В кофейне диковинок - Хэзер Уэббер
Кто бы мог подумать, что тридцативосьмилетняя женщина может получить столько удовольствия, шныряя по родному городу!
Пожалуй, буду почаще устраивать себе такие развлечения.
Может, и получится, раз Донован теперь здесь живет.
Я подкралась к калитке, как можно аккуратнее отодвинула защелку, выскочила на задний двор и рванула в тень. А затем двинулась вперед, обдумывая каждый шаг, как будто не к другу шла, а играла в шахматы не на жизнь, а на смерть.
От калитки к окружавшему бассейн патио вела бетонная дорожка. Над входом в «Розовый пион» горел круглый фонарь; окна тоже светились в темноте. Что ж, значит, буду пробираться вдоль забора в тени магнолий, а потом перебегу к крыльцу. Будем надеяться, меня никто не заметит.
Пока Гас не замолк, я не двигалась. Потом выждала еще добрых две минуты и наконец кинулась к ближайшей магнолии.
Только два шага успела сделать, как вдруг над головой вспыхнул фонарь. Гас снова заголосил, а уже через минуту прыгал у моих ног, оглушительно тявкая.
– Мэгги Мэй Брайтвелл! – крикнула миссис Поллард. – Какого черта ты там делаешь?
– Привет, миссис Поллард! – медленно обернувшись, поздоровалась я.
Наверное, на этом месте я должна была прийти в ужас, но меня почему-то разбирал смех.
Оказалось, быть застигнутой врасплох даже забавнее, чем шнырять в темноте!
– У тебя что, приступ лунатизма, как у твоего отца? Позвонить ему, чтобы он тебя забрал?
Гас нюхал мои ноги и дергал ушами, я же гадала, солгать или сказать правду. И тут дверь коттеджа распахнулась.
– Извините, что побеспокоили, миссис Поллард! – На освещенное крыльцо вышел Донован. – Мэгги пришла ко мне.
– В такой час? – Миссис Поллард явно была шокирована. – Вот я, например, никогда… Ну, или не часто… В последнее время точно нет, к сожалению… Но какого черта ты не пошла по дорожке? У тебя что, нервный срыв? Я бы не удивилась, учитывая, что тут творится в последние дни.
– Может быть, – хихикнула я.
Донован спустился по ступенькам, обнял меня за плечи и повел в дом.
– С ней все в порядке, миссис Поллард.
– Пусть все же позвонит доктору Джексону. Просто на всякий случай!
Донован втолкнул меня в дом.
– Спокойной ночи, миссис Поллард!
Как только он закрыл дверь, я расхохоталась. Да так, что по щекам потекли слезы.
Донован глянул на меня смеющимися глазами.
– Ну и что это ты такое вытворяла?
И я, широко улыбнувшись и утерев слезы, ответила:
– Веселилась.
Донован приготовил чили и кукурузный хлеб. И пускай он утверждал, что больше ничего не умеет, меня его кулинарные таланты очень впечатлили.
Мы доели все уже сто лет назад, но все еще сидели за столом и болтали.
Я рассказала, что подала заявку на кредит, что в кофейне все о нас спрашивают и что меня беспокоит здоровье Авы.
А он поделился смешными историями о своих племянниках и племянницах, поведал, что, когда случился пожар, сразу подумал на Сиенну, хотя ее даже в кухню не пускали, и что, подписывая контракт на аренду коттеджа, обливался холодным потом.
Я бросила взгляд в окно.
– Не думала, что ты откажешься от жизни на воде…
– Я и сам долго в это не верил. – Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Я говорил тебе, что это твоя мама вдохновила меня пойти в береговую охрану?
Судя по тону, он отлично знал, что не говорил.
– Нет.
Кстати, интересно почему…
– Никогда не чувствовал себя таким беспомощным, как в тот день, когда она исчезла. Ужасно хотелось броситься на поиски! И я понял, что хочу стать человеком, который в такой ситуации сможет помочь. Я бы все сделал, чтобы вернуть твою маму, Мэгги!
На глаза навернулись слезы.
Донован провел пальцем по краю стола.
– Мне до сих пор иногда снится тот день. Во сне я бросаюсь в воду.
– И находишь ее? – Сердце застряло в горле.
– Нет, я вижу ее в воде, плыву к ней, а когда оказываюсь совсем близко, происходит самое странное. Она вдруг улыбается. Так широко и радостно, как в тот день, когда мы играли в грязи, а она застукала нас и сама стала играть с нами. Помнишь?
По щеке скатилась слезинка. Я так и видела, как мама улыбается.
– Она протягивает мне руку, я тянусь к ней, но, когда наконец достаю, вдруг приплывают скаты, жалят меня, и я просыпаюсь.
– Ты многих спас, когда служил в береговой охране? – мягко спросила я.
– Скажем, внес свою лепту.
В груди стало тесно.
– Мама рада была бы это услышать!
– Почему-то мне кажется, что она знает.
Мне вдруг стало так стыдно… В шестнадцать я хотела, чтобы он остался со мной и отказался от мечты спасать людей. Из страха потерять его я не желала понимать, сколько пользы он может принести людям. Хотелось умолять о прощении, но я так расчувствовалась, что боялась разрыдаться.
– Если ты любил работу, почему же решил так рано уйти в отставку? – выдавила я наконец.
Конечно, положенные двадцать лет он отслужил, но при желании мог бы оставаться в береговой охране хоть до шестидесяти.
– По многим причинам. Частично из-за случая на тренировке: меня без сознания выбросило за борт.
Сердце заколотилось в груди, ладони вспотели. Именно этого я так боялась.
– Мне повезло. Чертовски повезло! Меня нашли и вытащили очень быстро. Но, придя в себя, я сразу же понял, что все это не мое. Больше не мое. После того как заглянешь в глаза смерти, видишь жизнь куда яснее.
Я представила, как он без сознания падает в воду, и меня пробрала дрожь. Но он выжил. Выжил! В груди заболело.
– А что же тогда твое? Где твое место?
– Здесь. В Дрифтвуде.
– А как же спасение людей?
– Я подумываю организовать тут поисково-спасательную группу, – нерешительно признался он. – На базе пожарной команды.
– Так вот зачем лодка? – вдруг догадалась я.
– Именно, – улыбнулся Донован. – Понимаю, устроить все это будет непросто, но я готов рискнуть. Подобных групп в окру́ге нет. Полиция и пожарные не проводят тренировок по спасению на воде, и оснащения у них необходимого нет. К тому же они так загружены, что им просто некогда этим заниматься. – Донован пристально посмотрел на меня. – Как тебе такая идея?
Меня захлестнули эмоции, глаза наполнились слезами. Он снова собирался выходить в море. Рисковать жизнью! «Чтобы спасти других», – напомнила я себе. Он будет помогать людям!
– Я понимаю, что многого прошу, – добавил он.
В голове снова зазвучал голос Эстрель, призывающий отбросить старые страхи. Я сжала кулаки.
– Это будет невероятно! Каждый год здесь столько людей тонет…
Придется научиться отпускать его в море. Привыкнуть, что он постоянно в опасности. Любовь всегда идет рука об руку со страхом, но это того стоит.
– Ты правда не против? Если нет, только скажи – и я откажусь от этой идеи.
– Мне тут посоветовали отпустить свои страхи. И теперь для этого представилась прекрасная возможность. – Я оторвала уголок салфетки и заглянула в его прекрасные синие глаза. – Значит, из пекарни ты уходишь?
Донован откинулся на спинку стула.
– Изначально план был такой. Но потом случился пожар, и я решил, что пекарню тоже не брошу. Буду совмещать.
Я и сама заметила, что он изменился после пожара, но все еще не понимала, как именно.
– А почему после пожара ты передумал?
Донован выдохнул.
– Он словно бы вышиб из меня дух. Когда мне позвонили, я представил себе самое худшее и пришел в ужас. Всю жизнь я принимал пекарню как должное, не желал идти по стопам родителей. Сам не знаю, отчего бунтовал… Ты верно говоришь, что за некоторые вещи стоит цепляться. В общем, у меня случилось очередное озарение. – Рассмеявшись, он встал и понес наши тарелки в раковину. – Даже не знаю, как справлюсь со всеми этими переменами…
Только осознав, что может потерять пекарню, он понял, как она для него важна, и неожиданно для себя изменил планы. Мне это было очень понятно. Я тоже многое для себя понимала после потерь.
Поставив
