Девочки против бога - Енню Вал
У кого-то бедра в крови, и одной из нас кровь брызнула в лицо. Мы начинаем наносить вокруг кровавого пятна разноцветную косметику, сначала только ей, потом всем. У одной из нас макияж солистки блэкметал-группы, но с зеленым вместо черного и с глиттером. Девочка с «Созревания» закрашивает «Автопортрет на стеклянной веранде» Эдварда Мунка, рисует кровь, стекающую по всему лицу толстыми линиями, зелеными, как морская вода. «Вот это подходит», – говорит Тереза.
Белена не жалит кожу ни внутри, ни снаружи, она просто согревает, обозначая форму отверстий на наших телах светящимися кольцами. Мы отбрасываем длинные тени, и они все темнее и темнее, как наша собственная петля обратной связи. Измерения открываются, несколько колец скользят вверх по телу, через матку, мы больше не образцы скандинавского воспроизводства. Кольца обвивают кости позвоночника, пока мы не выдыхаем их, как кольца дыма. Затем они поднимаются, улетают за пределы города, кольцо 1, кольцо 2, кольцо 3, и еще много колец дальше, до самого космоса.
Может, мы тоже поднимаемся. Может, мы наполовину несем друг друга, а наполовину парим?
Может быть, мы сядем на ветки и будем парить на них, как на метлах.
Или, подожди, может, ветки – это кисти, и мы рисуем ими на полу и на стенах или на нас самих. Может быть, ветки – это инструменты или микрофоны, которые мы размещаем на себе.
И быть ведьмой не должно быть сложно. Вы только посмотрите: Венке одной рукой поднимает волосы, а другой держит две веточки. Она отрезает большую прядь волос веточками, которые на пути к волосам превратились в ножницы, а затем снова в веточки. Отстриженные пряди волос сразу трансформируются в спагетти, пока Венке режет. Волосы снова отрастают там, где были отрезаны, а спагетти свисают с ее кулака. Я беру нить спагетти, подношу ее одним концом к губам и всасываю.
Над нами видны светящиеся круги, объединившиеся в цепь. Тереза наматывает на палец нить спагетти, она тоже светится. Когда мы говорим, мы видим очертания наших голосов или форму звуков, кольца частот, или, подожди, над собой мы видим круг наших органов, фрагменты наших тел, неожиданная репетиция группы началась на наших внутренних инструментах, из спальни и за пределами спальни доносится звон, растения на заднем дворе и в Ботаническом саду, тени из музея. Все грохочет, все компоненты Осло плавают, как в колоде карт Таро, рассыпанные и отслаивающиеся фрагменты, которые мы можем сложить в мандалу, в одно целое, вспыхивающее от нашего кипения.
Эпизод:
Группа опытных ведьм и одна ученица отправляются на поле в Остре Моланн в канун Рождества. Стоя в кругу, они косят под корень сёрланнскую траву шестами из падуба, роют яму в земле в середине круга и бормочут слова из планшета в черном металлическом корпусе.
Появляется огромный черный козел. У него окровавленные рога, а к середине спины прикреплена стеариновая свеча.
Козел приказывает всем поприветствовать его, поцеловав в задницу, под хвостом. После этого поцелуя ведьмы тут же входят в транс и начинают танцевать кругами, спина к спине, пока козел испускает свою желтую мочу в дыру в земле. Это святая вода ведьм.
Ведьмы добавляют травы в воду, пьют святую мочу из маленьких черных кубков, и пока они пьют, на спине у козла зажигается свеча и раздается мотив Happy Birthday.
Ведьмы продолжают танцевать, а потом со вздохами валятся на спину. Козел стоит на месте, может быть, он ненадолго принимает облик девушки, стоящей на четвереньках, одетой в черное, с черными волосами.
Happy Birthday продолжается до тех пор, пока свеча не сгорит.
Шабаш
Давайте на минутку уменьшим масштаб.
В центре Лиллесанна, Гримстада, Арендала, Тведестранда, Рисёра 90-х годов расположены приятные мощеные улочки, пустынные и четко обозначенные своими деревянными домами, которые не разрешается красить в другие цвета, кроме белого. Стоит полная тишина, пока постепенно не приближается звук двигателя, затем еще один, а затем еще, теперь слышна целая банда хулиганов, разъяренная и пугающая. Учащиеся воскресной школы Индремишунен смотрят в окно, видят, что грабители ездят туда-сюда с новыми и новыми вариациями. Иногда банда заезжает на газон, слишком близко к бордюру или пешеходной дорожке. Взад и вперед, с шипящим звуком двигателей, они производят столько шума, сколько вообще возможно.
Я нахожусь на репетиции своей метал-группы в 1998 году. Я вижу, как бандиты проезжают мимо и сигналят. Стою у окна с черным микрофоном, в черной одежде и с черными волосами, и на мгновение меня тянет к беспорядочно кружащимся машинам. Бандиты выдергивают меня из процесса, в котором я нахожусь, процесса, в котором я создаю направление для своей ненависти. Музыка и общение с метал-группой могут оттянуть на себя немного моей ненависти, а остальное может безмятежно светиться внутри музыки, вдали от мира. Но в момент, когда бандиты гудят, мы все это чувствуем, все в группе, мы все равно недалеко от мира, мы просто еще одна мишень для них. Вместе мы не представляем собой ничего большего, чем еще одна сёрланнская община, которую можно потревожить.
Обратите внимание на маршруты хулиганов. Настройте карту, представьте, что мы отмечаем это в приложении для бега и видим, как они используют свои старые подержанные автомобили со сломанными звуковыми системами для рисования ненужных и невозможных альтернативных городских пейзажей. Они используют улицы как маршруты эвакуации из маленьких городков, которые они знают и к которым привязаны. Они переводят и переписывают белые города черными пятнами своих крутящихся колес на асфальте. Они прогуливают школу и работу, чтобы гудеть под окнами во время встречи общины «Филадельфии». Они крутятся на льду на парковке Бетании, пока пара знаков Предназначено только для посетителей не упадет на землю. Никто не может помешать им громко включать Snap,
