Репутация - Лекс Краучер
Еще через несколько мгновений до девушки дошел смысл слов лакея. Джорджиана решительно не могла понять, как Фрэнсис ее нашла и что заставило ее явиться в дом к незнакомым людям в десять часов вечера.
Увидев подругу в передней, Джорджиана ахнула: платье на подруге промокло насквозь, чепец она сжимала в руке, ленты понуро волочились по полу. От прически ничего не осталось. Пудра и кармин размазались по ее лицу, и Фрэнсис плакала, не стесняясь.
– Фрэнсис! Что случилось? – воскликнула Джорджиана.
С верхних этажей прибежала горничная с одеялом, и Джорджиана помогла укутать подругу.
– Ты нездорова? Мне попросить Тэйлоров найти врача? О господи, наверное, можно попросить их налить тебе ванну, ты вся промокла.
– Нет-нет, – пробормотала Фрэнсис, глотая слезы.
Она взмахом руки прогнала горничную, затем, спотыкаясь, дошла до лестницы и тяжело опустилась на нижнюю ступеньку. Джорджиана села рядом.
– Я приехала с тобой повидаться, Джордж. Мне нужно… нужен кто-то, кто меня поймет.
Глаза у Фрэнсис налились красным, и Джорджиана почувствовала запах спиртного – казалось, что им пропитано не только дыхание подруги, что он исходит из всех пор ее тела. Джорджиана ласково обняла Фрэнсис за мокрые плечи. Из гостиной все еще доносились взрывы смеха. «Только бы никто не вышел сюда и не обнаружил Фрэнсис в таком состоянии», – взмолилась про себя Джорджиана.
– Как ты меня нашла? – спросила она.
Фрэнсис отбросила мокрый локон с глаз.
– Ах, это… Это было нетрудно. Я была с Сесилией и Джейн, но им я не рассказывала, а мне нужно было поговорить с кем-то, кто знает. Джейн я не могу рассказать, просто не могу, поэтому я поехала к тебе, и мистер… мистер Бёртон сказал, что ты здесь. Он был ужасно смешной в своей ночной сорочке… – Фрэнсис захихикала, но смех тут же перешел во всхлипывания. – Господи, Джордж, он так и не написал мне. Ни единой весточки не было. И я точно знаю, что он не говорил с моим отцом. А прошло уже больше месяца. Чертов Джонатан был прав. Это какой-то кошмар. Я не могу… я просто не могу…
Джорджиана прижала руку к губам и робко спросила сквозь пальцы:
– Но… может быть, необходимо… как-то подготовиться? Может быть, он должен сообщить своей семье, или обдумать план на будущее, или…
– Или, – теперь Фрэнсис злобно шипела, – он вовсе не собирался делать предложение! Вовсе не собирался! А я просто дура, как… как все дуры, что ему попадались. Только я еще глупее их, еще глупее, потому что я… потому что мы…
Она уткнулась Джорджиане в плечо и снова зарыдала. Джорджиана, успокаивая подругу, приглаживала ее мокрые волосы, путаясь пальцами в тугих завитках.
– Девчонка эта… Аннабель Бейкер. Она не шлюха, Джордж. Она никто. Она ничто. Просто дочка какого-то торговца. Но он видится с ней уже несколько месяцев. Тайно видится в этом кабаке. И платит сам – за комнату, за еду, за все.
– О боже, Фрэнсис! Как ты узнала?
– Что? Ах, это… попросила разузнать нашего стряпчего. Джеремайя, наверное, думает, что я просто… просто обычная потаскуха. Думает, я пустое место. Но я не пустое место, Джордж. Кем бы я ни была, я не пустышка. Я кое-что из себя представляю. – Фрэнсис начал бить озноб.
– Может быть, еще не все потеряно, – осторожно предположила Джорджиана. – Нрав у мистера Рассела немного буйный, но ведь и у тебя такой же, Фрэнсис, потому вы и сошлись. Вдруг ему просто нужно время, чтобы остепениться?
– Но как мне теперь на него смотреть? Выходит одна сплошная ложь. И стоит мне подумать о нем, как я вижу ее. Эту продажную девку.
Фрэнсис заговорила громче, и Джорджиана беспокойно оглянулась на двери в комнаты:
– Пойдем, Фрэнсис. Тебе нужно домой. Отдохнешь, а завтра я приеду к тебе, и мы все обсудим. Он подлец… подлец, каких поискать… Я поверить не могу, что он так поступил, но все наладится, вот увидишь. Тебе просто нужно в постель.
Фрэнсис насторожилась, вытерла глаза краем одеяла и посмотрела на Джорджиану с неожиданной злобой.
– О, прости меня великодушно, я тебя смущаю, Джордж? – спросила она неприятным, резким тоном. – Перед лицом достопочтенных друзей Бёртонов?
– Нет! Нет! У тебя просто выдался тяжелый вечер, вот и все, – торопливо заверила Джорджиана. – А утро вечера мудренее, сама знаешь. Завтра дождь наверняка закончится, я приеду к тебе, мы выпьем бокал-другой, поболтаем, сыграем в шахматы и… что-нибудь придумаем.
Она не имела ни малейшего представления о том, что можно придумать в такой ситуации, но об этом предстояло беспокоиться завтрашней Джорджиане. А какое бы ничтожное утешение она ни предложила Фрэнсис сейчас, подруга не в том состоянии, чтобы его принять.
– Хорошо, – сердито сказала Фрэнсис, неуклюже поднимаясь на ноги. Она протерла глаза – пальцы тут же почернели от подводки, – бросила взгляд за спину Джорджиане и застыла. – Вы только посмотрите, неужто сам Томас Хаксли?
Обернувшись, Джорджиана увидела, что Томас действительно стоит позади них. По его непроницаемому, ничего не выражающему лицу невозможно было догадаться о том, что происходило между ним и Джорджианой, словно их не связывало ничего, кроме мимолетного знакомства.
– Мисс Кэмпбелл, – сказал он вместо приветствия, с неловким полупоклоном. – Я пришел лишь убедиться, что вы… – И только тут он, похоже, заметил, в каком откровенно расстроенном состоянии пребывает Фрэнсис. – Мисс Кэмпбелл, с вами все хорошо?
– Все! – фыркнула Фрэнсис, ощетинившись, будто злая мокрая кошка. – Меня не нужно спасать, мистер Хаксли, так что можете вернуться к своей компашке.
– Фрэнсис, – встревоженно сказала Джорджиана, – он же только спросил.
Фрэнсис уставилась на мистера Хаксли, насмешливо вскинув брови:
– Да неужели, Джордж? Он просто ищет новой возможности изобразить героя. Уверена, он думал, что Сесилия, после того что он сделал для нее в коттедже, захочет отблагодарить его как следует, а теперь он высматривает, кого бы еще попотчевать слезливыми рассказами… и в кого бы еще запустить свои когти…
От столь чудовищной характеристики мистера Хаксли у Джорджианы пропал дар речи.
– Заверяю вас, мисс Кэмпбелл, у меня даже в мыслях не было ничего подобного, – с нажимом сказал Томас, – мисс Эллерс прекрасно известно, что я с глубочайшим уважением…
– Да проваливай уже, Томас! Страдальцы-затворники сейчас не в цене. Своим горем-злосчастием ты здесь ничего не себе выгадаешь – она не станет раздвигать перед тобой ноги
