Сны деревни Динчжуан - Янь Лянькэ
– Тебе парты лучше достались, у меня-то доски не такие толстые.
– Твоя-то балка из вяза, на рынке за нее больше дадут, чем за мою павловнию.
– Тебе кровать из каштана досталась? А мне из ясеня.
Переговариваются и валом валят из ворот, словно пущенная из шлюза вода. Не понимая, что стряслось, дед поспешил им навстречу, вот он добежал до ворот и встал на пути у Цзя Хунли, который приходился Цзя Гэньчжу двоюродным братом. Цзя Хунли взвалил себе на спину целых три парты, даром что больной, а дед встал у него на пути и спрашивает:
– Вы что же такое делаете?
Тут Цзя Хунли выглянул из-под парт, громоздившихся на его спине почти до самого неба, посмотрел на деда и говорит:
– Что делаем? А ты у старшего своего спроси, у Дин Хоя спроси, что мы делаем.
Сказал так и ушел.
Сердито пошел прочь. Пошел прочь, нагрузив на спину сразу три парты, словно злющий горный козел, что тащит на себе горку с густой травой. Дед так и не понял, что приключилось в школе; застыв у ворот, он смотрел, как мимо проносят классную доску, а в углу у нее поблескивает винтик, и, глядя на этот винтик, дед вспомнил, что это та самая доска из вяза, рядом с которой он так любил стоять, замещая уроки: доска была гладенькая, шелковая на ощупь, мел по ней приятно скользил и никогда не крошился. Чтобы было удобней стирать написанное, дед прикрутил в нижнем правом углу доски винтик, на который вешал тряпку, переделанную из салфетки для варки пампушек. Но теперь кто-то спрятался под любимой дедовой доской и тащил ее прочь из школы, как улитка тащит свой панцирь.
Дед заступил ему путь и приподнял доску.
И увидел под ней Чжао Дэцюаня. Тот виновато улыбнулся деду и промямлил:
– Здравствуйте, учитель Дин.
– Вот оно что, – сказал дед. – И кому ты собрался уроки давать?
Чжао Дэцюань испуганно глянул на деда, заозирался по сторонам и пустился объяснять:
– Отказаться было никак нельзя, это начальник Цзя и начальник Дин мне выделили. Все взяли, отказаться было никак нельзя, иначе и людей бы обидел, и начальство.
Договорив, он опасливо оглянулся, увидел, что во дворе никого нет, и поспешно добавил:
– Учитель Дин, если вам жалко доску, вы припрячьте ее у себя в сторожке, только не говорите, что это моя.
Дед погладил доску:
– На кой она тебе?
– Гроб из нее сделаю. – Чжао Дэцюань поднял глаза на деда, и по его лицу порхнула улыбка. – Все говорят, Дин Хой продал гробовую матпомощь, которую выделили на весь уезд. А Гэньчжу с Юэцзинем теперь председатели, вот они и решили возместить нам доски из школьного имущества.
Дед стоял как громом пораженный, стоял у ворот как истукан. Глядя на иссиня-серую тень смерти, залегшую на улыбающемся лице Чжао Дэцюаня, он подумал, что Чжао Дэцюань и правда со дня на день умрет, самое время приготовить гроб. И вспомнил, что уже два месяца не видел моего отца. И вспомнил давний сон, в котором отец выбирает гробы на уездной гробовой фабрике. И вспомнил другой сон, который приснился ему всего несколько дней назад, как отец разъезжает по округе, сбывая людям гробы.
2
Луна забралась высоко, совсем как солнце. А солнце светило кротко и нежно, будто луна.
Наступила настоящая весна, шеи у пшеничных ростков окрепли, за ними окрепли и спины. Люди высыпали в поля поливать посевы, полоть сорняки. Даже больные, кто еще кое-как шевелился, вышли работать. И в Динчжуане, и в соседних Хуаншуе и Лиэрчжуане, и в дальних Сяцзяцзи, Гудаокоу, Лаохэкоу и Минванчжуане – везде началась весенняя страда, люди забрасывали на плечи мотыги, хватали лопаты и шли в поле. А отец ездил из деревни в деревню и продавал свои черные гробы. Приехав на новое место, он ставил на торговом пятачке стол, выкладывал на него стопку казенных бланков с печатью уездной управы, и деревню облетала новость: больным лихоманкой отпускают черные гробы по себестоимости, по одному в руки, всех дел – заполнить бланк, указать свою фамилию и имя, возраст, краткую историю болезни, текущие симптомы, затем поставить на бланке подпись, отпечаток пальца красными чернилами и селькомовскую печать, подтверждающую, что ты болеешь и не сегодня завтра помрешь. В магазине за такой черный гроб просят четыреста, а то и пятьсот юаней, а с бланком отдашь всего двести юаней за штуку.
Получишь льготный гроб от управы.
Куда бы отец ни приехал, везде его принимают как дорогого гостя, встречают от самой околицы. Вчера он обслуживал больных в Лаохэкоу, а сегодня прибыл в Минванчжуан. Минванчжуан стоит на правом берегу пересохшего русла, за несколько десятков ли от Динчжуана. Лихоманка в Минванчжуане успела разгуляться в полную силу, и с гробами здесь было туго, все равно как с рисом в голодный год. Отец тронулся в путь рано утром, заехал в уездный центр, сдал вчерашние бланки, погрузил в машины восемьдесят черных гробов и поехал в Минванчжуан.
К полудню прибыл на место.
Дорога в Минванчжуан тянулась вдоль старого русла, завидев на ней отцовы грузовики, люди бросили полоть сорняки и поливать посевы и побежали навстречу. Солнце сияло над головой, будто золотой слиток, и деревня лоснилась под его лучами, кирпичные особняки и дома с черепичными крышами, построенные на кровяные деньги, впитывали весеннее солнце, а на стеклянных окнах и дверях, на облицованных белоснежной плиткой стенах кровяных домов играли золотые лучи, и от этого в Минванчжуане было еще теплее и светлее. Два больших грузовика привезли на торговый пятачок восемьдесят черных гробов, гробы возвышались над кузовами, словно лаково-черные горные хребты. В ноздри ударил резкий аромат черной краски, и с первым порывом ветра Минванчжуан затопило новыми запахами: запахом черного лака, запахом белой стружки, запахом желтого клея, запахом железных гвоздей, скреплявших доски, эти запахи ворвались в деревню, разом заглушив благоухание весенних полей. И все улочки, все переулки Минванчжуана наполнились лаково-черным гробовым запахом.
Отец гробов почти не касался. Он привез с собой молодых помощников, один заполнял бланки, другой вытаскивал гробы из грузовика, а отец сидел за отдельным столом, попивая воду, подзывал к себе больных с готовыми бланками, собирал бланки, пересчитывал деньги, складывал их в черный портфель, а покупателю вручал квитанцию, с которой тот шел к грузовику получать свой гроб.
Минванчжуан был намного богаче Динчжуана, совсем
