Беглец пересекает свой след - Аксель Сандемусе
Говорят, что в те времена все было намного дешевле и что люди тогда были более бережливыми. Последнее согласуется с нынешним хвастовством о том, что люди раньше могли довольствоваться гораздо меньшим — просто еще одна еще одна из тех подлых идей, с помощью которых простые люди принижают самих себя, идея, которую ради уважения к нашим собственным детям, мы должны отнести к области абсолютно необоснованных доктрин. Сегодня снова проповедуется бережливость. Но на счет этого мы можем не беспокоиться, ибо тот человек которого сегодня фактические обстоятельства не заставят быть экономным, должен быть действительно могущественным. Между тем земной шар, перегруженный изобилием всевозможных товаров и находится в большой опасности потерять равновесие в своем путешествии вокруг Солнца.
Но ведь и цены тогда были ниже? Я не буду сыпать цифрами, чтобы доказать это, но скажу, что цены были, конечно, высокими по сравнению с теми заработками, которые получали тогда мужчины. Когда отец зарабатывал девять крон в неделю, наша семья жила в грязной дыре (я бывал там уже после и точно это знаю), арендная плата составляла семьдесят крон в год, арендатор должен был сам топить печь и обогреваться. Вы можете сами подсчитать, сколько каждый человек может позволить себе на тепло, еду и одежду, после того, как оплачены арендная плата, налоги, счета врача, акушерки и священника. Вы также можете учесть тот факт, что в те времена мужчинам приходилось работать по двенадцать часов в день.
Но у нас все было гораздо лучше, чем у многих других, кто вынуждены были пройти трудный путь в департамент общественного благосостояния. Отец ни дня не сидел без работы, а мать гнула спину, чтобы вытянуть каждый пенни, насколько это было возможно. Она сидела, работая над нашей одеждой почти всегда до двух или трех часов ночи.
Я не буду делать вид, чтобы меня не обвинили в том, что я впоследствии противоречу сам себе, что я чувствовал себя обнищавшим, когда был маленьким. Этого отнюдь не было. Одной из причин этого могло быть то, что почти все, кого мы знали как соседей, жили в таких же, если не худших условиях. Однако, основной причиной, было то, что все мы равнялись на отца и ни на минуту не задумывались о том, что он может быть бедным. Напротив, часто упоминания о некоторых бедных несчастных, и это подразумевало. что мы сами не были бедными. Когда мне было около двенадцати лет, меня начали посещать разные мысли; я стал больше гулять и тем самым приобрел больше материала для сравнения. Но, вместе с этим, мой ход рассуждений стал более раздвоенным, ибо невозможно было отказаться от мысли, что мой отец был великим и важным человеком. То, что мы были пролетариями, я обнаружил уже после того, как мы перестали, в полном смысле этого слова, быть ими, хотя мы все еще носили стигматы, которые должны быть у всех пролетариев, — те знаки, которые были определяющими факторами в моей жизни. Следы рабства так неизгладимо отпечатываются в душе человека, что это, конечно, мало что может изменить. Как например если бы он был чернокожим, как рабы прошлого в Америке, — не только его цвет кожи выдавал в нем беглого раба. Независимо от его цвета кожи, он бы выдал себя, как только оказывался в присутствии своих господ. Говорят, что в в первые дни существования Австралии власти могли определить был ли человек беглецом из какой-нибудь колонии по бряцанию цепи в его присутствии. Бывший заключенный так непроизвольно пугался этого звука, что он тут же выдал бы себя. У Киплинга есть рассказ об одном англичанине, который был в ссылке в Сибири; много лет спустя он услышал команду, произнесенную по-русски, и упал с рыданиями на колени.
Я и по сей день вздрагиваю, когда слышу лязг цепей Янте, и вскидываю голову, как рычащая дворняга. Так ведут себя люди, которые всю жизнь провели в цепях, хотя они считают это нормальным поведением человека и, по правде говоря, не осознают, какие цепи их сковывают. Многие из тех, кто стремится сделать себе имена пролетарских писателей, люди этого порядка; они ведут себя отвратительно, с пеной у рта гремят цепями на потеху толпе легковозбудимых зрителей, которые сначала бросают изучающие взгляды на оковы, а затем воспринимают все это как чистое развлечение.
Но безграничное терпение необходимо, когда доход семьи — это минимум необходимый для существования. Если потерять одну недельную зарплату или вдруг произойдет какое то несчастье, то семья безнадежно влезает в долги или голодает.
Однажды, в канун Рождества, работодатель моего отца, некто по имени Санднесс, подошел к нему с очень дружелюбным предложением. Не нужно ли отцу чего-нибудь для дома? Немного фарфора или чего-то подобного? Отец полагал, что может обойтись почти без всего. После этого Сэнднесс решил, что мать должна пойти в определенный магазин, купить себе товаров на сумму десять крон и велел хозяину прислать счет на сумму в десять крон Санднессу, так как Рождество было уже близко, и люди должны заботиться друг о друге. Отец поблагодарил его, а мать была вне себя от радости; она даже нарядилась в свои лучшие одежды и решилась нанести визит с благодарности к Санднессу, который приветствовал ее помахивая рукой. Вот, вот она, добрая женщина! Разве она не знала, что это Рождество, когда все мысли, естественно, должны быть только о бедных? А мама… она пришла домой из магазина и показала нам все вещи, которые она и в тот вечер купила и наша радость не знала границ. Самое лучшее она приберегла напоследок — новость о том. что она потратила всего восемь крон, так что Санднесс теперь точно должен был понять, что она хоть что-то знает о приличии…
Сразу же после Рождества Сэнднесс начал вычитать у моего отца по кроне в неделю из его жалованья, пока все восемь крон не были возвращены. Самое подлое, пожалуй, заключалось в том, что он испортил семейный бюджет на долгое время. Мать с успешно распределяла убытки равномерно в течение двух месяцев и пропорционально сокращала расходы на еду. Целых три года или больше она скрывала свой «подарок» от Санднеса.
Отец знал, что у него нет средств к существованию. Он может потерять работу, а Сэнднесс скажет, что на самом деле он только предоставил кредит. Сэнднесс что-то слышал о филантропии, но когда рождественские свечи догорели, и наступил серый январь, что же тогда стало со
