Три пары - Лорен Маккензи

– Почему он не может вернуться к матери? – спросил Роберт.

– Она еще слаба. Лечится, – сказал Фрэнк.

– Она никогда не отличалась стабильностью, верно? – сказал Роберт.

– Если ты хочешь сказать, что мне следовало знать, что мы окажемся в этом положении, то не надо.

– Я не говорил ничего подобного, Фрэнк.

– Я облажался, я понимаю. Ты одолжишь мне денег или нет?

– Не будь таким чувствительным. Я не сужу тебя. Я каждый день вижу неудачников, которые думают, что контролируют свою жизнь.

– Неудачников? – Фрэнк постарался не принимать это на свой счет.

– Я не обязательно говорю про тебя… Если, конечно, ты не считаешь, что это слово тебе подходит?

Роберт сложил свои инструменты – каждый в отдельное отделение ящика – и отнес их в гараж. Поднятые грядки были готовы. Фрэнк запаниковал: он не предполагал, что отец откажет. Он обнаружил, что бежит по тропинке, и наткнулся на отца, возвращающегося из гаража.

– Отец, пожалуйста.

– Мне придется поговорить с бухгалтером. Нелегко высвободить такие деньги.

– Ага. Сколько это может…

– Не могу сказать. – Роберт двинулся впереди него обратно в дом. – Ты останешься на ужин? Это обрадует твою мать.

– Мне нужно… ах, позволь мне сначала позвонить Лиззи.

– Не оставайся из вежливости. Вы нам ничего не должны.

– Дорогой вышел бы ужин, – сказал Фрэнк.

Роберт не засмеялся.

– Нам нужно будет составить план погашения долга.

Фрэнк издал успокаивающие звуки, зная, что шансов когда-либо вернуть деньги отцу практически нет. Для этого ему было бы нужно, чтобы Роберт сначала умер и оставил ему свое состояние. Он не сомневался, что отец тоже это знал. Его в очередной раз удивило, что спустя сорок восемь лет его отец все еще мог найти новую возможность для «жизненного урока». Вернувшись в прохладный холл, Фрэнк сказал матери, что ему нужно на кинопоказ, поцеловал ее на прощание и ушел.

Фрэнк пришел домой с ощущением, будто застрелил медведя, содрал с него шкуру и теперь несет добычу домой. Джек вернется в школу. Жизнь вернется в нормальное русло.

Он услышал крики с улицы. Во дворе стояла соседка с совком в руке и слушала. Их входная дверь была широко открыта. Макс прошел в коридор всего на два шага. Он кричал и жестикулировал, заполняя пространство так полно, что Лиззи сжалась в клубок и сидела внизу лестницы, подперев голову руками, беспомощно бормоча: «Я знаю. Я знаю».

Макс был на конференции и вернулся ко всем ужасающим подробностям из школы. Не получив ни одной весточки от Лиззи. Она не додумалась ему позвонить? Майя, стоявшая наверху лестницы, выглядывала из-за угла, удерживая двоих младших.

– Привет, Макс. – Фрэнк понизил голос и заговорил со смесью властности и теплоты: так он говорил, когда на съемочной площадке возникала напряженность. Макс повернулся к нему и улыбнулся. Это была не дружеская улыбка, а улыбка бойца, наконец встретившего достойного противника.

– Ты в порядке, Лиззи? – спросил Фрэнк. Лиззи на мгновение подняла голову. Вся борьба ушла из нее. Фрэнк попытался увести Макса в гостиную, отчаянно стараясь оградить от разговора детей. – Давай на минутку успокоимся? – попросил Фрэнк. Он придержал дверь гостиной открытой, но Макс не пошевелился.

– Мы понятия не имели, что происходит, поверь нам, но я уверен, что как семья мы сможем найти путь, который всех устроит, – сказал Фрэнк. – Кофе?

– Нет, – сказал Макс.

– Для начала мы отправим Джека обратно в школу-интернат, – объявил Фрэнк.

– Слава богу, – сказала Лиззи.

– А потом? – спросил Макс. Фрэнк не был уверен, к чему он ведет.

– Мы можем вернуться к тому, что было раньше.

– Как будто ничего не произошло?

Фрэнк запутался:

– Ну, я думаю, нет, но…

– Это недостаточно хорошо, – сказал Макс. Он повернулся спиной к Фрэнку и крикнул вверх по лестнице: – Майя, собирай чемоданы, ты поедешь со мной.

Майя наотрез отказалась куда-либо ехать. Лиззи бросилась вверх по лестнице и встала между Максом и Майей. Фрэнк снова попытался увести всех в гостиную. Макс напомнил им, что, несмотря на семейные обстоятельства, как ни странно, Майе всего пятнадцать, и по закону это изнасилование. Тут все вышло далеко за рамки спокойного семейного обсуждения. У Майи случилась истерика. «Они же не могут предъявить ему обвинение, да?» – Лиззи обнимала Майю, пытаясь ее успокоить. Фрэнк пытался разоблачить блеф Макса: никто не собирался выдвигать обвинения, но Макс не поддавался. Единственный вариант, при котором Макс мог быть уверен, что Майя в безопасности, – это если она будет с ним.

Майе хватило десяти минут, чтобы собрать чемодан.

Лиззи рыдала.

– Ты гребаный засранец, – сказал Фрэнк Максу.

Слова отскочили обратно.

Фрэнк отвел Джорджию и Джимми к соседям, чтобы за ними присматривали, пока все не успокоится. На обратном пути он позвонил Джеку и сказал, что тот может вернуться домой. Час спустя, когда Джек вошел, Лиззи все еще сидела на лестнице и плакала. Когда она увидела в дверном проеме силуэт Джека, несущего пластиковый пакет с одеждой и вещами, она набросилась на него:

– Что ты здесь делаешь? После того, что ты натворил?

Он возвышался над ней: даже жалко ссутулив плечи, он был выше более чем на полтора фута.

– Папа сказал…

– Фрэнк! – закричала она.

– Я пришел извиниться, – сказал Джек.

– Извиниться? Вот что ты хочешь сказать? Я дала тебе постель. Я тебя кормила. Я заботилась о тебе. И ты все принимал. А потом ты забираешь мою дочь? Мою дочь!

– Нет, я… Майя и я… – Джека смутила ярость Лиззи.

– Что дальше, чего еще ты хочешь?

– Я ничего у вас не брал, – Джек заломил руки.

Фрэнк сбежал вниз по лестнице и встал между ними.

– Прекрати, Лиззи. Она не всерьез, она расстроена, – сказал он Джеку.

– Расстроена? Я в ярости, – сказала Лиззи. – Ты не можешь здесь оставаться.

Джек попятился. Он оставил дверь за собой открытой, как будто знал, что ему, возможно, придется бежать.

– Это произошло само собой, – взмолился Джек. – Я бы никогда не причинил Майе вреда.

– Ты уже это сделал, – сказала Лиззи.

– Лиззи, не надо, – сказал Фрэнк. – Мы можем это решить. Все будет хорошо.

– Как ты себе это представляешь? Я потеряла свою драгоценную девочку из-за твоего сына, и теперь ты ожидаешь, что я все равно буду присматривать за ним. Что у нас все будет хорошо. Если у меня не будет моей девочки, хорошо мне не будет. А тебе не удастся оставить у себя сына.

Она рычала на Фрэнка, но тот мог видеть лишь плачущего на пороге Джека.

– Мне очень жаль, –