В кофейне диковинок - Хэзер Уэббер
На контейнере, что нес папа, красовалась такая же наклейка. Так и подмывало спросить, почему он привез их сюда, а не в сарай, но я боялась снова спровоцировать ссору. Мы обернулись друг к другу; рядом гудела посудомоечная машина.
– Я хочу купить кофейню, – наконец сказала я.
– Вот как? – вскинул брови он.
Я кивнула.
– Мне еще надо кое-что подсчитать, но думаю, все получится. Аманда, дочь Делейни Пэррентайн, работает в кредитной организации. Обещала подсунуть кому надо мое обращение, чтобы его побыстрее рассмотрели.
Мне очень страшно было думать о покупке кофейни. Я и так уже затянула поясок. До предела. Что делать, если кредитная организация это поймет и не захочет рисковать?
– Я не стану заламывать цену, – пообещал отец. – Назначу среднюю по рынку.
Хотелось что-нибудь съязвить, но я просто сказала:
– Так или иначе, но я достану эти деньги.
Папа скрестил руки на груди:
– Хорошо, Мэгги-сорока. Но скажи мне зачем! Зачем ты решила купить кофейню?
– Я тебе уже говорила…
– Только не повторяй, что это мамина кофейня.
Я не понимала, что он хочет услышать.
– Может, ты и решил отпустить прошлое и двинуться дальше, но я считаю, что за некоторые вещи стоит цепляться. И одна из них – «Сорока». Я не предам мамину мечту.
Тяжело вздохнув, отец направился к двери. Но, прежде чем выйти, обернулся.
– Цепляться за что-то хорошо, если у тебя есть на то разумная причина. Но ты, Мэгги, цепляешься только потому, что боишься отпустить.
АВА
Это была просто дверь.
Дверь, которая вела на лестницу.
На чердак, где, возможно, обитал призрак.
– Мне вовсе не страшно, – заверила я Молли, выйдя в коридор. – Я просто… – Я зевнула и потянулась. – Просто немного переведу дух и пойду.
Молли повела усами.
Все два дня, что я успела тут прожить, кошка ходила за мной как привязанная. Я уже стала думать, что, возможно, она так плохо вела себя от одиночества. С момента переезда я почти не видела Деза: похоже, он совсем не бывал дома.
Молли по-прежнему не любила, чтобы ее трогали, но спать теперь приходила ко мне. А еще сидела со мной, когда я занималась хозяйством или чинила Джунбер.
Мишка постепенно возвращался к жизни. Ушки его теперь были оторочены тесьмой в цветочек. Дырку на плече я спрятала – вышила на этом месте сиреневую розу: цветок всех, кто родился в июне. Оставалось как-нибудь заделать огромную дыру на груди и закончить мордочку медвежонка. Я пробовала было вышить нос розовым, но мне не понравилось, и я все распорола.
Я как раз занималась Джунбер, когда с чердака вновь донесся звук. Сразу и не скажешь, что это было. Не грохот. Не скрип. Не шаги. Что-то просто… гремело.
С прошлой ночи, когда на чердаке раздался грохот, я старалась держаться от этого места подальше. Но, видимо, пришла пора посмотреть, что там такое.
Молли взвыла.
– Я вовсе не тяну время, – солгала я.
Она на секунду прикрыла свои прекрасные голубые глаза и склонила голову, как бы говоря: «Ну так давай!»
Я хмуро посмотрела на нее. Затем набрала в грудь побольше воздуха, взялась за ручку двери и резко дернула ее на себя. В лицо пахну́ло водорослями и жаром.
Молли шмыгнула мне за спину.
– Трусишка!
Дышала я тяжело, и мои вздохи эхом разносились по лестничной клетке. Сквозь слуховые окошки чердака лился солнечный свет, но я все равно щелкнула выключателем. В воздухе лениво плавали пылинки.
Я сделала шаг, другой, закрыла глаза и прислушалась. Но не разобрала ничего, кроме собственного прерывистого дыхания. Еще было слышно, как дергает усами Молли. Как трещат и стонут доски, из которых сколочен дом. Как шепчет ветер.
Дойдя до последней ступеньки, я с изумлением обнаружила, что весь пол на чердаке завален сверкающими, как бриллианты, морскими стеклышками. Должно быть, они выпали из жестянки, лежащей на боку рядом с голубым пластиковым контейнером, на котором красивым почерком Мэгги было выведено: «Детские вещи Ноа».
Так вот что это был за звук! Жестянка упала, и из нее высыпались стеклышки. Но почему это произошло? Может быть, банка вывалилась из контейнера с детскими вещами Ноа? Крышка с него немного съехала. Поправляя ее, я одним глазком заглянула внутрь и умилилась крошечному комбинезончику, потрепанной плюшевой собачке и вязаному одеяльцу.
Я присела на корточки и стала собирать стеклышки обратно в жестянку. Перемещалась по полу на корточках, чтобы ни одно не пропустить. Решила, что отнесу жестянку вниз и попрошу Деза продать мне ее. Стеклышки такие красивые! Просто преступление прятать их на чердаке.
Я почти закончила, когда вдруг заметила, что в тени балки что-то посверкивает, как маяк в ночи. Я дотянулась до неизвестного предмета рукой и схватила его. Он оказался холодным, хотя вообще-то на чердаке было жарко.
На свету я разжала руку – на ладони лежала серебряная погремушка с выгравированным корабликом. Я встряхнула ее.
По рукам побежали мурашки. Так вот что я слышала из комнаты! Это гремели горошинки внутри серебряного шара. Я снова тряхнула погремушкой. Точно, гремела она! Но кто же ею тряс?
Я по-прежнему стояла на четвереньках, когда рядом вдруг раздался звук, напоминающий стук сердца.
Оглядевшись, я впервые обратила внимание, что одно из слуховых окошек чердака приоткрыто и в щель врывается легкий ветерок. На подоконнике, раскрывая и складывая крылья, сидела всюду следовавшая за мной бабочка-монарх. Кончик ее правого крылышка белел на солнце.
Вдруг она взлетела и изящно выскользнула в окно, оставив после себя в воздухе след золотистой пыльцы.
Глава 19
АВА
К следующему вечеру я совсем вымоталась. Уйдя из «Сороки» после смены, свернула не к морю – к дому Деза, а направо, чуть не силой заставляя себя передвигать ноги. Подпертая стопором дверь магазина «Стежок» была распахнута. До сих пор мне так и не удалось понять, по какому расписанию работает Эстрель. Похоже, она открывала свою лавочку по тому же принципу, что Дез собирал свои сокровища: как в голову взбредет.
Стоило мне войти в магазин, по-прежнему пестрящий цветными тканями, как я немного расслабилась.
В кофейне сегодня было многолюдно. Народ валом валил, чтобы узнать из первых рук, как я учуяла дым, а Дез спас пекарню. Многие по-прежнему не верили, что Сиенна не имеет к пожару никакого отношения. Кое-кто рассчитывал снова увидеть, как Донован и Мэгги работают бок о бок, ведь на это зрелище стоило посмотреть.
К тому же, похоже, всем не терпелось узнать, продается в итоге кофейня или нет. Миссис Поллард заскочила, чтобы раскритиковать новый рецепт на доске. «Русалки» заглянули, чтобы поделиться найденными сокровищами – «песчаным долларом» (плоским морским ежом) и «русалочьим кошельком» (рогатой капсулой яиц ската). Заходила и сама Эстрель – за своим традиционным горячим шоколадом и булочкой с корицей. В этот момент в окно заглянул Редмонд, но, увидев ее у стойки, прошел мимо.
Роуз еще не вернулась: механик, которому она отдала чинить машину, ждал, когда прибудет нужная деталь. Титус явно беспокоился, что ее так долго нет: я слышала, как он ворчал себе под нос, что так, глядишь, и сам за ней поедет.
И я подумала, что на месте Роуз не упустила бы его, если он и правда окажется на такое способен.
В минуты затишья Мэгги уходила в кабинет составлять заявку на получение кредита, а я пыталась выкроить минутку отдыха.
За стрекотом швейной машинки в «Стежке» ничего невозможно было расслышать. За машинкой сидела Эстрель, аккуратно направляя под иголку ткань в мультяшных собачках. Похоже, шила детскую распашонку или платьице. Не поднимая глаз от работы, она произнесла:
– Ты опоздала. А ведь знаешь, что опоздания меня нервируют.
Я обернулась через плечо. Может, в магазин прошмыгнул кто-то еще, а я не заметила? Но нет: здесь была только я.
– Мне казалось, мы не договаривались о встрече. Сумки я должна вернуть
