Сочувствую, что вы так чувствуете - Ребекка Уэйт
Перед выездом обстановка накаляется.
– Ты в этом поедешь?
– Ага.
– Хочешь – надень мою коричневую юбку. И коричневый кардиган Элис, в тон.
– Мам, спасибо, но мне и в джинсах нормально.
– Но юбка уместнее. И коричневый тебе идет.
– Мне идет коричневый? Серьезно?
Тем не менее сама поездка проходит прекрасно. Почти всю дорогу они слушают радио, и мать милосердно молчит, отпуская комментарии лишь о немногочисленных машинах на дороге и плохой погоде. Ханна послушно съедает банан, который по настоянию матери захватила с собой.
Лишь когда они оставляют машину на окраине Кембриджа, добираются до центра и доходят до колледжа, мать наносит тот удар, что, возможно, готовила всю дорогу. А может, и не готовила. Не сбавляя шага, она говорит:
– Ну, Ханна, помни о впечатлении, которое произведешь.
– В смысле? – не понимает Ханна.
– Ты же не хочешь, чтобы тебя сочли агрессивной или склочной.
– Я не склочная! – возмущается Ханна. – Чушь.
«Чушь» – одно из любимых словечек матери.
– Смотри, – возражает мать, – ты уже на меня нападаешь, а ведь я просто хотела дать тебе совет. – Она вздыхает. – Я пытаюсь тебе помочь. Помни, в колледже нужны студенты, которые три года будут получать от учебы удовольствие.
Они доходят до здания и останавливаются перед каменной аркой входа. Мимо проходят взволнованные абитуриенты, открывают деревянную дверь и исчезают в полутемном холле.
– Очень важно, чтобы ты понравилась.
Ханна поправляет сумку и смотрит на непроницаемое лицо матери. «Я обычно нравлюсь людям, – думает она. И тут же с леденящей кровь ясностью осознает: – Матери я не нравлюсь. Отцу плевать. А если ты не нравишься собственным родителям, этим все сказано, верно?» Зато Кеми она нравится. И мисс Ховард она тоже нравится. Раньше она и другим нравилась. Девочкам в школе. Элис. Стоя перед семисотлетними стенами колледжа и перебирая в голове людей, Ханна предъявляет вселенной и себе доказательства, что ее возможно любить.
– Я просто желаю тебе счастья, – говорит мать.
– Не желаешь, – неожиданно для себя самой возражает Ханна.
– Думай что хочешь, – холодно бросает Селия, – вообще, тебе пора. – И с заминкой добавляет: – Удачи, Ханна.
Собеседования оказываются не сложнее допросов, которые устраивала ей Кеми, и ход их куда более предсказуем. И тем не менее там, на одиннадцатом этаже, Ханна чувствует, как все катится под откос. В голове звучит голос матери: «Очень важно, чтобы ты понравилась». И Ханна сомневается, принимается мнительно обдумывать все, что говорит и делает, даже то, как она представилась, как пожала руку и как уселась на стуле, на который ей указали. Она волнуется, что джинсы – это чересчур неформально, хотя многие другие абитуриенты тоже пришли в джинсах. Ханна начинает теребить на руке браслет, одергивает себя, но потом снова хватается за браслет. На первом собеседовании Ханна, датируя текст, ошибается на несколько столетий, а позже признается, что в «Моби Дике» пропускала фрагменты о китобойном промысле, «Сыновей и любовников» так до конца и не осилила, а от Диккенса не в восторге. Поделать с собой она ничего не может – Ханна словно пришла не на собеседование, а на исповедь и теперь лихорадочно выворачивает душу наизнанку.
Второе собеседование проходит лучше – они с экзаменатором успешно обсуждают Мильтона, – а вот на третьем ее ждет полный провал. Диван напротив экзаменатора такой старый и промятый, что, усевшись на него, Ханна едва не тонет. Ноги отрываются от пола, диван словно вознамеривается поглотить ее. Первые несколько минут Ханна пытается вдумчиво отвечать на вопросы, одновременно воюя с диваном.
– Все в порядке? – запоздало беспокоится экзаменатор, когда Ханна в конце концов умудряется выпрямиться и передвинуться на самый краешек дивана.
– Да, все хорошо, – выдыхает Ханна.
Она думает, что диван, возможно, – часть испытаний. Если так, то другие абитуриенты наверняка, не в пример ей, выдержали его с достоинством. Экзаменатор начинает расспрашивать Ханну об «Отелло» – эта пьеса входила в программу ее дополнительных экзаменов. Он спрашивает о символическом смысле свадебных простыней в четвертом акте, однако Ханна, измученная схваткой с диваном, мямлит, что в школе они до этого не дошли.
– Но, скорее всего, это образ очень символичный, – добавляет она, чувствуя необходимость сказать что-то еще, – уверена, что когда я дочитаю до этого места, то мне понравится.
Затем ее спрашивают, почему Яго хочет навредить Отелло, и Ханна ссылается на Кольриджа, говорившего о «беспричинной злобе Яго», а экзаменатор говорит:
– Верно, но это мнение уже порядком устарело.
Ханну словно в пропасть толкают. Последний вопрос – о том, не удивительно ли, что Дездемона пренебрегла мнением собственного отца и вышла замуж за Отелло. Ханна, к этому моменту уже махнувшая рукой на результаты, отвечает, что в своем желании побесить родителей дети готовы зайти очень далеко. Экзаменатор мрачно смотрит на нее и благодарит за ответы.
– Как все прошло? – спрашивает мать, когда ближе к вечеру Ханна с посеревшим лицом наконец выходит из колледжа.
Ханна лишь качает головой, и тогда мать бодро говорит:
– Уверена, все не так плохо.
По пути обратно в Лондон мать покупает Ханне шоколадный кекс. Ханна думает, что вид у нее, похоже, и впрямь жуткий, если уж даже мать ее жалеет.
Спустя несколько недель она получает письмо с отказом.
– Они сами себя наказали, – утешает ее Элис, но Ханна изо всех сил делает вид, что в утешении не нуждается.
Тем не менее в письме говорится, что ее оставили в списке кандидатов на поступление в другие колледжи. Впрочем, на это Ханна особо не надеется – это все равно что в лотерею выиграть. Однако спустя два дня им звонят и женский голос просит к телефону Ханну. К такому Ханна не привыкла, никто, кроме Кеми, ей не звонит, и когда мать зовет ее к телефону, трубку она берет опасливо. Женщина на другом конце провода представляется – имя у нее изящное, похожее на испанское, и отлично гармонирует с изысканным испанским акцентом – и предлагает Ханне место в совершенно другом кембриджском колледже, о котором Ханна и не слыхала никогда. Они даже собеседование проводить не будут – согласны купить кота в мешке. Удивительно, думает Ханна. Странно, что никто еще не выстроился в очередь, чтобы побеседовать с ней про «Отелло».
Позже, просматривая интернет-страницу колледжа, Ханна со странным ощущением, будто вернулась в исходную точку, обнаруживает, что это один из трех оставшихся в стране женских колледжей.
