Странствие по таборам и монастырям - Павел Викторович Пепперштейн
– Аз off, – произнесли ее губы, что означало «меня нет». Старинное русское слово «аз», означающее местоимение «я», соединилось с англо-американским off: так она расшифровала это море. Месть. Отмщение. Аз воздам. The sweet revenge. Месть – это блюдо, которое подают холодным. Она быстро шла вдоль пляжа, отныне уверенная в своем будущем. Месть. Месть за невинно убиенного царевича Михаила, за тупую девочку в чужом зеркале. Она поняла более важную вещь, чем причина своей любви: она поняла, что Майкла Джексона отравили и совершили это намеренно, со злым умыслом. И сделал это один конкретный человек. Ничего об этом убийце она не знала, но уже чувствовала его – где-то он таится, ядовитый тарантул, окрашенный в цвета мимикрии. И она знала, что найдет его. Ничто ее не остановит. Ей нет преград. Безоружная девочка с южной окраины когда-то могучего царства, она станет разящим оружием мести. Она обнаружит людей, которые ей помогут, она вплетется в сильные и потаенные структуры, войдет в убийственные сообщества: будет спать с кем потребуется, убивать кого прикажут. Перед поступью ее узких ступней рухнут все стены, взорвутся все двери – и он погибнет, таинственный убийца-отравитель, погибнет от простой пули. И да будет благословен рассвет, в чьих лучах она нажмет на курок с ярким и бессмысленным криком: «Сдохни, падаль!» Многие умрут на ее легком пути к этому рассвету. Через пару лет найдут тело Тома Снеддона, бывшего прокурора округа Санта-Барбара. Кто-то заколет ножом Мартина Башира, в диких муках сдохнет пожилая служанка с Явы, а в душном русском городе умрет от передозировки некто Блинов – тело обнаружат на полу общественного клозета, и никто не заметит этой смерти, разве что следователь обратит внимание на небольшую странность: на синем лице мертвеца будет лежать тонкий, праздничный, слегка обугленный блин.
Глава двадцать пятая
Тедди
Зео Таппертройм не лгал, когда рассказывал Цыганскому Царю о том, что Тедди чудом выжил 11 сентября 2001 года. В тот роковой день Тедди действительно находился на Манхэттене в компании своей няни Долорес Газе, тридцатилетней мексиканки. Они посетили Всемирный торговый центр, где Долорес приобрела себе зеленое замшевое платье.
На одном из этажей небоскреба они полакомились пончиками и выпили какао. Тедди всегда отличался обжорливостью при полнейшей всеядности, а Долорес обожала сладкое. Разница между ними состояла, однако, в том, что Тедди, сколько бы ни жрал, всегда оставался очень худым и бледным, Долорес же не могла похвастаться столь чудесными свойствами своего организма – ее разносило как на дрожжах. Собственно, на дрожжах и сахаре ее и разносило.
В XXI век Долорес вступила уже очень жирной женщиной, наделенной ненасытным характером. Но ей не удалось вполне насладиться кондитерскими изделиями нового века – в тот день она умерла.
Гибель ей выпала безболезненная, быстрая и даже, возможно, сладкая – ведь в ее теле находилось двенадцать пончиков. Худенькому Тедди она разрешила съесть только четыре, но Тедди не погиб. Его достали из-под обломков целым и невредимым. Ему едва стукнуло пять, но он не плакал, казался спокойным и не проявлял очевидных признаков шокового состояния, и внятно отвечал на вопросы спасателей и полиции. В сумятице и горе тех дней никто не обратил внимания на странности этого мальчика.
Он видел все. Они уже вышли из торгового центра и шли по улице, когда в небе показался первый самолет. Словно серебряный крестик пронесся по небу и врезался в тело небоскреба. Затем появился второй… Башни-близнецы дрогнули и рухнули на глазах маленького отпрыска старинного княжеского рода, прежде чем эти глаза застлали белая пыль и черная гарь.
Родители Тедди после этого происшествия обратились к детскому психологу, чтобы выяснить, не окажет ли пережитая травма разрушительного или тормозящего воздействия на психическое развитие малыша.
Детского психолога звали Таня Винсент, но, к сожалению, она была уже весьма стара и умерла в собственной машине от сердечного приступа, так и не составив экспертного заключения о психическом состоянии Тедди.
Тедди выглядел обыкновенным мальчиком, даже, пожалуй, слишком обыкновенным. Однако он не был обыкновенным, к сожалению. Атака на Нью-Йорк была не просто горестным и катастрофическим событием – 11 сентября образовало трещину в фарфоровом сердце человечества, а в таких трещинах обычно гнездятся чудовища. Какие именно чудовища? Не так важно, какие именно, – все чудовища чудовищны, даже игрушечные. Можно представить себе хотя бы Шелоб – гигантскую паучиху из «Властелина колец»: эта паучиха заплетает своих жертв в подобие кокона, а коконы эти подвешивает на липких и прочных нитях. Такова Сеть, окончательно восторжествовавшая на Земле после 11 сентября: миллионы пользователей сидят перед экранчиками, плотно заключенные в незримые коконы. Никто даже не пытается дрыгаться – никогда не видела история человечества более покорных существ, чем жители начала XXI века, хотя они то и дело хватаются за оружие и бегают по улицам с очумелым видом. Таковы последствия 11 сентября для человечества, но для Тедди последствия были иными.
В словосочетании Twin Towers для него важными были не towers, а twins. Мы не возьмемся описать мир душевных переживаний такого отдельного существа, как Тедди, но душевные переживания все же имели место. Если бы детский психолог Таня Винсент не умерла так внезапно, она, наверное, смогла бы сделать кое-какие выводы на основании хотя бы того факта, что Тедди после 11 сентября наотрез отказался летать на самолетах, включая даже очень короткие полеты из штата в штат. Более того, он пытался всячески отговорить своих родителей от воздушных перелетов – самолеты всех авиакомпаний внушали ему стойкое отвращение. Однако Джим и Ванна были людьми непоседливыми и привыкли болтаться между Старым и Новым Светом. Они продолжали то и дело летать в родную Европу, но уже без сына. Тедди, впрочем, не сдавался, но ему пришлось ждать семь лет, прежде чем ему удалось добиться от своих общительных родителей твердого обещания, что они больше никогда не прибегнут к услугам авиации. Это обещание он вытребовал взамен на свое согласие устроить «вечер, потрясающий взрослые души», – речь о вечере, бегло описанном в девятнадцатой главе.
Несмотря на то что вечер не вполне
