Сны деревни Динчжуан - Янь Лянькэ
Но дед, не шелохнувшись, стоял в воротах, тогда Цзя Гэньчжу снова уселся на корточки, расстелил бумагу на коленях, достал карандаш и написал: «В результате рассмотрения было согласовано, чтоб Цзя Гэньбао вывез из школы двенадцать школьных парт», а внизу поставил свою подпись. Величественно подписался прямо поверх красной печати и снова сунул бумагу деду под нос:
– Что теперь скажете?
Дед покосился на бумагу, на подпись и печать, затем, прищурившись, посмотрел на Цзя Гэньчжу, как будто перед ним стоит завравшийся ребенок и он смотрит на этого ребенка со смесью жалости и презрения. Но его презрение не ускользнуло от глаз Цзя Гэньчжу, не ускользнуло от глаз толпы, и теперь всем стало ясно, что дед не прав. Уже и печать на бумаге поставили, отпусти ты его, велика беда, взял парень несколько парт из школы. И на бумаге же написали: «В результате рассмотрения было согласовано», что тебе еще надо. У парня свадьба на носу, а ты ему палки в колеса, куда это годится.
И дядя мой протолкался из толпы, заступается за семью Цзя:
– Отец, парты все равно не наши, чего ты уперся?
– Закрой свой рот! Без тебя этого всего вообще бы не случилось.
И дядя умолк, нацепил на лицо улыбку, улыбнулся и отступил обратно в толпу, повторяя:
– Ладно, ладно. Я в твои дела не лезу. Не лезу, доволен?
Чжао Сюцинь протолкалась вперед и говорит:
– Учитель Дин, нельзя же так узко смотреть на вещи! Да и потом, парты эти не ваша собственность.
А дед говорит:
– Чжао Сюцинь, ты даже имени своего написать не сможешь, что ты вообще понимаешь?
И Чжао Сюцинь разинула рот и умолкла, стояла с разинутым ртом и не знала, что ответить.
Откуда-то сзади, расталкивая толпу, выступил Дин Юэцзинь:
– Дядюшка, это я разрешил Гэньбао взять парты, отойдите в сторону, дайте дорогу.
А дед отвечает:
– Ты разрешил, значит, можно школьные парты растаскивать? – И уставился на Дин Юэцзиня, словно вот-вот проглотит его глазами.
Юэцзинь моего деда не боялся, он уставился на деда так же сурово, как дед уставился на него, повысил голос и резко проговорил:
– Мы с Гэньчжу дали свое согласие. Всесторонне обсудили вопрос и дали согласие Гэньбао вывезти парты.
Дед вытянул шею, задрал голову к небу и не смотрел больше ни на Гэньчжу, ни на Юэцзиня, только глянул искоса на больных лихоманкой, а потом обратил взор к небу и сказал:
– Парты вы отсюда заберете только через мой труп.
Сказав так, дед с силой потянул за створки, щель между ними сузилась, а дедовы руки будто приварились к железу, и даже вздумай Гэньчжу или Юэцзинь оттащить его в сторону, толкнуть или ударить, он и тогда бы не оторвался от ворот.
Кругом все будто окаменело и помертвело, и воздух снова стянуло льдом. Все молчали. Все смотрели на Гэньчжу с Юэцзинем и на моего деда, ждали, как они будут выходить из положения. Постепенно люди поняли, что в истории с партами дело вовсе не в партах и не в том, что моего дядю заперли в кладовке с Линлин, а в том, кто будет заправлять делами в школе. Кто будет заправлять школой и всеми школьными партами.
И наступило молчание.
Молчание густой толпы. Молчание, от которого теплым весенним днем пробирал мороз по коже.
Бумага с печатью и подписью дрожала в руке Цзя Гэньчжу. Едва заметно дрожала. Лицо его посинело, как у покойника, губы вытянулись в нитку, он смотрел на деда, как смотрят на старого вола, который смеет кусать и бодать своего хозяина.
На старого вола, который никак не издохнет.
Дин Юэцзинь стоял рядом с Цзя Гэньчжу, в его лице не было синевы, зато в нем читалась неловкость и бессилие, будто на него кто-то плюнул. Мой дед приходился Юэцзиню дядей, а кровь все-таки не водица, да к тому же Юэцзинь сиживал у деда на уроках, звал его учителем, он против деда ничего не мог, только стоял и смотрел на Цзя Гэньчжу в надежде, что тот что-нибудь придумает, уговорит деда отпустить ворота и дать Гэньбао вывезти парты. Все-таки эти парты нужны не абы кому, а брату Цзя Гэньчжу, и раз дело приняло такой оборот, Цзя Гэньчжу сам должен как-то выкручиваться. Младшему брату Цзя Гэньчжу сравнялось двадцать два года, все знали, что он болеет лихоманкой. Кровь не продавал, но где-то заразился. И невесту он сосватал только потому, что все в Динчжуане молчали о его болезни, иначе та девушка нипочем бы не согласилась. Была она из дальней деревни, младше Гэньбао на два года, красивая, культурная, в институт поступала, да не поступила. Еще несколько баллов, и поступила бы. Поступила бы, и тогда бы ей не пришлось выходить за больного лихоманкой Гэньбао. Но она не поступила, и теперь ей придется выйти за Гэньбао из Динчжуана.
Девушка жаловалась матери:
– Мама, люди говорят, в Динчжуане вся деревня болеет лихоманкой.
А мать ей в ответ:
– В Динчжуане кого ни спроси, все твердят, что Гэньбао здоров, а раз он здоров, чего тебе бояться?
Мать ей в ответ:
– Я тебя десять лет учила, а ты даже в институт не смогла поступить, на кой черт я тебя рожала и кормила? Я тебя рожала, кормила, учила, а ты хочешь до старости у матери на шее сидеть?
И девушка расплакалась.
Расплакалась и согласилась выйти замуж в Динчжуан. И согласилась со дня на день сыграть свадьбу. Если Гэньбао со дня на день женится, станет мужчиной, оставит потомство, ему не так горько будет умирать от лихоманки. И он ждал свадьбы. Готовился к свадьбе. И все уже было готово, осталось только раздобыть столы, чтобы рассадить гостей, и вот уж не думал Гэньбао, что мой дед встанет у него на пути.
И дело-то было не в партах, а в том, что дед мой пытался помешать его свадьбе. Щуплый и невысокий Гэньбао болел совсем недавно, у него еще держался первый лихоманочный жар, отнимавший все силы, да к тому же дед мой был намного старше, и Гэньбао пойти против него не мог, а потому стоял и жалобно смотрел на брата. Брат говорил, что теперь будет начальником в школе и в деревне: пока лихоманка его не доконала, Гэньчжу собирался привести в порядок семейные дела, устроил младшему брату свадьбу, купил родителям гробы и места на кладбище, собирался построить еще пару-тройку домов с черепичными крышами, которые не успел построить на кровяные деньги. Но теперь мой дед ему даже парты из школы не разрешал вывезти, и Гэньбао жалобно смотрел на брата, надеялся, что брат
