Человек обитаемый - Франк Буис
Калеб нагнулся, поставил корзинку на ковер из моха, сорвал еще один гриб и отправил его к остальным. Затем взял посох, поднял корзинку и продолжил исследовать плодотворную почву. В двадцати метрах от ограждения, очерчивающего поле, он увидел сына Арто, который пристально за ним наблюдал.
— Что тебе еще нужно? — спросил Калеб.
Тот ничего не ответил, открыл калитку, и Калеб приблизился.
— Тебе того раза не хватило?
Из леса вышли трое парней и поравнялись с Арто. Калеб узнал Поля Прива, Антуана Барраля и Пьера Фовеля, прославившихся собачьей верностью сыну мэра и готовых исполнить любой его каприз. Каждый держал в руке по пеньковой веревке с узлом на конце. У Арто тоже была такая, и он похлопывал ею по своей ноге.
— Ты же не думал, что так легко отделаешься, — сказал Сильван.
— А ты, похоже, не способен справиться в одиночку.
Калеб на мгновение задумался, не пересечь ли поле. Но с чего ему бежать, если он на своей земле? Калеб подошел к калитке, но четверо преградили ему дорогу. Он попытался протолкнуться, но его не пустили. Калеб не настаивал, вернулся к ограждению и поставил корзинку за него, подумав, что сможет скрыться в лесу. Он уже перелезал через проволоку, как вдруг Арто подскочил и потянул его назад. Калеб рухнул на спину, покатился, встал на колени, тут же схватил палку и ударил, попав в коленный сустав Сильвана. Сын мэра обмяк, словно скошенная трава.
— Чего вы ждете? — завопил Арто, сжав ушибленное колено ладонями.
Барраль и Фовель подбежали первыми. Калеб встал и вытянул палку вперед, стараясь держаться подальше. Прива присоединился к нападавшим. Они втроем окружали Калеба. Опьяненный яростью Арто встал, прихрамывая. Пес услышал крики и с лаем примчался на помощь хозяину. Он вцепился в руку Прива, но тот резко ударил пса узлом веревки, попав прямо в глаз. Поскуливая, пес ослабил хватку, и Арто принялся бить его по голове. Кровь брызнула на рукав рубашки Прива. Пес лежал на траве.
— Убей его! — орал Арто, размахивая веревкой.
Испугавшись за пса, Калеб потерял бдительность и бросился на выручку. Первый удар пришелся на затылок, второй — в висок. Калеб рухнул на четвереньки, беспомощно сотрясая воздух палкой. Вскоре он лежал неподвижный под ботинком одного из нападавших. Калеб почувствовал, что руку как будто парализовало электрическим ударом, и свернулся калачиком. Его били по голове, по бокам, по спине, по ногам, по рукам. Через какое-то время он уже не ощущал боли — он уже совсем ничего не ощущал. Калеб превратился в огромный синяк, налитый яростью и беспомощностью, в инертную массу, погребенную в траве рядом с собакой. Наконец бить перестали. Его перевернули на спину. Голоса доносились словно из длинного туннеля. Калеб попытался найти глазами пса, но мог смотреть лишь в чистое, безоблачное небо, пересеченное темными и тонкими изгибами. Он опустил веки.
Арто раскачивал веревкой, как маятником, перед лицом Калеба, затем встал на колени, достал из травы какой-то блестящий предмет, изучил его, зажав между пальцами, — кусочек запачканной кровью эмали, — и отбросил далеко в сторону.
— Думаю, он получил по заслугам, — сказал Сильван.
— Он не двигается, — заметил Прива.
— И что?
— Мы же не можем оставить его здесь в таком состоянии.
— Заткнись!
Арто вспомнил об обещании отцу — принести доказательство. Он снял с Калеба ботинки, жилет, штаны, рубашку и протянул добычу приятелям.
— Вот и трофеи каждому из вас, чтобы не забывали: мы все повязаны, о случившемся никому ни слова.
Остальные в недоумении уставились на Арто, но одежду взяли.
— Все согласны?
Фовель и Барраль кивнули. Прива опустил голову, уставившись на жилет в пятнах крови — его собственной крови.
— А ты сам ничего не возьмешь? — спросил Фовель.
«Со свиньей же ты управился». Арто снял с Калеба носки, скомкал их и запихнул в рот жертве. Затем встал, схватил беднягу за волосы и надрезал несколько сантиметров кожи. Калеб попытался кричать, но потерял сознание от боли.
— Вот мой трофей. Теперь он не станет светить своей смазливой мордой, — произнес Арто, демонстрируя скальп троице.
>
— Ты сошел с ума, — ответил Прива.
— Заткнись, петушок. Он получил по заслугам.
Остальные не смели и слова сказать, по-прежнему в шоке.
— Теперь по домам. Ничего не было, поняли?
Нападавшие молча разошлись.
Калеб очнулся. Голова горела. Он повернулся на бок, увидел корзинку, блестящие грибы, зелень выглядывающего папоротника, но не пса. Вскоре он перестал что-либо различать и снова погрузился во тьму.
Он вновь пришел в себя. Болело все тело, но хуже всего дело обстояло с головой: притронувшись к ней, он испачкал пальцы в крови и лимфе, сочащихся из раны. Калеб прокрутил в памяти все, что произошло, от начала до конца, с той же беспомощностью, и снова потерял сознание. Придя в себя, он произнес заклинание и нашел силы начертать знаки большим пальцем, но боль лишь усилилась.
Вечером белая сипуха, словно призрак, присела на колышек. Ее огромные черные глаза, похожие на бинокль, наблюдали за Калебом. Сова стерегла его почти всю ночь, и тот уснул. Проснувшись, он поискал птицу взглядом, но та уже улетела. На следующее утро его навестили мыши, куница и лиса, которую он узнал по оставшемуся на лапе шраму от капкана. Она не отходила от него целый день, тяжело дышала, всматриваясь острым диким взглядом, а затем принялась медленно кружить вокруг, постепенно приближаясь, как в тот раз, когда он хотел поймать ее и вылечить. Лисица держалась на расстоянии, а с наступлением вечера удалилась, погрузившись в самое сердце тьмы. Калеб слышал ее тявканье в ночи. На следующее утро она вернулась и села рядом. В какой-то момент лиса вскочила и умчалась в лес. Калеб перевернулся на спину и закрыл глаза. Несколько секунд спустя он снова услышал ее тяжелое дыхание, думая, что на самом деле она навещала его во сне, как вдруг почувствовал шершавый язык на щеке. Он открыл веки, и слезы навернулись на глаза при виде пса.
Калеб лежал не шевелясь, вытянув руки вдоль тела. Пес устроился рядом, стараясь дышать в такт с хозяином. Как только ритм нарушался, он с беспокойством смотрел на него, ожидая какого-нибудь движения, способного прогнать опасения.
Набравшись мало-мальских сил до наступления очередной ночи, Калеб подполз к своей палке и оперся о нее. Сконцентрировав всю энергию в руках, он протянул их к посоху, встал на
