Репутация - Лекс Краучер
Сэр!
Я пишу вам, чтобы поблагодарить за всю ту заботу, что вы оказали моей подруге мисс Сесилии Дагрей в трудную минуту (кстати, сейчас она чувствует себя хорошо и даже стала чуть меньше налегать на спиртное), а также чтобы сообщить, что с большим удовольствием выпила вино, которое вы для меня выбрали. Раньше я полагала, что со стороны Христа было немного глупо превращать отличную чистую воду в вино, но теперь готова поддерживать Его в этом начинании, если только при выборе марки вина Он будет руководствоваться вашим советом.
С уважением, Джорджиана Эллерс
Джорджиана запечатала письмо каплей воска со свечи, написала на обороте: «Мистеру Хаксли» – и засунула послание в самый низ стопки, ожидавшей отправки в передней. Чувствуя себя удовлетворенной и лишь капельку злокозненной, она отправилась в свою комнату и заснула, едва коснувшись головой подушки. Где-то в доме часы пробили четыре.
На следующее утро Джорджиана сидела за завтраком, устремив невидящий взор в тарелку с овсянкой и старательно не замечая неодобрительного ворчания миссис Бёртон, когда мистер Бёртон сообщил, что получил весточку от сестры.
Джорджиана моментально проснулась. В руках у дяди было письмо, а рядом с ним на столе лежала стопка свежей корреспонденции.
– Почта пришла, мистер Бёртон? И… наши письма вы с ней отправили? – спросила Джорджиана, чувствуя, как в желудке у нее все переворачивается.
– Разумеется, – ответил мистер Бёртон.
– Черт! – машинально выдохнула Джорджиана.
– Джорджиана! – воскликнула охваченная ужасом тетя.
У мистера Бёртона сделался такой вид, будто он раздумывал, не лучше ли будет спрятаться под столом.
– Простите… простите, пожалуйста, миссис Бёртон, я не… я в наказание пойду в свою комнату.
Джорджиана вскочила со стула, выбежала из столовой, вихрем взлетела по лестнице, захлопнула за собой дверь спальни и рухнула на кровать. Несколько секунд спустя миссис Бёртон постучалась к племяннице, но, услышав из спальни что-то похожее на приглушенные подушкой крики, ретировалась. Когда Джорджиана все же вышла из спальни спустя несколько часов – она провела их, разглядывая потолок и проклиная тот день, когда выучилась писать, – тетя молча поразилась ее испуганному виду и, решив, что Джорджиана и впрямь сожалеет о своем проступке, успокоилась.
Прошло несколько дней, Джорджиана уже начала надеяться, что письмо не дошло до адресата – возможно, его не смогли доставить из-за отсутствия адреса, или выронили по дороге, или же почтовая карета перевернулась и все ее содержимое было уничтожено огромной и беспощадной шаровой молнией, – когда пришел ответ.
Письмо ей вручила за завтраком миссис Бёртон. Сломав незнакомую печать, развернув бумагу и увидев подпись, Джорджиана выронила листок, словно он обжег ей пальцы. Она с трудом расправилась с едой, не сводя с письма опасливого взгляда. Когда она наконец снова взяла его в руки и уединилась с ним в спальне, потребовалось призвать все мужество, чтобы развернуть и прочесть ответ мистера Хаксли.
Мисс Эллерс!
Ваши рассуждения о христианской вере немного меня смутили, однако я рад узнать, что неким обходным путем все же привел вас обратно к Господу.
Также я рад узнать, что мисс Дагрей чувствует себя хорошо – небольшая плата за подкладку моей лучшей шляпы.
Искренне ваш, Томас Хаксли
Джорджиана рассмеялась, а после перечитывала «ваш», пока в глазах не зарябило и слово не потеряло всякий смысл.
Сэр!
Гибель вашей шляпы – ужасная трагедия. Прошу передать мои соболезнования ее сорока девяти сестрицам, они наверняка переживают эту потерю так же тяжело, как и вы. Надеюсь, вы найдете утешение в том, что стали героем того часа, того дня и той недели (впрочем, мы мало общаемся с достойными джентльменами, и этот комплимент не следует принимать всерьез).
Искренне ваша, Джорджиана Эллерс
Мисс Эллерс!
Меня поражает то, с какой готовностью вы вспоминаете нашу первую встречу, поскольку проявленная вами тогда дерзость, а также выдвинутое вами предположение, что я не способен самостоятельно завязать шнурки, любого здравомыслящего человека побудили бы немедленно прекратить переписку.
Я никогда не считал себя героем. Иногда я засовываю две ноги в одну штанину, как и все смертные.
Ваш
Томас Хаксли
Сэр!
В таком случае я искренне рада, что вас никто не примет за здравомыслящего человека.
Ваша
Джорджиана Э.
Мисс Джорджиана!
Не стану утверждать, что ваши допущения безосновательны. Часто, когда я сижу на совещаниях, или читаю бесконечные приходно-расходные книги, или когда мне задают пространные вопросы о разновидностях тканей (должен признаться, я не питаю особой страсти к тканям, но, когда твоя семья ими торгует, предполагается, что ты хотя бы будешь достойно притворяться), я чувствую себя полным идиотом.
Не потому, что я не знаю своего дела, но потому, что, как бы я в нем ни разбирался, как бы ни осознавал его важность, ничто не принесет мне большего счастья, чем бросить все это и коротать время за фортепиано, подобно престарелому эксцентрику. Будь они прокляты, деньги и ткани.
Собственно говоря, я пишу вам, сидя за вышеупомянутым инструментом. Темнеет, и я должен закончить письмо, прежде чем свеча догорит, и я опрокину чернильницу, которую ненадежно пристроил рядом с ми-бемоль.
Ваш
Томас
Сэр!
Я бы разделила вашу скорбь по поводу чрезмерного груза ответственности, но мне, к сожалению, не доверяют даже съездить в одиночку в город, из боязни, что я подверну ногу, застужу грудь или отдам сердце какому-нибудь голодранцу и сбегу с ним, повинуясь девичьей причуде.
Не волнуйтесь из-за фортепиано. У вас наверняка есть запасное.
Ваша
Джорджиана
Джорджиана!
Я полагаю, что ваши письма столь коротки оттого, что вы предпочитаете общаться посредством мелочных оскорблений. Леди не пристало обращаться подобным образом к джентльмену, и вообще никого не следует обрекать на страдания из-за вашего прискорбно слабого владения почтенным эпистолярным жанром. Вам следует писать о погоде, о милом обществе, в котором вы пребываете, о приятных занятиях в саду и проч.
Вам следует поинтересоваться, как я провожу часы досуга, расспросить о моих делах (о да, ткани, я уже слышу, как вы рыдаете! Но это моя любимейшая тема – прошу, говорите со мной о поперечных нитях, о мерах веса, о рыночной цене, я жажду этих бесед!) и изобразить огромную заинтересованность, когда я сообщу вам, что в последнее время провожу вечера дома,
