, видишь? Это помогает ароматическим соединениям раскрыться.
Затем он показал, как нужно, поднеся бокал к носу, сделать глубокий вдох.
– Что ты чувствуешь? – спросил он наконец.
Роберто сунул нос в бокал, затем отстранился и скроил озадаченную мину.
– Пахнет вином, – неуверенно ответил он.
Даниэле и Анна рассмеялись, а потом Даниэле предложил Роберто попробовать еще раз.
– Разве ты не чувствуешь запах вишни? Или ежевики?
Роберто снова принюхался.
– А еще должен ощущаться перец, – добавил Даниэле.
– Ну да, – неуверенно ответил Роберто. – Но только после того, как ты это сказал.
Даниэле ободряюще улыбнулся.
– Нужно тренировать нос, это дело практики… А теперь проверим вкус. – Он отпил немного вина, задержав его на мгновение во рту, а затем проглотил. – Чувствуешь, какое мягкое, бархатистое послевкусие?
Роберто повторил за ним и кивнул, но выглядел не слишком уверенным.
– Со временем ты научишься различать все нюансы, – заключил Даниэле, похлопав его по плечу.
Первые дни после смерти Карло дались Даниэле нелегко, и не только из-за боли утраты человека, перевернувшего его жизнь. Он был убежден, что завещание внесет раздор, вызовет ссоры и недопонимание, безнадежно испортив отношения с семьей Греко – семьей его Лоренцы. Даниэле не сомневался: окажись его мать Кармела на месте Анны, она бы закатила скандал и решительно воспротивилась такому повороту событий.
Отправляясь к нотариусу на оглашение завещания, он даже думал отказаться от причитающихся ему тридцати процентов, лишь бы не гнать волну, оставить все как есть. Даниэле вошел в кабинет чуть ли не на цыпочках, с видом человека, готового просить прощения. Поприветствовав рукопожатием сидевших рядом Анну и Роберто, он опустился в приготовленное для него кресло. Все время, пока нотариус зачитывал завещание, он то и дело бросал встревоженные взгляды на жену и сына Карло, нервно потирая руки и с замиранием сердца ожидая момента, когда прозвучит его имя.
Но реакция семьи Греко его поразила: Анна и Роберто сидели неподвижно, спокойно, лишь время от времени кивая.
– Если Карло так решил, значит, у него были на то веские причины – он заботился о благе винодельни. Нам этого достаточно, – заверила его Анна, когда они вышли из нотариальной конторы. И добавила: – Роберто нужно закончить лицей, так что до тех пор тебе придется управлять в одиночку.
На что Роберто шутливо взлохматил себе волосы и со смехом заметил:
– Тебе придется всему меня учить, я в вине ни бум-бум…
И вот Даниэле закрыл последний ящик.
– На сегодня хватит, – сказал он смотрителю погребов – парню, который заменял его на время поездки в Нью-Йорк, и дружески похлопал его по плечу. Затем бросил взгляд на часы и прикинул, что, возможно, еще успевает на полуденный автобус до Лечче: он рассчитывал порисовать пару часов, чтобы после обеда вернуться на винодельню. Ему не терпелось доделать эскиз, начатый несколько дней назад.
Теперь Даниэле удавалось бывать в своем ателье не чаще пары раз в неделю: в последние полтора года он почти все время проводил на винодельне. Он делал это из привязанности к Карло, чтобы оправдать его доверие, но и от аренды ателье не отказывался, надеясь совмещать. Однако спустя какое-то время ему пришлось признать, что это невозможно. Он рисовал урывками, когда выдавалась свободная минутка, дожидаясь, пока Роберто перехватит бразды правления винодельней. Сейчас же ателье было прежде всего местом, где они с Лоренцой могли спокойно встречаться каждую среду после обеда.
Даниэле уже сел на свой черный велосипед «Таурус-Лаутал», когда увидел, как в облаке пыли подъезжает машина Антонио. Тогда он слез с велосипеда, вновь прислонил его к стене и пошел навстречу.
– Добрый день, Антонио, – поздоровался Даниэле, нагибаясь к открытому окну.
– Ты уезжаешь? – спросил тот.
– Да, но ничего страшного, – ответил Даниэле. – Я могу еще немного задержаться. Давайте зайдем внутрь.
Антонио вылез из машины и проследовал за ним в кабинет, где когда-то сидел Карло. Даниэле закрыл дверь и жестом предложил гостю сесть. Затем взял со стола папку и протянул ему.
– Здесь новые данные вплоть до вчерашнего дня, – пояснил он.
Антонио выдавил улыбку, открыл папку и пролистал до последних страниц, как делал каждую неделю. Он просматривал бухгалтерские книги и проверял отчетность с таким усердием, словно Даниэле был всего лишь рядовым служащим.
– Расходы на зарплату по сравнению с прошлой неделей выросли, – заметил Антонио. – Почему? – спросил он, поднимая взгляд.
– Я дал работникам небольшую прибавку, – пояснил Даниэле.
Антонио недовольно поджал губы и откинулся на спинку стула.
– Смотри не приучи их к тому, что всегда идешь навстречу… Если будешь повышать зарплату при любом недовольстве, потеряешь всякий авторитет. Будь снисходителен, но тверд, особенно когда приходится отказывать.
Даниэле очень хотелось возразить, что, по его мнению, эти уступки более чем справедливы и вообще он всецело на стороне
