Репутация - Лекс Краучер
Слова Джорджианы внезапно заглушил чей-то хохот. Она подняла глаза – на них с Бетти, прищурившись, смотрела Фрэнсис.
– А пить-то вы не умеете, мисс Уолтерс, – сообщила она.
Джорджиана перевела взгляд с подруги на полупустой стакан джина на скамье. Фрэнсис сжимала в руках что-то маленькое и темное, у Джорджианы похолодело внутри, когда она узнала бутылку с отвратительным убойным зельем Кристофера.
– Что ты наделала? – в ужасе воскликнула Джорджиана.
Бетти меж тем пыталась встать с земли.
– Ей плохо, мы должны…
– Мисс Уолтерс?
Джорджиана застыла. Она узнала этот голос.
Девушка обернулась и увидела Томаса с двумя бокалами шампанского. Нахмурившись, он смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену.
Он явился в худший момент из всех возможных.
Вокруг начали собираться зеваки. Бетти поднялась на ноги, но, увидев, что она шатается, едва не теряя сознание, Томас поставил бокалы и поспешил поддержать бедняжку, чтобы уберечь от нового падения:
– С вами все хорошо? Вам нужен доктор? Что случилось?
Мистер Хаксли переводил обеспокоенный взгляд с Бетти на Джорджиану, явственно поражаясь бездействию последней.
– Ох, мистер Хаксли, – выдохнула Бетти, заливаясь слезами, – там что-то было… в моем стакане… я думала, она хочет попросить прощения, думала, она пришла помириться, а она… она меня… отравила.
– Кто вас отравил? – строго спросил Томас, придерживая Бетти за плечи.
Бетти указала трясущимся пальцем прямо на Джорджиану. Превозмогая дурноту, та воздела руки в жалкой попытке засвидетельствовать свою невиновность.
– Джорджиана? – Томас не верил своим глазам.
– Ну, разве что совсем чуть-чуть притравили, – небрежно заметила Фрэнсис. – Всем же ясно, тебя так просто не свалишь, Бетти.
Джорджиана с ужасом смотрела, как подруга с самым беззаботным видом порочит ее. Фрэнсис рассмеялась. Томас устремил на Джорджиану взгляд, полный изумления и отвращения, словно она не оправдала даже самых ничтожных его ожиданий.
– Она написала, что встретится со мной и мы пойдем вместе, а потом бросила меня, и я просто стояла там совсем одна, это был такой страх… – всхлипывала Бетти, уткнувшись Томасу в плечо. – А потом я ее нашла, и она мне так нагрубила, а я думала… я думала, мы подруги.
Джорджиана пыталась вмешаться, возразить что-то, но смогла выдавить лишь жалкое: «Нет!» – а потом ее оттеснили в сторону гости, стремившиеся предложить Бетти помощь, карету и кучера. Двое мужчин забрали девушку у Томаса и, поддерживая с двух сторон, повели прочь. Лишь когда Бетти и небольшая толпа сочувствующих скрылись в доме – Бетти всю дорогу не переставала всхлипывать, – Томас повернулся к Джорджиане.
– Что произошло? – ледяным тоном осведомился он.
Фрэнсис фыркнула.
– Оставь нас, Фрэнсис, – пробормотала Джорджиана, но Фрэнсис прижала руку к груди, изображая оскорбленное достоинство:
– Я бы с твоего позволения осталась и досмотрела представление.
– Мисс Кэмпбелл, вас это не касается! – хриплым от ярости голосом проговорил Томас. От его учтивости не осталось и следа.
– М-м… боюсь, это не совсем так, но не буду мешать ссоре влюбленных голубков. – Фрэнсис взяла со скамьи забытые в суматохе бокалы с шампанским и отсалютовала ими на прощание. – Удачи, Джордж.
Прическа Джорджианы наполовину развалилась. Простыня сползла с плеча, из-под нее виднелась нижняя сорочка. Губы ее были перепачканы вином, сознание затуманено джином, а в левом виске разрасталась мучительная боль.
Томас же, напротив, выглядел абсолютно трезвым и от охватившего его праведного гнева казался еще великолепнее. Совершенство нарушала лишь упавшая на лоб прядь волос, и, как бы Томас ни злился, Джорджиане безумно захотелось поправить ее.
– Я не травила ее, – сказала она, когда способность произносить слова наконец к ней вернулась.
– Тогда что произошло?
– Это был не яд, Томас. Это было то, что пила Фрэнсис… и я тоже это пила. Бетти не умирает. С ней все будет хорошо.
– Прошу прощения. – Томас потер пальцами лоб, словно его, как и Джорджиану, терзала головная боль. – Давай разберемся. Ты хочешь сказать, что подлила что-то ей в стакан?
Язык плохо слушался Джорджиану, да и нить беседы упорно ускользала от нее. Больше всего ей сейчас хотелось лечь на землю и заснуть или умереть, смотря, что получится быстрее.
– Нет! Нет! Это Фрэнсис. Фрэнсис подлила и дала мне стакан. Для Бетти. Я просто отнесла его ей, но я не знала, что там.
– Значит, тебя нисколько не насторожило, что Фрэнсис Кэмпбелл предложила тебе отнести спиртное Бетти Уолтерс… А зачем? По доброте душевной?
– Нет! – воскликнула Джорджиана, но Томас был прав – как она могла ничего не заподозрить? – Ты меня не слушал. Это не я виновата. Это Фрэнсис, это все Фрэнсис…
– Выходит, Фрэнсис вынудила тебя обмануть мисс Уолтерс, бросить ее одну на празднике, где она никого не знает? Фрэнсис, надо полагать, держала тебя на прицеле и заставляла говорить Бетти гадости, хотя бедная добрая девочка не сделала тебе ничего дурного?
Томас больше не казался рассерженным. Он выглядел огорченным и разочарованным, и это было в тысячу раз хуже.
– Нет, – в отчаянии сказала Джорджиана. – Но если бы не Фрэнсис…
– Нельзя винить Фрэнсис во всех бедах этого мира, Джорджиана, и во всех твоих бедах. Бетти Уолтерс сейчас страшно огорчена и наверняка серьезно обижена, потому что ее бросила, унизила и предала та, кого она считала подругой. И это была не Фрэнсис. Это была ты.
По щекам Джорджианы струились слезы. Она открыла рот, хотела что-то сказать, запнулась, снова открыла… и осознала, что совершенно ничего не может сказать в свою защиту.
Томас покачал головой и молча удалился.
Глава 24
Джорджиане казалось, что во всем мире сейчас не найдется человека несчастнее ее. Разве что больные чумой сироты могли ощущать нечто похожее на то, что чувствовала она, но ведь они, скорее всего, никогда не бывали на балу, и лучше никогда не бывать на балу, чем побывать, но с таким ужасающим результатом. Отовсюду доносились звуки всевозможных увеселений, но никакие развлечения не могли утешить Джорджиану в ее глубокой печали, ее только злила мысль о том, что другие наслаждаются праздником, не убиваясь оттого, что за один короткий вечер поссорились со всеми, кто был им дорог. Не сдерживая слез, Джорджиана скиталась по дому, ощущая себя пьяным призраком на чужом пиру.
Хотелось домой, но на чем уехать? Джорджиану привезла сюда Сесилия, но Сесилии нигде не было видно. Ни одна из хорошеньких светловолосых головок в гуще танцующих не принадлежала ей. Сесилия не сидела в гостиной за карточной партией с подозрительного вида мужчинами и женщинами. Ее не было в лошадиной спальне. Она не плавала полураздетой в озере, совращая лебедей, хотя этому занятию предавались многие.
Во
