Девочки против бога - Енню Вал
Из-под края юбки видны бедра с родинками и комедонами, и если смотреть на точки достаточно долго, они образуют созвездие, которое вытянулось по направлению к самой глубокой черной дыре. Мы движемся внутрь, в пространство между ногами, между линиями, в то время как вселенная внутри разрастается и захватывает точки. Все находится там, внутри.
Серия изображений растворяется при увеличении масштаба:
Звездная карта.
Карта мира.
Все более старинные карты мира, на которых меняются границы государств и степень точности и одно за другим возникают выдуманные государства. Мы все дальше от повседневного глобуса и все ближе к мифическому острову Хай-Бразил[86] и Атлантиде.
Вафельные сердечки с коричневым сыром[87] кружатся в кристальных узорах калейдоскопа. На вафлях уже есть рисунок, и линза калейдоскопа окрашивает каждый квадратик в сердечках разными цветами. Они становятся похожи на диско-шары.
Компания ведьм, одетых в термокостюмы, поет в кругу на болоте, громко и энергично, всем телом. Каждый голос уникален, каждый выбивается из мелодии на разных отрывках.
Коллажи начинают сменяться быстрее, как будто проигрывается кинопленка с царапинами и отверстиями:
В калейдоскоп видна плывущая девушка.
Кровь или розовая пенистая вода стекает в слив грязной раковины.
Туманность медленно вращается по спирали.
Из отверстия высыпаются белые личинки, насекомые и бабочки дыры.
Чуть толстоватый кончик шприца проталкивает кожу внутрь, прежде чем проткнуть и прострелить ее.
Большой палец вставляется в рот.
Желе летит по воздуху.
Быстрые движения в гиперпространстве.
Крупный план начинки Grandiosa, тающей, похожей на размытую, все более доисторическую карту мира над подземельями Норвегии. Все ближе и ближе к Хай-Бразил и Атлантиде в виде мифологических кусочков паприки.
Оркестр у памятника разбрасывает свои волосы в замедленной съемке.
Вафля с вареньем складывается и выглядит как половые губы в крови.
Мари Гамсун сидит в белом гамаке в саду в Нёрхольме, 1943 год.
Картофельное пюре со свеклой трясется в замедленной съемке.
Появляются части тел, абстрактные, но чувственные изгибы, одна сторона ноги, свод стопы, позвоночник, подмышка с вьющимися волосами крупным планом, полость горла, кость в запястье, глазница, мочка уха.
Половые губы открываются и закрываются, выделяя мелкие капли крови.
Глаз то ли плачет, то ли подмигивает.
Лицо во время глоссолалии, очень близко, слезы текут из глаз и носа, уголки рта и подбородок мокрые от пота, губы и глаза опухли от молитвенного жара.
Ингер из Селланро сидит в белом гамаке в Нёрхольме с поднятой рукой. У нее короткие яркие волосы, а на руке появились татуировки. Указательный палец и мизинец образуют знак рога сатаны.
Рыбные фрикадельки трясутся в своей консервной банке, рассол стекает по краям.
Закваска пузырится, бродит, поднимается.
Картонную упаковку сверхлегкого молока с добавлением витамина D открывают и переворачивают над стаканом.
С губ свисает длинный пузырь слюны.
Густая кровь течет из упаковки от сверхлегкого молока в стакан, который оказывается перевернутым, так что кровь равномерно стекает по внешней стороне стекла на поверхность стола.
Фонтан крови.
В миску с рисовой кашей насыпан изюм, он образует контуры половых губ (если мы хотим увидеть в картинке именно это). Добавляется малиновое варенье, и по каше расплывается красное пятно.
Шестилетняя девочка с закрытыми скучающими глазами тянет себя за большой палец.
Руки, добавляющие в кашу молоко и варенье.
Змей Мидгарда энергично раскачивается на собственном хвосте.
Банан, похожий на поднятый большой палец, вставляют в надувную вагину, и он исчезает.
Диетический хлеб разрезают, и из него льется кровь, как из пораненной руки.
Группа девушек-ведьм в кожаных куртках, белых свитерах и джинсах разыгрывает постановку картины Мунка «На следующий день» в сарае, где группа Mayhem сделала несколько своих самых известных фото.
Три фотографии, наложенные друг на друга: женщина с картины в полный рост, Варг Викернес и ведьмы.
Рука с кольцами и черными ногтями с серебристыми блестками берет белый пластиковый нож и намазывает диетический хлеб маслом и коричневой начинкой, может быть, шоколадом, а может быть, дерьмом.
Эта же рука быстро помешивает деревянной ложкой кровавый фарш, большие пузыри и фигуры из жидкости поднимаются и опускаются в котле, как животные, пытающиеся выплыть на поверхность, но застревающие в крови.
Несколько фруктов исчезают в той же надувной вагине. Сливы, яблоко, небольшая груша. Виноград.
Кто-то энергично трет большой палец, и он начинает кровоточить.
Дым поднимается от самовоспламеняющегося оккультного костра ненависти.
Пиявка высасывает кровь из ступни.
Крыжовник.
Рука с кольцами и лаком мешает мясное рагу без ложки, целиком погружаясь в котел.
Ведьмы, занимавшиеся постановкой картины, в том же сарае создают свою версию «Созревания». Одна из них надела костюм телесного цвета и садится на скамейку с руками, прикрывающими промежность, похожими на перевернутый крест. Другие ведьмы покрасили тела в черный и вместе образуют тень обнаженной девушки на деревянной стене. Одна из них изображает волосы девушки, сидя прямо за ней и положив две черные руки ей на лоб, локти с двух сторон направлены к плечам. Затем все они поднимают глаза, смотрят на нас кипящим взглядом, ненавидят.
Кусочки консервированной моркови.
Рука проваливается все дальше и дальше в кипящий кровяной суп в котле, она напоминает руку ветеринара внутри задницы коровы. Когда руку вытаскивают, в ней остается потрепанный, но живой цыпленок. Цыпленок пищит.
Крабовые палочки.
Венке вырывает листы из третьего издания «Пана» (1908 г., с золотистыми буквами и позолоченными облаками и морем на обложке), засовывает страницу за страницей в рот и начинает жевать. Когда ее рот наполняется, она сует туда пальцы и пытается получше утрамбовать хрустящую старую бумагу. Слюна вытекает из обоих уголков рта, она тоже золотистая, похожая на сияющую густую мочу.
Над ней Тереза читает монолог, ее плохо слышно, должно быть, что-то про Апокалипсис и его семь знамений: сначала Интернет опустеет, затем вафли закружатся в вафельницах, затем на улицах пойдет снег, и они покроются белым: упаковками из-под молока, стаканчиками из-под йогурта, рыбными фрикадельками и тертым белым сыром, потом она кричит, что козий сыр протухнет, и что бело-серые шерстяные свитера по всей стране распустятся на нити, и полки из IKEA, и стулья из IKEA! Смотри! Они превращаются в палочки из настольной игры «микадо» и разваливаются. Не стоило нам выбрасывать эти шестигранные ключи.
На страницах школьных пособий под названием «Хорошие новости: Новый Завет» появляются черные пятна. Содержимое книг стирается, но листы становятся черными, а не белыми. Вскоре за ними следует и Ветхий Завет, главы съедают сами себя и оставляют сотни монохромных черных страниц, пока не потемнеют
