Девочки против бога - Енню Вал
– Это что, дерьмо? – кричит кто-то.
– Разве? – спрашивает Венке. – Или это грязь? Или шоколад?
Остальные воют от радости.
– Если это дерьмо, – говорит кто-то другой, – то оно наше. Наши отходы! Человеческое антивещество! Мы должны что-то сделать с этим.
Венке поднимает сумку и протягивает резиновые перчатки. Кто-то надевает перчатки и пытается засунуть руки в фекалии. Может, это все-таки шоколад. Опять раздается вой.
Все начинают сначала осторожно, затем все более и более необузданно бросать коричневую массу на стены и на холст движениями, похожими на бои подушками. Здесь добрая и теплая атмосфера, даже эйфория.
Эффект от шоколада или дерьма увеличивается и становится все мощнее, яснее, он ошеломил нас, мы перешли границу. Как будто мы участвуем в ролевой игре, где наши настоящие личности скрываются все больше и больше, буквально и образно, за дерьмом. Факты и вымысел целуются взасос. Мы нарисованы галлюцинациями и находимся в зазеркалье, ученики могли бы увидеть нас в зеркале, если бы не застряли во времени. Мы открыли это пространство и вошли в бред, ритуал, в котором все может случиться.
Фекалии склеивают нас в одну длинную, свернутую спиралью змею, которая облизывает все свои отверстия, довольная и ленивая.
Издалека слышится звонок, похожий на сигнал SMS. Запечатанное пространство снова медленно открывается, одна секунда в настоящей реальности стала следующей. Пора уходить.
Кто-то сдвигает крашеные стеклянные стены вместе, мы все ближе и ближе друг к другу, пока комната внутри комнаты и время внутри времени сужаются. Наконец пора выскочить оттуда, и мы обнаруживаем, что больше не грязные и не объевшиеся и не намазаны коричневой массой. Мы быстро исчезаем из школы, так же загадочно, как пришли. Выходя, я слышу небольшой щелчок позади, как будто кто-то снял стержень граммофона с вращающейся пластинки, и внезапно я одна. Я посылаю сообщения Венке и Терезе, но получу ответ намного позже, как будто нас поместили в разные годы на обратном пути к нашему собственному времени и мы не можем связаться друг с другом.
Я не уверена, закончился ли наш ритуал с уничтожением себя. Кажется, что всего этого никогда не было, или что ритуал заколдовал себя сам, став невидимым, и все еще происходит, когда мы возвращаемся в нашу повседневную жизнь. Невозможно узнать, покрыта ли я фантомным дерьмом или нет. В результате я хожу и нюхаю себя весь остаток дня, весь остаток недели. Позже Венке и Тереза подтвердят, что они делали то же самое. Никто из нас точно не знает, пахнет от нас или нет, но все заняты постоянным поиском следов, выясняя, можем мы что-то учуять или нет.
Мы животные, идущие по следу, возможно, преследующие самих себя.
Это магия магии. Невозможно знать, существует это или нет, поскольку магия противоречит рассудку и, таким образом, неизбежно становится вопросом веры. Сегодня днем в Тёйене мы верим в фантомное дерьмо. Оно снаружи и внутри, в виде массы, которую мы бросали друг в друга, и шоколадного соуса, который мы ели с лица демона. Мы как волшебный двусторонний скотч, бурые массы кипят снаружи и внутри нас весь остаток дня. У нас горит кожа и под кожей, внутри наших щек, в наших челюстях, зубах, вокруг пищевода, желудка и кишечника горение опускается вниз в брюшную полость. Когда я закрываю глаза, я вижу всю свою внутреннюю форму, другую, незнакомую мне форму, форму с новыми сетями и путями эвакуации, нарисованными крутящимися колесами на асфальте.
Вернемся немного назад и снова увеличим масштаб, прямо в тот момент, когда ритуал закончился, и мы вернулись в обычный отсчет времени вместе со школьниками в столовой. Что-то изменилось, как будто ритуал нарушил привычную реальность. Обратите внимание на беспорядок внутри. Кетчуп на полу, на стенах и на потолке, и никто, кажется, не стирает его. Но также обратите внимание на подравшихся девушек и на ту, которая брызгала на них кетчупом из бутылки. Драчуньи не вышли из зала, а третью девочку взрослые не забрали. Они все только что вытерли лицо и руки, а теперь вместе сидят за столом, все трое, и рисуют в блокноте на столе, смеясь. Учителей не видно. Рядом с блокнотом для рисования, на полях главы про шабаш, я вписываю три бутылки колы и поднос с тремя почти съеденными снаддерлоффами.
Это их мир, но и наш. И твой тоже.
«Тотально мизантропический блэк-метал», пишу я девушкам в блокноте для рисования или на полях моего документа со сценарием. Все листы собраны в один документ, все тонкие ткани соединены в одну текстовую сеть вместе с Венке, Терезой, мной и тобой.
Я зачеркиваю блэк-метал и думаю о хулиганах, тех, кому наплевать на цвета, они ходят в поношенных джинсах и отбеливают волосы, как футболисты. Они наполняют бензобак тотальной мизантропией и ее южным двойником – богохульством. Возможно, они по-прежнему самые кощунственные из всех нас, вместе взятых. Они единственные, кто хочет тревожить других, не поджогами государственных церквей или песнями о перевернутом кресте, но автомобильными гудками под окнами молитвенных собраний секты пятидесятников, прямо посреди глоссолалии. На центральных улицах и парковках хулиганы, словно ведьмы, создают иной мир. Мизантропия, богохульство, хулиганская магия.
Я не знаю, почему мне нужно объяснять свои действия или действия хулиганов, давать далеко не очевидный анализ. Может, это потому, что для меня важно, чтобы наши поступки что-то значили, а язык умел находить другие стратегии и был чем-то, кроме машины для внушения стыда и отрицания. Может, это потому, что я не могу отказаться от мысли, что мы должны найти границы общества и перешагнуть их столькими способами, сколько сможем придумать, чтобы осветить его, изучить его, проанализировать его до самого низа, до самых мерзких проявлений.
Нужно ли тебе спускаться туда с нами?
Я хочу писать об исчезающих людях, образах и местах, пока они действительно не исчезнут и, возможно, станут искусством, так что я могу поверить в обратное: что искусство может стать реальным. Что магический потенциал существует.
Космический Интернет
Там что-то есть. Мы обнаружили это сразу после того, как запустили мусорную вонь. Как будто наложенное нами проклятие принесло с собой что-то лишнее, что пытается с нами общаться. Мы чуем это на подоконниках ведьминого логова, в вилках и роутерах. У нас нет слова для этого, мы даже не знаем, о чем мы собираемся говорить, и просто молча смотрим и
