Жар - Тоби Ллойд
Товия, разумеется, был менее снисходителен. Через несколько дней после публикации книги мы с ним пошли прогуляться, сперва через Джерико, потом по дорожке вдоль канала. Стояла одна из тех ленивых суббот, когда вся оксфордская братия высовывается из окон, перекрикивается с друзьями, сидящими во дворе, или валяется на лужайках в окружении банок лагера и кувшинов «Пиммз», зачерпывает хлебными палочками хумус и болтает, перекрикивая раздражающе резкую музыку в чьем-то айподе. Мы шли по берегу канала, поглядывая на гребцов в плоскодонках; говорил в основном Товия. Он перечислял неточности в материной книге, как крупные, так и мелкие, и доказывал несостоятельность многих ее предположений. Например, в тринадцать лет Элси никак не могла читать Зогар. «Он же на арамейском!»
Товия жестикулировал на ходу, размахивал руками, мотивируя свои рассуждения. Мне пришлось попросить его разговаривать тише, а то на нас все смотрят. Лишь немного понизив голос, Товия принялся доказывать, что Ханна не права, Элси и до смерти зейде не была святой. Она с малых лет отличалась упрямством, заявил Товия, и в школе у нее вечно были проблемы.
– Вот что бывает, когда в хронологическом порядке рассказывают о самых ничтожных событиях. Жизнь Элси – не продолжение жизни зейде. Она полна хаоса, беспорядка и не укладывается в три акта.
От канала мы направились к Порт-Мидоу. В дальнем конце луга, где несет свои воды Темза, у реки толпились коровы, грелись на солнце, жевали траву. Я спросила у Товии, что Элси думает о книге. Он ответил, что на следующих выходных непременно спросит ее лично: она приедет его навестить.
– Правда? Это же замечательно! – сказала я.
– Ну да, на день моего рождения она всегда старается меня поздравить.
День рождения? Я впервые об этом слышала. И когда он, спросила я, уязвленная тем, что Товия так небрежно упомянул о дне своего рождения.
– В следующую субботу, если уж тебе так интересно. Наверняка Ханна бесится, что Элси приедет ко мне.
Видимо, именно это было для него важнее всего: приезд Элси – крупная победа в войне с родителями. И что они запланировали? Да так, ничего особенного. Погуляют по кампусу, сходят в музей, может, посмотрят кино.
– Есть варианты получше, – сказала я. – Надо устроить вечеринку.
– С кем? – уточнил Товия.
– Необязательно шумную. Даже если будем только мы втроем…
– Никаких «втроем». Ты извини, конечно, но было бы здорово, если бы ты ненадолго оставила нас в покое.
– Что?
– После всего, что было, я не хочу, чтобы Элси чувствовала себя так, будто на нее все пялятся, как на диковинку.
Я почувствовала, как жжет глаза. Почему он так говорит, будто я, как уличные зеваки, мечтаю увидеть знаменитую ведьму?
– Но у тебя день рождения!
– Чего ты хочешь? Давай не сейчас, Кейт. Я не готов разбираться еще и с этим.
Я растерялась.
– С чем разбираться?
–Мне казалось, я достаточно ясно тебе объяснил. Но, похоже, я переоценил твою способность ловить намеки. У нас с тобой никогда ничего не вышло бы. Мы просто разные. Извини, если обидел, но уж как есть. Fini.
Я порылась в сумке, достала сигарету, зажгла ее, пусть и не сразу. Едва огонек занялся, я жадно затянулась. Товия словно и не заметил, что я остановилась, и ушел вперед. У меня закружилась голова, во рту пересохло.
–Вообще-то мне хотелось бы пообщаться с Элси,– сказала я.– Я кое-что видела в тот вечер на лекции Шульца. И ты тоже это видел.
– О чем ты?
– О твоем деде. В погребальных одеяниях. Я видела его.
Товия со вздохом произнес так, будто разговаривал сам с собою:
– Неужели все в этом мире сошли с ума?
Дальше мы шли молча. К нам подкатился мяч, вылетевший с поля, где играли в мини-футбол. Товия не стал его останавливать, а просто перешагнул через него, и мяч упал в реку. Один из игроков пробежал мимо нас за мячом, и я извинилась. «Неужели так трудно было поймать?» – крикнул игрок Товии. «Я вам не мальчик на побегушках», – ответил тот.
– Знаешь что, порой ты ведешь себя как полный мудак, – заметила я.
– Все мы несовершенны, – ответил Товия. – У меня нет иллюзий на этот счет.
– Ты уверен, будто все знаешь, потому что всю жизнь читаешь книги. Но кое о чем ты не знаешь ничего.
– Несомненно. Я так полагаю, ты приведешь мне пример, – произнес Товия.
– У меня есть парень.
– Да?
–Он из Крайст-черча[55]. Мы познакомились в факультетской библиотеке. Он занимается бегом и играет на барабанах. Исключительно умный и очень быстрый. Он тебе непременно понравится, если ты, конечно, соизволишь с ним пообщаться.
Товия закатил глаза.
–Что-то я сомневаюсь.
На берегу футболист, распластавшись на животе, палкой вылавливал мяч из реки.
Глава семнадцатая
Элси приехала в пятницу в полдень, Товия пошел на станцию ее встречать. У меня был семинар в одном из колледжей в городе, и я отсутствовала, когда Товия привел ее к нам. Позже, просматривая статью о постструктурализме – вдруг что-то из этого можно включить в мой реферат, который надо было сдать на той неделе, – я слышала их голоса за стеной, хотя слов было не разобрать. Его профессорский баритон прерывало ее хрипловатое контральто.
В ту ночь мне не спалось. Я все еще злилась на Товию, перебирала в уме, сколько хорошего сделала для него, сколько раз оправдывала его несносное поведение или добивалась, чтобы его пригласили на вечеринки, куда его не хотели звать. Я перебирала в уме все снесенные от него оскорбления, случаи, когда он обзывал меня дурой, трусихой, пустышкой. Зачем я все это терпела?
Я раздвинула пластинки жалюзи, взглянула на безлунное небо и, кажется, разглядела в саду студентов, тайком улизнувших с кампуса, чтобы выпить под звездами, когда ворота уже закрыли. Беспечные души, ведь их еще не отвергли с презрением мнимые друзья. Я решила пойти на кухню, заварить чашку травяного чая. Осторожно, чтобы не разбудить соседей, открыла дверь своей комнаты. Верхний свет не горел, и я не сразу заметила силуэт, маячивший в темноте совсем рядом со мною. Как будто подошла к открытой двери и в последний момент заметила, что это зеркало и навстречу тебе шагает твой призрачный двойник. Я едва не налетела на нее. Я вскрикнула.
–Тс-с, тс-с! Ха-ха! Тсс. Извини, извини, не хотела тебя напугать, ха-ха. Не надо шуметь, люди спят.
Я сразу поняла, кто это, хотя глаза еще не привыкли к темноте.
– Что ты здесь делаешь?
– Я услышала твои шаги.
