Девочки против бога - Енню Вал
В последнем ритуале Венке, Тереза и я прокрадываемся мимо руин старого музея Мунка. Объектив камеры теперь настроен на самый мелкий масштаб, в него видно неопределенное будущее, углубленное в следующее поколение. Мы проходим через Ботанический сад с его дендрарием, горным садиком и волшебными травами. За садом стоит средняя школа, та самая, с классом, полным девушек. С недавнего времени школа стала очень современной, с экранами и системами алгоритмического мониторинга, от которого только мы можем ускользнуть.
Венке, которая боится возвращаться во времена учебы в гимназии, идет последней и кусает кутикулу.
Школьники и школьницы выстраиваются в очередь в столовой. Камеры распознают очертания их лиц, пол, вес и рост, и на экране отображаются их данные, рекомендованная диета и варианты обеденных блюд, после чего они получают доступ к стойке. У входа, над головой девушки, которая шепчет и смеется в смартфон в форме морского гребешка, висит рекламный плакат здорового салата с надписью Seriously Excited[60].
Мы нарисовали на себе костюмы, похожие на их школьную форму. На наших темно-синих пиджаках вспыхивают яркие неоновые полосы. Кто-то впереди нас в очереди поворачивается и с недоумением смотрит на наши взъерошенные волосы, морщинки под глазами, большие, заметные поры на нашей коже, но большинство смотрят только на смартфоны в виде маленьких цветов, животных или ракушек или обмениваются взглядами, шепча и толкаясь.
Камера смотрит мне прямо в глаза. Я раскрываюсь перед объективом, показываю всю свою темноту. Экран чернеет, и изображение Seriously Excited начинает трескаться, но мне удается пройти контроль. Написанная нами формула цифрового шума, похоже, работает. Тереза моргает.
В конце зала стоит большая машина с отверстием посередине, из которого появляется еда, и через мгновение после того, как ученики называют блюда, они появляются на конвейере, как из ведьминого котла.
– Овсянка, – говорит один из учеников, и пластиковая миска с разогретыми в микроволновке овсяными хлопьями моментально выскакивает из машины.
– Бургер, – говорит другой, и тонкий гамбургер на помятой булочке вытанцовывает из отверстия, упакованный в прозрачную пластиковую коробку. Салат и соус капают на салфетку на дне коробки. Продукты отражаются в машине, как в зеркале, пока маленькие тарелочки плывут по маленькой конвейерной ленте. Затем ученики забирают их.
– Маффин, – говорит Тереза. Из отверстия машины выкатывается сплющенный кекс, упакованный в пластик. Здесь все в индивидуальных упаковках. Ничего не подается в общем котле или миске, только одинокие обеды, четко отграниченные от внешнего мира, созданные для отдельного «я».
– Заливное, – хихикает Венке, и выползает тарелка с дрожащим кубиком желе, с горошком, крабовыми палочками и кусочками сваренного вкрутую яйца внутри.
– Не пугай их, – говорит Тереза.
– Йогурт с малиной, – говорю я. Она должна быть рада, что я не заказываю говяжью отбивную – жемчужину сёрланнской уличной кухни.
Ученики садятся и начинают есть, и мы присаживаемся рядом с ними. Одна девушка сидит, уткнувшись в розовый экран, и пишет то ли стихотворение, то ли дневниковую запись. Несколько девушек кидаются друг в друга салатом Seriously Excited. На заднем плане заказанные гамбургеры, бутерброды с сыром, кусочки пиццы продолжают выскальзывать из машины, вызванные молодыми людьми, вызванные их словами. Объекты слышат и прибывают.
– Не торопись, – говорит Тереза Венке, – и не играй с едой. Мы не должны выделяться.
Венке тыкает вилкой в заливное и начинает жевать, превращая застывшие кусочки в новые слои окаменелостей в желудке.
Я открываю стаканчик с йогуртом.
– Нормкор, – шепчет Венке.
Студенты вовсю едят салат, сосиски и пиццу, сидят и смотрят в телефоны. Несколько девушек встают из-за столов и начинают пристально смотреть друг на друга. Вдруг они начинают толкаться, кричать и хвататься за волосы.
Под потолком спокойно парит дрон с камерой, он транслирует изображение прямо в учительскую и одновременно на популярный школьный лайвстримканал SchoolMe.
Две девушки выделяются из группы и начинают драться по-настоящему. Они бьют друг друга, пинают, тянут за одежду. Мы обнаруживаем, что они пытаются отобрать маленькие брелоки, на которых висят крошечные карты памяти, чтобы посмотреть, что они написали друг о друге. Никто не желает показывать содержимое своей карты памяти. Но рано или поздно это неизбежно, ведь ничего нельзя удалить, Интернет хладнокровно хранит все на своих складах информации. Данные уже передаются между все большим количеством мобильных приложений для школ. Этот бой не может ничего уничтожить. Этот бой даже нельзя назвать настоящим, он – битва за формулы или число зрителей. Поэтому, когда они бьют в нос или рот, крови не видно, и слюна тоже не бежит. Одежда не трескается. Лица не опухнут через пару часов.
Девушки утягивают друг друга на пол и дерутся лежа. На их лицах нет крови. Девушка с розовым гребешком, которая спокойно стояла и смотрела на них, внезапно решает что-то сделать и бежит к месту происшествия с бутылкой кетчупа с прилавка столовой. Она начинает брызгать на дерущихся, и кетчуп попадает им в рот и нос, на воротники и вцепившиеся в них руки. Через мгновение мы можем увидеть струю жидкости кровавого цвета, струящуюся по губам одной из девушек. В этот момент она запрокидывает голову.
На помощь приходит учитель, кричит что-то (мы не услышали, что именно) ученицам, которые смотрят на него в ответ и немедленно прерывают драку. Учитель берет за руку девочку с бутылкой кетчупа и выводит ее из комнаты. Остальные на какое-то время застывают и тяжело дышат, прежде чем направиться к двери, снова проверяя телефон.
Остальные ученики, которые спокойно сидели и наблюдали за происходящим, возвращаются к своим тарелкам. Скоро прозвенит школьный звонок на следующий урок, похожий на оповещение об SMS, мигающее на экранах. Ученикам будет подан сигнал двигаться в сторону классов. Но пока этого не произошло.
Пока они тихо сидят и клюют остатки порционной еды, зал вдруг начинает исчезать за яркими красками. Перед ним как будто выросла невидимая стеклянная стена или прозрачная штора, и эта невидимая штора или стена все больше и больше покрывается пятнами цвета, или оккультными символами, или брызгами из бутылки кетчупа, которую только что применили в драке. Представь себе: ученики за стеной двигаются как в замедленной съемке, и буквально тонут в красках, как тонут крабовые палочки в заливном. Затем
