Повороты судьбы - Эми Сью Натан
Она была счастливицей.
Буп всегда помнила слова бабушки.
Компромиссом для Буп было то, что Марвин никогда не препятствовал ей проводить лето в Саут-Хейвене со Стюартом, или выходные в одиночку, когда она сбегала от пригородной суматохи или испытаний материнства, иногда оставляя Стюарта своей свекрови.
Она никогда не говорила, что хочет уехать, но что ей нужно уехать. Эти слова всегда успокаивали ее пытавшееся вырваться наружу чувство протеста.
Марвин не знал об этом, но в день их свадьбы Буп стояла за дверью кабинета Зейде, одетая в свой роскошный наряд. Она подслушала, как Марвин и Зейде кое-что обсуждали, или скорее кое-кого. Ее!
– Она будет хорошей женой и матерью, но она должна иметь возможность приезжать сюда, когда захочет. – Голос Зеиде был низким, но мягким. В отличии от бабушки, дедушка был несерьезным, но благополучие его внучки имело важное значение для него, даже после того, как она разочаровала своего дедушку. Затем она услышала шлепок, который, как ей показалось, был рукопожатием, решившим ее судьбу.
– Да, сэр, – решительно и по-мужски ответил Марвин. Как муж.
– После свадьбы я поговорю с твоим отцом о повышении, которое он тебе обещал. Может, смогу помочь ускорить этот процесс. И мы с Йеттой поможем тебе с покупкой дома. Только убедись, что он понравится Бетти, что она сможет чувствовать себя в нем как дома. Все, что тебе нужно сделать, это выполнить свою часть сделки. Все, о чем договаривались.
В тот момент и на последовавшей за этим свадьбе Буп старалась не думать о том, что ее брак был не просто ее соглашением с Марвином, а сделкой между ним и ее бабушкой и дедушкой. Она повернулась и направилась на кухню. Затем развернулась и снова прошла мимо кабинета, притворившись несведущей, когда Зейде открыл дверь. Он и понятия не имел, что его внучка знала, какую он устроил для нее удобную возможность избежать скандала.
Кто-то постучал в дверь ее спальни. Буп не хотела разговаривать о воспоминаниях, которые всколыхнул в ней какой-то жалкий листок бумаги. Теперь она не имела никакого отношения к конкурсу. Она могла бы избегать этой темы дома и в маникюрном салоне. Черт возьми, она уклонялась от этой темы почти семьдесят лет.
Буп открыла дверь.
– Нам нужно поговорить, – сказала Джорджия. И они с Дорис вошли в комнату.
Они сели на кровать Буп. В молодости девочки бы запрыгнули на нее в ожидании рассказа о свидании или танцах. Сегодня вечером они осторожно опустились. Дорис заломила руки.
– Я не знала, что Марвин не позволял тебе говорить о конкурсе, – сказала она.
Буп уставилась на Джорджию широко раскрытыми глазами.
– Что? – спросила Джорджия. – Дорис хотела знать, почему тебя так смутил новый конкурс красоты, когда Натали о нем упомянула. Я рассказала ей, что Марвин запретил тебе говорить об этом.
– Он мне не запрещал. Я согласилась не упоминать о нем, потому что это его беспокоило. Мы сосредоточились на том, что произошло после того дня, а не до него, – сказала Буп.
– Но тот день был так важен для тебя, – возразила Дорис. – Разве это не делало его важным для Марвина?
– Он не хотел, чтобы ему напоминали о том времени, когда мы не были вместе, вот и все.
– Прости, что я не понимала. Я думала, ты была так счастлива, что это просто больше не имело значения, и именно поэтому ты не упоминала о нем. Ты выиграла главный приз! Ты вышла замуж!
Дорис была мастером забывать неприятные детали.
– В то время это было правильным, – сказала Джорджия. – Но, думаю, времена меняются.
– Что, если я накрою обед на крыльце? – Дорис встала и направилась к двери. – И о чем бы ты ни хотела поговорить, мы не против.
Джорджия осталась сидеть на кровати.
– Спасибо, все это звучит замечательно, – сказала Буп.
После того, как Дорис покинула спальню, Буп подождала, пока звук шагов на лестнице не стих и перешел в лёгкий топот по деревянному полу, а затем перестал раздаваться совсем. И повернулась к Джорджии.
– Он ничего не заставлял меня делать, – сказала Буп. – Я согласилась молчать. Но Марвина больше нет. Может, пора моей семье узнать всю историю.
– Спустя столько лет ты собираешься пойти против его желаний?
– Я устала утаивать часть своей жизни. Тот день на конкурсе красоты сделал меня такой, какая я есть – или, по крайней мере, какой была. Он повлиял на мой брак. Тот день является частью меня даже сейчас. Не дай Бог, я завтра умру, разве моя семья не должна узнать всю правду или, по крайней мере, столько, сколько знаю я?
– Я всегда считала, что тебе лучше обо всем забыть, но в этом-то и дело. Так ведь? Ты никогда не забывала.
– Да. – Буп не собиралась сводить на нет ее жизнь с Марвином, но настало время признать, что она была кем-то до того, как стала Буп Пек. Она была Бетти Штерн – умной и дерзкой девушкой. Красоткой в купальнике.
– Знаешь, дело ведь не только в твоей семье. Твоя маникюрша очень интересуется последним конкурсом «Мисс Саут-Хейвен». Я думаю, она не остановится, пока не докопается до правды, – сказала Джорджия.
– Она будет слишком занята организацией конкурса и препирательствами со всеми этими конкурсантками, чтобы задумываться о том, что произошло в прошлом.
* * *
Тем вечером Буп нашла свою коробку для рыболовных снастей в том же месте, где оставила ее, небрежно спрятав так, что любой смог бы найти, если бы искал. Она достала коробку и та, как и ее сердце, показалась Буп слишком маленькой, чтобы вместить все внутри. Поэтому Буп положила коробку на кровать на случай, если ее содержимое вырвется наружу.
В ночной рубашке, затегнутой до самой шеи и в флисовых тапочках, несмотря на то, что стоял июнь, Буп потеряла решимость открыть коробку и отпрянула назад. Действительно ли настало время раскрыть секреты прошлого? Прикоснуться к нему вместо того, чтобы просто говорить о нем? Она всегда считала себя храброй, но, когда этот подвиг предполагал, что ей придется открыть свою душу, она заколебалась. Буп заметалась по комнате, переставляя пустые декоративные флаконы из-под духов на комоде, проведя рукой по спинке кресла-качалки, принадлежавшего ее прабабушке, которую она никогда не встречала. Она поправила тюль на окне, и
