Репутация - Лекс Краучер
Джорджиана все еще пыталась осмыслить услышанное – заигрывала с Джеремайей? Спала с Джеремайей? Что могло подвигнуть Фрэнсис на такие выдумки?
– С мистером Расселом? – Девушка повернулась к тете. – Миссис Бёртон, прошу вас, я признаю, что я проводила время в обществе, которое вы, возможно, не одобрили бы… и я действительно бывала на праздниках, где гости развлекались несколько неподобающим образом… но я никогда не вступала с мистером Расселом в такие отношения и…
– Не отпирайся, Джорджиана, – строго прервал ее мистер Эллерс. – Мисс Кэмпбелл рассказала, что ты уединилась с ним в каком-то коттедже, где за вами никто не присматривал, потому что ее родители были в отъезде. Она была уверена, что твоей тете об этом известно. Она утверждает: ты более чем ясно дала ей понять, что поднялась с мистером Расселом наверх и совершила с ним нечто отвратительное.
– В коттедже? Это была Фрэнсис, отец. Это была Фрэнсис! Я нисколько не удивилась бы, пожелай она сохранить это в тайне, но зачем обвинять в этом меня?
– Она сказала, что пыталась помочь тебе, даже пыталась простить тебя, но то, что ты совершила, непростительно, Джорджиана, – покачав головой, заявила мать. – Она утверждает, что видела, как прошлой ночью ты целовалась с этим мистером Расселом, и это после всего, что она для тебя сделала.
– Джорджиана, она сказала, что ты пыталась навредить мисс Уолтерс, – печально добавила миссис Бёртон. – Она сказала, ты что-то подлила ей в стакан… просто по злобе.
Мать говорила что-то еще, но Джорджиана ее не слышала – странный звон в ушах заглушил все звуки. Все внезапно прояснилось. Ну конечно. Конечно. Это Фрэнсис была в оранжерее. Она видела, что Джеремайя делал с Джорджианой. Видела, как он грубо хватал ее, как тесно прижимался к ней в жаркой полутьме, и истолковала это по-своему. Как бы зла ни была сейчас Джорджиана, она могла понять подругу… и не могла не отдать ей должное. Сама она ни за что не сумела бы измыслить столь изощренной мести.
– Я не буду винить свою сестру, – сухо сказала миссис Эллерс. – Я никогда бы не подумала, что ты на такое способна, Джорджиана, иначе я приложила бы все старания, чтобы оградить тебя от беды. Но я надеюсь, еще не все потеряно. Собирайся немедленно. Уверена, орден Святой Лукии приютит тебя, пока мы не придумаем, что делать дальше.
«Орден Святой Лукии» – это подозрительно походило на монастырь. И этот факт не под силу было заглушить никакому шуму в голове.
– Нет, – тихо сказала Джорджиана.
Отец покачал головой:
– Все уже решено.
– Нет! Нет! Я не поеду, отец. Я виновата в том, что была недальновидна, я виновата в том, что врала… я врала вам, тетя, и мне невыносимо стыдно, вы не заслужили такого… но во всем остальном я невиновна. Я не занималась прелюбодейством. Я не подливала яд Бетти Уолтерс. Даже Бетти в это не верит. Я только что говорила с ней, и она была сама доброта. И вы никуда меня не отошлете – я не позволю!
– Может быть… – обратилась миссис Бёртон к сестре сдавленным от слез голосом, – может быть, стоит дать Джорджиане еще один шанс…
– Нет. – Миссис Эллерс встала из-за стола. – От твоей репутации ничего не осталось, Джорджиана. И нашу репутацию постигнет та же судьба. Мы должны действовать в интересах семьи. Что нам с тобой теперь делать? Как мы будем выдавать тебя замуж? Кто захочет взять тебя в жены?
– Ах, откуда же мне знать! – как безумная, выкрикнула Джорджиана, вскакивая со стула. Теперь она сравнялась с матерью – и ростом, и яростью. – Раньше вы что-то не стремились уделять мне внимание, к чему теперь эти хлопоты? Нельзя пренебрегать дочерью, пока она ведет себя тише воды ниже травы и слушается вас беспрекословно, и начинать изображать из себя родителей, стоит ей начать наконец жить своей жизнью. Если вы хотите лишь оправдания своих инвестиций, почему бы не отвезти меня в порт и не продать заезжему пирату? Пираты наверняка имеют не меньше пяти тысяч годового дохода, пусть и добытого грабежами!
– Здесь не над чем смеяться, Джорджиана. – Мистер Эллерс поднялся со своего места, и теперь все они стояли вокруг стола. – Сейчас ты поедешь с нами, и без глупостей… Куда это ты собралась?
Но Джорджианы уже не было в столовой. Было ясно, что никакие ее слова не убедят родителей, да ей уже и не хотелось их ни в чем убеждать. Лишь одно ее печалило – лицо миссис Бёртон в момент ее побега. Тетя была единственной в комнате, кто заслуживал извинений… и правды.
Следовало торопиться, но о карете, разумеется, не могло быть и речи. Джорджиана лихорадочно думала, куда ей направиться, и перед глазами возник дом Бетти. Ничего, что до него самое меньшее восемь миль по сельской местности. Бетти знает, как все было на самом деле, она поможет Джорджиане восстановить ее доброе имя. У Бетти можно спрятаться. Даже если миссис Бёртон сразу же направит родителей к Уолтерсам, им придется выслушать Джорджиану, да и Бетти будет рядом, и тогда они, может быть, начнут что-то понимать.
Дождь лил все сильнее, но выбора у Джорджианы не было. Пригнув голову, она побежала к дому Уолтерсов, не жалея усталых ног.
Глава 26
Определить, в какой стороне северо-в осток, нетрудно, когда стоишь у себя в саду, но после двух часов ходьбы под проливным дождем Джорджиана не смогла бы найти даже берега у лужи, и, увы, как раз в луже она и стояла по самые щиколотки. Платье прилипло к телу, волосы превратились в кучу мокрых щупалец, которые приходилось постоянно убирать с лица, чтобы хоть что-то видеть. Если бы Джорджиана пошла по дороге, то рано или поздно куда-нибудь добралась бы, но в приступе паники она неосмотрительно решила выбрать более короткий путь, позволяющий выиграть время и избежать преследования. Джорджиане приходилось гулять по лесам и лугам рядом с домом Бёртонов, там она знала множество удобных тропинок, но здесь, вдали от человеческого жилья, куда ни кинь взгляд, лишь вздымались холмами вересковые пустоши.
Не самое воодушевляющее зрелище.
Дождь, который Джорджиана посчитала скоротечным летним ливнем, и не думал утихать. Злость и обида, что гнали ее вперед первые двадцать минут, обернулись безнадежным отчаянием, стоило ей понять, что бежать она уже не в силах. Теперь Джорджиана брела по грязи, с нарастающей тревогой подозревая, что совершила ужасную ошибку. И главное – пора было признать, что она не имеет ни малейшего представления, где
