Поклажа для Инера - Агагельды Алланазаров
Старик хотел взять табакерку с насом… и увидел свое ружье. Вздрогнул от неожиданности, сразу забыв про нас… Только теперь он понял, что это за белесая равнина кругом. Это были солончаки. “Я ведь улегся на соли. С ума сошел!».
А соль уже поглотила большую часть ружья и теперь затягивала то, что осталось. Старик ведь не мог знать, что соль заглатывает все предметы, которые попадают к ней. Заглатывает и превращает в самое себя…
– Отдай, – тихо сказал он пустынной соли и протянул руку к ружью. – Это я… внуку хочу…
И тут он вспомнил вдруг, что зря претворялся перед собой, нет рядом мальчишки в черных туркменских штанах и белой рубахе. Его и на свете нет! Невестка опять родила девочку. И старому мергену вряд ли дождаться внука.
Старик опустился на землю, и лицо его было таким, словно он едва сдерживал боль.
Прошло много времени прежде чем он сумел встать. Опустил руку в карман халата… Круглые пули, похожие на глиняные шарики, раскатились по белой земле.
Перевод С.Иванова 1973 год
ПЕГАЯ
I
У чабана уже было четыре собаки, но за этим щенком он долго ходил к соседу. Все выпрашивал и выпрашивал, пока не уговорил сменять щенка на ягненка. А щенок был тогда чуть крупнее крысенка. От своих сестер и братьев собачонка отличалась белым пятном на левом боку, похожим на заплатку, за что и была дана ей кличка Алабай, то есть Пегая.
О матери этого щенка в округе ходили легенды. Пастухи утверждали, что эта собака понятливей, чем иной человек. Когда ее хозяин умер, она одна несколько дней стерегла стадо, не скормив ни одного барана волкам и беркутам. Но однажды ночью на стадо напали волки, и собаку в суматохе застрелил новичок-подпасок. Осиротевшие щенки достались новым хозяевам совсем тщедушными.
Однако через два-три месяца Алабай выровнялась, обещая статью и силой быть в свою знаменитую мать.
С утра до вечера Алабай гонялась за сусликами, стоило им вылезти из нор на весеннее солнышко. В пылу погони она даже расшибла нос о камень, за которым скрылся, юркнув в норку, суслик. Еще Алабай любила прыгать вокруг брыкливых ягнят да гонять их, а потом, присев на задние лапы, смотреть, как забавно болтаются у них мягкие ушки.
Когда Алабай родилась, у нее тоже были и хвостик, и мохнатые ушки. Но она уже не помнила об этом. Чабан, мечтавший сделать из Алабай настоящего пса-овцепаса, по древнему чабанскому обычаю обрезал у щенка хвост и уши. Следуя тому же обычаю, уши испекли и дали Алабай их съесть, пожелав ей стать храброй и верной собакой.
Обычай этот не зря родился в пустыне. Если на стадо напали волки, собака может вцепиться в ухо, а тому будет не за что ухватиться.
Сарыбай, главный пес при стаде нового хозяина, встретил Алабай неприветливо. Но не трогал ее, то ли остерегался пастуха, то ли считал недостойным связываться с такой мелкотой. Так было до поры до времени…
Чабан, как обычно, слил в большую собачью миску остатки супа. Взрослые собаки, которых опекал Сарыбай, тут же жадно урча принялись за обед. Сарыбай, со свойственной ему степенностью, пообедав, отошел в сторону (он не любил смешиваться с толпой долго) и прилег, положив голову на лапы. Сквозь прищуренные веки он наблюдал за суетой.
Алабай в это время тщетно пыталась играть со степной черепашкой. Она подбежала к ней вприпрыжку, весело виляя обрубком хвоста, осторожно трогала лапой, тыкала носом. Но все было напрасно.
Черепашка не хотела играть и пряталась в панцирь.
Наконец, Алабай это надоело. Поняв, что игра не получится и, бросив на черепашку последний взгляд, она оставила ее в покое. Чем бы заняться? Тут Алабай увидела сгрудившихся у миски собак и бегом припустилась к ним. По пути она заметила, что Сарыбай злобно оскалил зубы и услышала, как он предупреждающе зарычал. Но по щенячьему легкомыслию Алабай не придала этому значения и сходу сунула морду в миску с супом. Попробовать-то суп она успела, а получить удовольствие от еды ей не удалось. Сарыбай, которого беззастенчивый щенок привел в ярость, мгновенно вскочил и одним прыжком достал Алабай. Не погрози чабан своей палкой, неизвестно чем кончился бы конфликт.
Палка в руках хозяина и его резкий окрик заставили Сарыбая выпустить жертву. Он угрюмо понурился и с обиженным видом отошел в сторону. Другие собаки тоже разбежались. А Алабай, притихнув, наблюдала за тем, что происходило вокруг. За хозяином, занятым стряпней, за Сарыбаем, который ушел в дальний конец отары, за ишаком, у которого седло сползло со спины на живот. Ишак с шумом втягивал ноздрями воздух и громко вопил… Не найдя в этих привычных картинах ничего примечательного, Алабай снова сунула свой ободранный в трепке нос в миску с объедками.
“Кажется, она решительностью и вправду пойдет в мать», – думал чабан, краем глаза следя за собакой. Расщедрившись, он кончиком своего огромного ножа подцепил из кипящего казана кость с мясом и протянул Алабай.
II
С того весеннего дня Алабай решила держаться в одиночку, а чабан при кормежке стал выделять ей особую долю.
Суслики были забыты. Теперь Алабай выслеживала лис, которых на Бадхызских холмах немало, и училась следить за стадом.
Обычно овцы мерно растекались по склону. Собаки подгоняли отстающих или отбившихся в сторону, а когда все было спокойно, лениво лежали в траве, выбрав удобные точки обзора.
Как-то утром Алабай, набегавшись за лисами, дремала, вполглаза наблюдая за овцами. Внезапно ровный овал стада разом лопнул, растекся, овцы заметались, заблеяли. Алабай насторожилась, вскочила. На расстоянии голоса от нее в густой траве мелькнул острый хребет цвета золы. Залаяли собаки. Пастух поднял палку и покрутил ею над головой – дал им команду “к бою».
Резкими прыжками Алабай обогнала трусившего впереди Сарыбая. Тот счел, что стыдно отставать от щенка и тоже прибавил скорость.
Собаки почти догнали огромного зверя, когда их рычанье и лай заставили врага резко обернуться и броситься на преследующих.
Сарыбай метнул в сторону. Остальные собаки рассыпались по склону, как воробьиная стая. Алабай оказалась один на один с противником. Без раздумий она оттолкнулась посильнее задними лапами и бросилась вперед на это огромное, несуразное, невиданное прежде чудовище… Сарыбай опомнился и тоже кинулся на врага.
Подбежавший чабан выстрелом отогнал непроәшенного гостя.
Но Алабай
