В кофейне диковинок - Хэзер Уэббер
– Все в порядке. Правда.
– Ну ладно. Но помни, что, если с новой работой не выйдет, мое предложение еще в силе.
Мама пыталась заманить меня в Тампу с тех самых пор, как уехала из Огайо, а когда Александр умер, я едва не согласилась на ее предложение. Отказалась лишь потому, что знала: стоит мне поселиться поблизости, как она тут же возьмется за старое и станет следить за мной двадцать четыре на семь. Ни одной из нас это было не нужно.
– Я помню. Спасибо, мам!
– Звони, если что-нибудь понадобится. Что угодно!
Мы попрощались, и я нажала на отбой. Где-то вдалеке играли на скрипке. Она не плакала, как вчера, но все равно играла что-то печальное, душераздирающее.
Долго не раздумывая, я сунула телефон в карман и пошла на звук. Двигалась, словно загипнотизированная невероятным небом, шепотом волн, криками птиц и трелями лягушек. И только свернув на Эвентид-лейн, сообразила, что скрипка умолкла. Я взглянула на стоявший в конце переулка дом Деза. Свет в окнах не горел, и грузовика во дворе не было видно. Где же хозяин? Мне полагается знать?
Я уже было заволновалась, но тут за шорохом волн и стонами ветра расслышала перезвон собачьего поводка и негромкий кряколай. Прищурившись, увидела Нормана: он стоял во дворе дома напротив коттеджа Деза и вилял хвостом. Я улыбнулась. Одноэтажный дом на сваях был выкрашен в бледно-желтый и в сгущавшихся сумерках сиял, как лунный свет. Во дворе я заметила грузовик новой модели.
Подойдя к Норману, присела и позволила ему лизнуть меня в подбородок.
– Привет! – С крыльца с поводком в руках спустился Сэм. – Не думал, что увижу вас сегодня! Говорили, что вы переберетесь к Дезу только через день-два.
Он, значит, тоже уже знал всю мою историю… По крайней мере, бо́льшую ее часть.
– Я просто гуляла, увидела Нормана и не могла с ним не поздороваться. Не хотела вам мешать…
Краем глаза я уловила, что в доме Деза загорелся свет. Мгновенно обернулась. Чердачное окно светилось белым. Я изумленно заморгала, и свет тут же погас.
– Не знаю, может, в Огайо вы жили в квартале невеж, – отозвался Сэм, – но здесь у нас «заглянуть по-соседски» не называется «мешать».
Я с улыбкой вспомнила улицу, на которой выросла: белые заборчики и яблони по обочинам. В общем-то люди на ней жили вполне дружелюбные, если, конечно, не считать того случая, когда один мужчина срубил ликвидамбр[7] соседа, потому что тот протянул ветки в его двор, а ему надоело, что на газон сыплются колючие стручки. Об этом потом еще несколько лет судачили!
– К тому же Норман все равно наверняка бросился бы вам навстречу, если бы вы не подошли, – добавил Сэм. – Вы ему понравились! Вообще-то он парень застенчивый, так что это о многом говорит.
– Правда? – Наклонившись, я взяла собачью морду в ладони, провела большими пальцами по шелковистой переносице, затем погладила лоб и над глазами. И, запнувшись, добавила: – Он мне тоже очень понравился!
Норман ткнулся носом мне в живот, завилял хвостом, и я поняла, что с каждой минутой люблю его все сильнее.
– Я, кстати, рад, что вы заглянули, – сказал Сэм. – У меня тут есть кое-что для вас.
Я неохотно поднялась на ноги.
– Правда?
Он вытащил из кармана кошелек и вручил мне купюру в один доллар.
– Это зачем? – растерялась я.
– Вчера, после того как мы поговорили о везении, я запрыгнул в грузовик, поехал в Пердидо-Кей – это на границе с Флоридой – и купил за доллар лотерейный билетик. А выиграли мы два доллара! Вот ваша половина.
– Но ведь билет был ваш!
– А удача – ваша.
– Тогда ладно. Спасибо! – засмеялась я.
Я снова посмотрела на дом Деза, остановилась взглядом на чердачном окне: ей богу, оттуда доносились какие-то звуки! «Воробьи, – сказала я себе, отводя глаза. – Просто воробьи».
– Что ж, мне пора.
Меня вдруг пробрала дрожь. Оранжевая полоса померкла, и небо теперь напоминало гигантский синяк.
Сэм так крепко взялся за поводок, что побелели костяшки пальцев.
– А мы как раз собирались пойти куда-нибудь поужинать. Не хотите с нами?
Предложил он очень радушно, но вид при этом имел унылый до крайности. Ясное дело – позвал из вежливости. Так, чисто по-соседски.
– Спасибо, я уже поела, – соврала я, отмахнувшись от комара. – Но если вы не против, я дойду с вами до площади. Вообще-то я плохо ориентируюсь, даже в супермаркете могу потеряться…
Сэм прицепил поводок к ошейнику; плечи его расслабились.
– Не волнуйтесь! Если потеряетесь, Норман вас мигом разыщет. Он – лучший поисковый пес в округе. Дети моих прежних соседей обожали играть с ним в прятки.
– Здорово! – И мы двинулись в путь. На верандах теплым янтарным светом вспыхивали светильники. В воздухе запорхали мотыльки. Громче запели лягушки и цикады. Шепот волн отлично аккомпанировал этой стрекочущей симфонии. – А где вы жили раньше?
Когда мы дошли до конца переулка, я оглянулась на дом Деза. И снова в окне чердака мелькнул белый свет. По рукам побежали мурашки: я вспомнила о призраке, но стала убеждать себя, что всему этому есть логичное объяснение. Может, там лампочка мигает?
– В маленьком городке неподалеку от Нэшвилла, – ответил Сэм напряженно.
Явно не хотел говорить о прежнем доме. Я поняла намек и не стала надоедать с вопросами; принялась складывать купюру вдоль и поперек.
Прежде чем Сэм заговорил снова, мы прошли целый квартал.
– Вы у Мэгги живете, верно?
Местные, должно быть, уже устали языками чесать!
– С ее стороны очень мило было пустить меня к себе.
– Брайтвеллы – добрые люди.
Я кивнула:
– Мне показалось, тут вообще много добрых людей.
А еще необычных. Как Эстрель. И я сама.
Норман трусил между нами и все посматривал на меня, словно проверяя, что я не исчезла. Мне даже захотелось попросить поводить его на поводке, но я сдержалась, а то Сэм еще примет меня за чокнутую собачницу… Хотя, возможно, это недалеко от истины. До сих пор я близко с собаками не общалась и не могла этого выяснить.
Я загнула уголок купюры и разгладила его двумя пальцами.
– Далековато вы забрались за лотерейным билетом – в саму Флориду!
– Я мог поехать либо туда, либо в Миссисипи, а юг Флориды к нам ближе. Без пробок – полчаса. Тут, в Алабаме, лотерейные билеты не продают; хотя, возможно, это скоро изменится.
Мы свернули за угол, и впереди показался дом Мэгги, манящий теплым желтым светом с крыльца. Я остановилась и обернулась к Сэму. Лицо его было отчетливо видно в свете фонаря.
– Вам по-прежнему кажется, что от меня веет везением? – спросила я.
Сэм вскинул подбородок и втянул носом воздух:
– Чем-то точно веет. А что?
Я протянула руку. На ладони лежала купюра в один доллар.
– Тогда, может быть, испытаем удачу снова и будь что будет?
Он склонился над моей рукой и спросил:
– Вы что, собаку из купюры сложили?
– Обычное оригами! У меня в детстве была куча времени на поделки.
Рассмеявшись, Сэм взял у меня доллар.
– Хорошо, Ава. Я в деле, и будь что будет! Все равно мне через несколько дней снова туда ехать. Куплю еще один билетик!
– Вы туда по работе?
Меня переполняло любопытство. Зачем он переехал в Дрифтвуд? Что такое случилось в Теннеcси, почему он не хочет об этом говорить? У него такие печальные глаза из-за этого?
Сэм покачал головой:
– У меня встреча в Оранж-Бич – это в нескольких минутах езды от Пердидо-Кей.
– Может, вам нужен человек, который погуляет с собакой, пока вас не будет? – Меня уже несло.
Я наклонилась и потрепала Нормана за ушами, а он тут же завилял хвостом.
– Нет, спасибо! Норман и сам отлично справится.
Какое разочарование…
– Что ж, если передумаете, дайте мне знать.
– Конечно.
– Тогда увидимся!
Я в последний раз погладила Нормана и свернула в сторону. На полпути обернулась, думая, что Сэм ушел уже далеко. Но он стоял на том же месте. «Хочет убедиться, что я благополучно доберусь до дома», – сообразила я, и на глаза почему-то навернулись слезы.
– Что-то не так? – спросил он.
– Нет. Просто хотела спросить: может, вы знаете, кто тут поблизости играет на скрипке? Я вчера ее слышала и сегодня тоже, совсем недавно. Ужасно любопытно! Мне очень понравилось.
