Черешни растут только парами - Магдалена Виткевич
Анна с Хенриком только что вошли в пекарню Церецких. Он тоже собирался туда, но не пойдет. Зачем смотреть на чужое счастье? Счастье? А в чем оно, счастье-то? Наверняка Анна полюбила деньги. У него их не было столько, поэтому он не мог ей понравиться. Ничего. Скоро все изменится. Он сжал кулаки. Он сделает все, чтобы получить деньги. И тогда он отомстит Хенрику за то, что тот отнял у него любимую.
Он повернулся и пошел совсем в противоположном направлении. Но то ли звезды снова так расположились на небе, то ли архитектор что-то напутал в городской планировке, но дорога вывела его прямо к дому, где жила Элиза. Ему нужно было разрядить эмоции.
Ах, если бы он знал, что те новости, которые девушка собирается поведать ему, еще больше выведут его из себя, он никогда бы не постучался в ее дверь!
* * *
– Это не мой ребенок! – крикнул Куба, когда Элиза сообщила ему, что он станет отцом. – Это не мой ребенок! – повторил он.
Он тут же начал жалеть, что когда-то, в один очень пьяный и скандальный вечер, решил, что в мягкой постели с крутобедрой Элизой найдет больше радости, чем в алкоголе. Поэтому он все чаще навещал ее, пренебрегая элементарной осторожностью.
– Никого другого у меня не было, – заплакала девушка. – До тебя никого не было.
– Это невозможно! Сделай что-нибудь с этим! – Он дернул ее за руку. – Сколько тебе нужно?
Девушка ничего не ответила. Она слышала от подруг, что есть женщины, которые избавляются от нежеланных детей. Однако она знала, что за такое по закону положено наказание. Даже тюрьма. Но главное – она хотела этого ребенка!
– Якуб! – воскликнула Элиза. – Но я хочу, чтобы у меня был ребенок! Ты же говорил, что любишь меня!
– Я достану эти деньги, – резко сказал он и вышел, хлопнув дверью. – Не знаю как, но я достану их. И мы все устроим.
* * *
Он был в ярости. Он не обращал внимания на плач девушки. Соображал, во сколько все это ему обойдется. Сто? Двести злотых? Он знал, что это нужно сделать тайно. У него были друзья. Они часто решали свои проблемы тихо. Он знал об этом, но никому не говорил, потому что это могло очень плохо кончиться для него самого.
Он решил пойти к Двораку. Самого хозяина не было дома, но денежки наверняка были где-то припрятаны. Если не деньги, то ценности, которые наверняка кто-то купит.
Быстрым шагом он шел вверх по улице Жеромского. Однако по пути наткнулся на товарищей, предающихся веселью пития.
– Куба! А ты что, больше не наш? Зазнался, брезгуешь, не уважаешь? Подгребай к нам, не пожалеешь.
Он не мог отказать и отказаться. Половину бутылки он выпил сам. Потом вместе с товарищами прикладывался к чему-то еще. Чем больше алкоголя было у него в крови, тем больше ему хотелось, чтобы Хенрик Дворак пожалел о том, что «ва-а-аще… ну ва-а-аще приконсул… прикослун… короче… тронул» его Анну. Он хотел уничтожить их всех. Он не мог простить любимой, что у нее будет ребенок от другого.
Тут ему вспомнилась Элиза, и ему стало совсем плохо. Он сделал еще глоток – и теперь знал, что будет дальше. Он одним выстрелом убьет сразу двух зайцев: получит деньги для Элизы и избавится от людей, которые превратили его мир в ад.
38
История, которую рассказывал пан Анджей, становилась все более драматичной. Несмотря на наши просьбы, он не хотел рассказывать дальше.
– Всему свое время, – отделывался он от наших приставаний. – А ты хоть вообще кормишь этого Шимона? – Он ловко увел нас от темы. – Что-то, парень, похудал ты за последнее время.
– Не кормит, – засмеялся Шимон. – Но мы над этим работаем.
– Зося, у меня для тебя подарок, – улыбнулся пан Анджей.
– Что сегодня за день такой? Все делают мне подарки, а у меня день рождения только в августе.
– До августа еще столько всего может случиться, дорогая.
– Вы говорите как пани Стефания.
– Да, потому что мы думали одинаково.
Пан Анджей встал и направился на кухню. Принес оттуда старую книгу.
– Это тебе. Я думаю, что когда-то эта книга могла принадлежать Анне.
Я посмотрела на обложку – «365 обедов».
– Чверчакевичова! – обрадовалась я.
– Не могу поверить, что ты будешь готовить. – Шимон покачал головой и потянулся за книгой.
– А это мы еще посмотрим! – гордо воскликнула я, выхватив у него из рук подарок пана Анджея.
* * *
Следующий день был днем удивлений для Шимона. Когда он пришел, в кастрюле его ждал украинский борщ. На второе я запланировала отбивные.
– У тебя кто-то был? – спросил он, оглядываясь по сторонам. – Мама?
– Ты думаешь, что я совсем не умею готовить?
– Шучу. Умеешь. – Он улыбнулся, после чего съел первую ложку супа. – Вкусный! Через желудок к сердцу?
Я ничего не ответила. Я наверняка стремилась к этому сердцу. Могла даже заняться готовкой, хотя этого не любила.
* * *
После обеда мы отправились на прогулку. Я непременно хотела показать Шимону могилу, на которую однажды наткнулась в лесу. Я специально остановилась и отметила ее точкой на карте в моем телефоне. Я хотела к ней вернуться. У меня было смутное ощущение, что эта могила как-то связана с историей, рассказанной паном Анджеем.
Мы гуляли по лесу три часа, но могилу так и не нашли.
– Мне действительно кажется, что это где-то здесь, – сказала я. – Помню, могила была между двумя деревьями.
– Деревьев здесь немало, – многозначительно заметил Шимон.
Луна бегала среди деревьев и все обнюхивала.
Я была очень разочарована тем, что не нашла эту могилу. Но я точно помню, что видела ее: маленький, поросший травой бугорок, крест, увядшие цветы и лампадка.
Я шла опустив голову.
– Не грусти так. – Шимон попытался утешить меня. – Может, ты неточно отметила.
– Если бы я начала сходить с ума, ты бы заметил это – как врач?
– У меня совсем другая специальность! – засмеялся он. – Хотя с тем, чем я занимаюсь, связано немало безумств.
– Я серьезно говорю.
– И я серьезно… Ты живешь своим домом, историей, рассказанной паном Анджеем, и не можешь перестать думать об этом.
– И время от времени я вижу женщину в красном.
