Песчаная роза - Анна Берсенева
«Качаются разбойничьи фелюги, горят в порту турецких флагов маки», – снова некстати всплыло в памяти.
В одну из лачуг Кабир и постучался. Дверь открыла женщина в чадре. Кабир что-то сказал, женщина кивнула. Не входя, он втолкнул Ксению внутрь и захлопнул за ней дверь.
«Оставил на подержание. Как верблюда», – поняла она.
Женщина подняла сетку чадры. У нее оказалось лицо злобной ведьмы из «Тысячи и одной ночи». Она произнесла что-то резкое, будто выругалась, и указала на низкую дверь в стене. Чтобы войти в эту дверь, которую ведьма открыла перед ней, Ксении пришлось согнуть колени и нагнуть голову. Дверь за ней закрылась. Лязгнул, задвигаясь, засов.
Свет и воздух проникали в эту комнату через узкое отверстие под потолком. На полу лежали кошмы и подушки. Очередная тюрьма. Сколько времени ей предстоит здесь провести? Да не все ли равно!
С той самой минуты, как туареги подобрали ее в пустыне после папиной смерти, Ксения гнала от себя мысль о своем полном одиночестве. До сих пор ей это удавалось. И вдруг сейчас эта страшная в своей простоте мысль ударила ее: на всем белом свете нет ни единого человека, которому она не то что нужна или тем более дорога, но который хотя бы знает о ее существовании. Если она исчезнет, никто не прольет о ней ни слезы. От нее не останется на земле ни следа, ни даже тени.
Она задохнулась, как будто удар был нанесен наяву. Потемнело в глазах, холодный пот потек по спине, задрожали руки, ослабели ноги. Ксения положила на пол свой оставшийся от экспедиции рюкзак, в который умещались все ее вещи, села на кошму, привалилась спиной к стене.
«Я не должна об этом думать. Не думать, и всё. Малодушие ничему не служит, папа не зря же говорил. Надо просто гнать от себя такие мысли. Как дурные сны».
От этих слов, даже произнесенных беззвучно, стало как-то полегче.
Лачуга была глинобитная, снаружи слышался портовый шум. Через отверстие под потолком доносился запах моря. Потом запахло жаровней, дымом. Потом дверь приоткрылась и женская рука переставила через порог тарелку с жареной рыбой, а вслед за ней глиняный кувшин.
«Как собаке», – подумала Ксения.
Но она была голодна, а рыба, свежевыловленная кефаль, дразнила и запахом своим, и видом. Кувшин был наполнен водой такой холодной, что на глине выступили крупные капли.
Вздохнув, она съела рыбу, запила водой, полила из кувшина себе на руки и умылась. От еды и скудной гигиенической процедуры ощутила почти что бодрость, но ненадолго – тут же навалилась усталость. Ксения легла на кошму и, едва коснувшись головой подушки, уснула.
Глава 22
Проснулась она от того, что луна светила прямо в лицо. Свет был такой яркий, каким лунный свет бывает только на юге.
Как ни странно, ей ни одной минуты не потребовалось, чтобы вспомнить, где она и что с нею происходит. Подняв голову с кошмы, Ксения обвела взглядом комнату.
Наверное, предстоит остаться здесь по меньшей мере до утра. Не ночью же Кабир выйдет в море. Да и ладно. Горшок для естественных нужд стоит в углу, а окажется она у своего господина через день, через два или через месяц, не все ли ей равно?
От того, как она мысленно назвала Ахмеда, Ксения поежилась. Но лучше называть его так почаще, и даже вслух. Она должна смириться со своей участью. Иначе не вынести того, что ее ожидает в гареме. И золотые украшения не помогут.
Логические доводы помогали, впрочем, тоже слабо – она не смогла сдержать судорожный всхлип.
Дверь открылась так неожиданно, что Ксения вздрогнула. Что в такой час может понадобиться от нее ведьме из «Тысячи и одной ночи»? Но в комнату заглянула не ведьма, а Кабир. По резкому тону, которым он что-то проговорил, и по жесту, которым указал на рюкзак, Ксения поняла, что путь ее продолжится прямо сейчас. Что ж, пусть так. Она закинула рюкзак за плечо и, согнув голову, шагнула за порог.
Ее не удивило, что в прибрежном городе и ночью продолжается жизнь – мелькают меж лачуг какие-то тени, слышатся чьи-то голоса. В Бизерте тоже было так. Правда, в Бизерте Ксения побоялась бы выйти из дому ночью, да и папа не позволил бы. Но сейчас страха не было: не приходилось сомневаться, что Кабир позаботится о ее сохранности.
На мгновенье показалось странным, что он ведет ее не к причалу. Но потом Ксения поняла, что они направляются к городскому порту. Наверное, Александрия не близко и на рыбачьей лодке до нее не доберешься, требуется что-то более солидное.
В этой части порта ночная жизнь была еще более оживленной, что следовало, наверное, отнести за счет бурного восточного темперамента городских жителей и моряков. Или не только восточного – в порт ведь заходят самые разные суда. Словно в подтверждение этого, Ксения услышала яростные французские ругательства, доносящиеся из окна одного из домов, потом звуки ударов и визг. Потом дверь этого дома открылась и из него вышли двое мужчин. Им вслед неслись женские всхлипы и мужской хохот.
Один из вышедших был высок и широкоплеч, второй плюгав и суетлив. Кабир что-то сказал высокому и вытолкнул Ксению в световое пятно перед открытой дверью. Взгляд, которым высокий окинул ее, заставил Ксению вздрогнуть.
– Зачем ты меня сюда привел? – забыв, что Кабир не говорит по-французски, воскликнула она.
Впрочем, он не обратил на ее восклицание ни малейшего внимания, а стал говорить что-то высокому. Хотя тот
